— Послушайте, Снежана, мы хотели только поговорить об убийстве бабушки и дедушки. Я больше ничего не знаю.
— Сергей Геннадьевич ждёт тебя, он выкроил из своего плотного графика целых полчаса, что бы обо всём с тобой поговорить. Предварительно он уже пообещал приложить максимум усилий, чтобы помочь вашей семье.
— Спасибо, можно, я позвоню маме и друзьям, чтобы они не переживали и меня не искали?
— Можно, но, к сожалению, телефон в машине не работает. Ничего страшного не случится, я думаю, они уже в курсе произошедшего с тобой.
Алёна рассердилась, да так, что дыхание спёрло в груди и захотелось укусить нижнюю губу, лишь бы не видеть перед собой красивого надменного лица.
— А долго ещё ехать? — спросила Алёна, только ради того чтобы не молчать и не быть со своими мыслями один на один.
— Нет.
Но в ушах чуть вздрогнул колокольчик.
— Вы меня обманываете, ещё долго.
— Ну, наверно да, я не очень хорошо ориентируюсь в вашем районе. А откуда ты знаешь, в стёкла ничего не видно?
— Я многое знаю.
— Да, и что же, например? — снисходительно спросила Снежана.
— Скажите, а вы замужем? — спросила Алёнка, и ей так захотелось поймать на лжи снежную красавицу с переднего сиденья и мысленно раздавить ногой, как обычный снежок.
— Нет, — немного подумав, ответила женщина.
Внутри девочки вздрогнул колокольчик.
— Нет, вы замужем!
Слова Алёнки произвели эффект фейерверка в новогоднюю ночь, когда после первого залпа вся улица или двор начинает кричать и орать. Правда, в машине первой завизжала Снежана:
— Откуда ты знаешь, малявка?
— Не важно.
Всё стихло на минуту, но краем глаза Алёна заметила, как заёрзали амбалы около неё. Следом между сиденьями дрогнула рука шофёра.
— Это правда? — спросил Снежану водитель, лицо которого девочка не видела из-за спинки сиденья.
— Да, представь себе.
— Но ты, ты мне говорила, что…
— Мало ли что я кому и когда говорила, — Снежана умолкла и повернулась к окну, её браслеты загремели подобно кандалам. — Блин, повелась как последняя лохушка с черкизона.
— Может, ещё о чем-нибудь поговорим? — как ни в чём не бывало спросила девочка, еле сдерживая улыбку.
— Нет, достаточно и этого.
Но пауза была недолгой. Водитель спросил:
— Кто он, Снежана?
— Перестань, здесь не место для выяснения отношений.
Дальше всю дорогу ехали молча. Алёна думала об одном: как там мама, Женька, дядя Эдик, ищут её, переживают. А мама вообще, наверно, плачет без остановки.
Наконец машина стала притормаживать и вскоре совсем остановилась. Перед ними ворота отъехали в сторону, автомобиль тронулся и девочка успела заметить верхушки сосен.
«Привезли в лес, — подумала Алёнка, — убьют и имени не спросят, и где-нибудь прикопают под ёлкой, как мёртвого котика или волнистого попугайчика Кешу».
Тут машина остановилась, и первым вышел водитель, резким хлопком закрыв дверь, следом высадились амбалы. Снежана наконец-то пришла в себя и как ни в чём не бывало, повернулась к девочке.
— Пойдём, малышка, а плакат можешь оставить здесь. С ним ничего не случится.
Они вышли из машины. Девочка огляделась: перед ними были широкие белые ступени, по краям которых стояли мраморные львы, пройдя мимо колонн, они зашли за дверь, увитую, словно плющом, бронзовым виноградом. Они прошли по блестящему полу и поднялись по лестнице, без опор парившей над землёй, на второй этаж. Алена только успевала крутить головой в разные стороны, страх пропал, любопытство и восхищение красотой заставили позабыть обо всём.
Наверху их встретил мужчина небольшого роста в сером блестящем костюме, в сиреневом галстуке. Черные волосы вперемешку с седыми, а ещё щетина делали его похожим на простого инженера. Он приветливо улыбался и даже развёл руки при виде Аленки.
— Заждался, заждался!
— Познакомьтесь, Алёна, а это Сергей Геннадьевич.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, девочка!
— А куда меня привезли?
— Да, собственно, какая разница, здесь ты в полной безопасности. Пойдемте в кабинет.
В ухе не зазвонил колокольчик, но успокаиваться было рано. Страх вернулся, и стало тяжело дышать, кровь то приливала к голове, и становилось жарко, то, наоборот, начинало знобить.
— Дядя Сергей, а вы меня не убьёте?
Олигарх остановился и замер, его плечи осунулись. Повернувшись, он прищурился, пригрозив указательным пальцем:
— Не пугай меня такими вопросами. Я ни-ко-го ни-ког-да не уби-вал и те-бя не бу-ду.
— Теперь верю, — сказала Алёна, колокольчик не зазвонил, и ей стало полегче, хотя говорить рано, что страх покинул её насовсем.
Они зашли в огромный кабинет, залитый светом из не менее дюжины окон, с портретами президента и премьер-министра, патриарха и губернатора на стене. А ещё иконами и картинами. На столах, тумбах лежало множеством различных изваяний орлов, хищно смотрящих на окружающих.
— Сергей Геннадьевич, можно вас на пару слов.
— Пошли, а ты, Алёна, отдохни с дороги, на чайном столике конфеты, печенье, кофе и чай. Наливай, не стесняйся, будь, как дома. Я знаю, ты любишь молочный улун.
Алёна опешила. Тем временем они вышли в другую комнату и закрыли за собой массивную дверь. Алена сняла рюкзачок и подошла к длинному столу около окон. Выбрав пару конфет, с опаской начала их пробовать, но сладости оказались самыми обычными.
Вскоре Бугрин и Снежана вернулись, олигарх сел в кресло напротив девочки, а Снежана продолжала стоять в метре за его спиной.
— Как же ты уделала нашу Снежанку-то, расскажи. Как догадалась, что она водит нас за нос? Мне доложили, что ты необычная девочка, но не до такой же степени!
Алёна молчала, плотно сжав губы. Она думала, что делать. Добрый настрой сквозил в словах олигарха, она не чувствовала подвоха или желания её обмануть. Удивительно, но он говорил с ней на равных! Как взрослый со взрослым! Эх, была не была!
— Просто я могу отличить правду от кривды. Я думаю, все люди это когда-то умели, но прошли тысячелетия, и эта способность осталось только у некоторых.
— То есть ты вроде «избранной»?
— Да вы что! Я самая обычная девочка, ну только могу различать, где ложь, а где истина.
— То есть такой детектор лжи, в джинсах и с косичками. А давай я тебя испытаю?
— Хорошо. Что-нибудь скажите.
— Моя семья сейчас находится в Москве.
Колокольчик звякнул.
— Нет. Вы обманываете меня.
— Верно, час назад они вылетели на Лазурный Берег, во Францию. Так, давай ещё: сегодня вечером я поеду к губернатору на ужин.
Тихо.
— Да, собираетесь.
— Моя помощница Снежана периодически меня обманывает.
Бубенцы опять не прозвонили мелодий.
— Получается правда, но я здесь не причём.
Олигарх повернулся к женщине:
— Расслабься и получай удовольствие, мне твои тайны не нужны и не интересны, — и, повернувшись к Алёнке, продолжил — А если тебя пригласить на деловые переговоры, ты сможешь мне сказать, кто врёт, а кто нет? Подать знак или ещё как-то проинформировать. Конечно, за достойную оплату!
— Я ни разу не была на переговорах, не считая болтовни мамы со знакомыми, но можно попробовать. Вот когда мамина подружка недавно соврала ей, я сразу определила.
— Интересный ребёнок, ну ладно, рассказывай, зачем пришла, только не начинай с начала, я всё знаю и не хочу опять расстраиваться. Ты же подтвердила, что мне ещё сегодня вечером лететь к губеру.
— Мне надо задать вам один вопрос, можно?
— Я даже знаю какой, валяй.
— Вы причастны к убийству моего дедушки и бабушки?
— Понятно, зачем тебе нужна эта встреча, — он умолк и опустил глаза, словно ища на крышке стола правильный ответ. — Понимаешь, Алёна, но я тебе уже, кажется, говорил об этом, да?
— Я хочу ещё раз услышать ответ.
— Как контрольный выстрел?
— Получается, да.
— Я не убивал и не причастен к убийству твоих родных, о Господи, твоих бабушки и дедушки.
Алена молчала и ждала, она отвела взгляд на массивный письменный стол с набором для письма в виде башен кремля. Она не могла смотреть олигарху в глаза, она ждала…
Сергей Геннадьевич чувствовал, как часто дышит за его спиной Снежана, он не злился на помощницу, что она водила за нос холостую половину его помощников и друзей. Да и его пару раз навещала мысль, а не приударить ли за девчонкой, особенно когда твоя семья второй месяц не вылезает из Ниццы. Но сейчас его действительно волновало то, что делает эта девочка. Он, олигарх и один из столпов современной России, человек, который обеспечивает работой десятки тысяч семей, ждёт вердикта какой-то малолетки, которая бесстрашно проверяет его на причастность к убийству. Ладно, следователь, это его работа, но эта пискля? Неужели выросло новое поколение тех, не поротых коммунистами людей, готовых отчаянно и бесстрашно отстаивать свои законные интересы?
…Время словно растянулось, как жевательная резинка из маленького комочка превращается в бесконечно длинную нить, прилипающую к пальцам. Колокольчик так и не прозвонил. Мужчина с ухоженными руками и морщинками возле глаз оказался ни при чём. Но отсутствие результата порой главный результат.
— Простите меня за испытание, которым я вас подвергла. Можно мне поехать домой и позвонить маме?
— Звони.
Девочка достала телефон из рюкзака и вскоре на другом конце провода она услышала всхлипывание мамы:
— Мам, у меня всё хорошо, я скоро буду дома. Потом всё расскажу.
— Ладно, ты цела? Всё в порядке?
— Да! Не переживай.
— Ой, мы тут не знали, что и думать, я еду домой и буду тебя ждать. Приезжай скорей! Я тебе люблю.
— Я тоже тебя люблю.
Убрав телефон в рюкзак, она подошла к столу, на котором стоял портрет трёх красивых девочек разного возраста.
— Мои куколки, — сказал олигарх. — Ты куда поедешь отдыхать этим летом?
— Я уже отдыхаю, в дедушкиной сторожке.
— А Египет, Турция, Греция, ну хоть на недельку?