— Скорее! Они возвращаются.
— Я устала и не смогу идти быстро.
— Ладно, веди себя естественно, а дальше будь что будет.
Они прошли ещё метров пятьдесят, Алёна не выдержала и обернулась — со стороны острова, поднимая колёсами разбегающиеся в стороны волны тёмной жижи, приближалась «буханка» чёрных копателей. Иногда машину начинало трясти и бросало из стороны в сторону, и девочка видела как, сжимая тонкий руль, Утюг ловит «уазик». Где-то рядом, в ельнике, тревожно защёлкала неведомая птица или кнут заблудившегося пастуха. Из воды неожиданно показались руки с перепончатыми пальцами и косматые головы, которые дружно принялись с гати спихивать в болотную пучину невесть откуда взявшуюся машину.
— Лена, скорее, — позвал отец и замер от страха, увидев происходящее, не поддающееся пониманию холодного рассудка. — Ты это видишь или мне показалось?
— Иду-иду. Да, вижу, это друзья, они за нас.
Они отвернулись, пробуя прибавить шаг, чувствуя, как мурашки побежали по коже. А в глазах Игоря ещё несколько секунд стояло видение: вот из потёмок болота появились чьи-то руки. С берега раздался крик, словно кто-то в траве терзал какого-то невидимого загадочного зверя. Игорь и Алёна вздрогнули и пришли в себя:
— Бежим? — спросила девочка, хотя в эту минуту суша показалось ещё страшней, чем покинутый остров.
— Давай, — Игорь поддержал дочь.
Они пробежали несколько метров, девочка отстала, и отец отпустил её руку. Через пару шагов Алёна потеряла равновесие и с размаха повалилась в разводину с намешанными остатками растений и веток, ряской и травой, первыми жёлтыми берёзовыми листами, обильно пахнувшую в лицо влагой и торфом. Рядом, за кочками, со свистом с сухой ольхи сорвался тетерев и чёрным пятном растворился на Курганном острове.
Игорь обернулся и выхватил из воды девочку. Машина надвигалась. Он шагнул в сторону и повернулся к дочери, прикрыв её собой. В эту минуту её состояние волновало его больше всего. Возможная опасность со стороны копателей отошла на второй план.
— Слышь! Не гони. Странная парочка, — сказал Борян, держась обеими руками за ручки в салоне болтавшейся машины.
— В натуре, какие-то бараны. Спроси, кто такие?
Уазик притормозил, из окна выглянул белобрысый мужик с красным от солнца лицом.
— Здрасьте, помощь нужна?
— Здравствуйте. Спасибо, но мы вроде вышли на дорогу.
— Заблудились?
— Да пошли вчера за грибами.
— А корзинки где?
— Бросили.
— Ну, ладно, удачно выбраться.
— Спасибо.
— Поехали.
Машина тронулась, и набежавшая волна накрыла голенища сапог, зачерпнувших воды.
— Чё они тут делают? — спросил соседа Утюг.
— Заблудились, видишь, все помятые и грязные, это не наши проблемы, к вечеру нас здесь не будет. Поехали скорее, ребята подъезжают.
Утюг молчал и смачно сплёвывал в окно. Вскоре машина, надрывно ревя, вынырнула на берег и поехала по просеке. Но водитель резко ударил по тормозам, машина заглохла, и как только стих скрип, заорал на Бориса:
— Чёрт побери! Как они сюда попали, откуда знают про гать? Они были на острове и, может, видели хранилище!
— Успокойся. Через час мы зашибём кучу денег и навсегда покинем этот проклятый лес и болото. Какая тебе разница, были — не были? Пойми, мы сделали свою работу! Остальное мне по барабану!
Наконец-то Игорь и Алёна подходили к берегу, машина благополучно скрылась в лесу и звуков тарахтящего мотора не было слышно. Отец продолжал тащить дочь, с трудом переставлявшую ноги в жиже.
— Вроде, обошлось, уехали. Я уже думал о самом плохом.
— Даже не верится, что мы спасены. Пойдёмте в берёзки, там отдохнём и я переобуюсь.
Они ступили на траву, но из леса снова стало слышно машину «чёрных копателей».
— Бежим! Они возвращаются.
— Не могу, натёрла ноги.
Игорь подхватил дочь на руки и поспешил в спасительный подлесок. Машина вынырнула из леса, свернула в их сторону и остановилась. Сразу, вместе со скрипом тормозов, прогремел оглушительный выстрел, а за ним следующий. Утюг зарычал:
— Урод! Я тебе говорю, картечь заряжай, а то уйдут падлы.
Игорь рванул из последних сил к спасительным кустам, стараясь бежать, как учили: челноком, из стороны в сторону. Следом громыхал выстрел за выстрелом, и он явно услышал, как зашумела листва от свинцового заряда. За спиной хлопнули двери уазика, раздались крики:
— Отсекай от леса! Уйдут, гады!
Картечь кучно легла где-то рядом. Следом ещё два раза — бах! Ба-бах!
Ворвавшись в подлесок, Игорь опустил дочь на землю и тут же стянул рюкзак. Из горловины извлек чёрный пакет, а следом из него палку с прикрученной синей изолентой трубкой.
— Алёнушка, беги в лес, я догоню.
— Сапоги трут мне.
— Брось их, нашла время, о чем думать.
Отец поднёс спичечный коробок к трубке и из неё в сторону идущих копателей вырвался сноп огня и следом удушливый сизый дым.
— Уходим, — крикнул Игорь, утягивая в лес дочь и на ходу перезаряжая странное оружие.
— Ах, ты, гад! Из поджоги палит по нам! Ну, гадёныш, вешайся, — кричал Утюг, однако копатели остановились. То, что противник обладает оружием, пусть и примитивным, охладило их пыл, и они не решались заглянуть в подлесок.
— Звони нашим по спутниковому. Пусть помогают! — крикнул Борис, оглядываясь по сторонам.
За те минуты, что Утюг звонил по телефону, брызжа слюной во все стороны, Игорь и Алена прошли совсем немного.
— Пошли! — крикнул Утюг, сжимая обрез. — Ребята их встретят на дороге, с волынами, организуем загон под конец сезона. Поохотимся!
Борис достал нож и кивнул.
— Получается, мы с тобой загонщики?
— Так и есть. Давай, а то их потеряем. И тогда на нас объявят охоту!
— Мы не можем просто так засунуть псу под хвост наш труд за три года.
Они вошли в берёзовый подлесок и поспешили вперёд по истоптанной странной парочкой траве. Утюг вскоре явно распознал спину в камуфляже и даже прицеливался, но для обреза с коротким стволом расстояние до жертвы следовало сократить до нескольких метров.
Зазвонил спутниковый телефон. Копателям пришлось остановиться и ответить:
— Стойте на гравийке! Мы их гоним на вас. Мужик и девчонка. У них что-то типа поджоги… А у вас-то есть стволы? Стечкин и пятизарядный «браунинг»… ну тогда всё будет в ажуре…
Ветки хлестали по лицам бегущих Игоря и Лены. Оторваться от преследователей не удавалось. Ночь в яме давала о себе знать, и девочка с трудом держала темп отца. Её ноги были сбиты в кровь. Оглянувшись, она с ужасом увидела, что оба копателя находились всего в двадцати — тридцати метрах от них. Утюг размахивал обрезом, словно прицеливался. Судя по всему погоня приближалась к концу. Надеяться было не на что и не на кого, копатели приближались.
— Стойте, придурки, вам всё равно хана! — крикнул Утюг и поднял обрез, ловя спину с рюкзаком в прицел.
— Лена, не слушай, давай вперёд, — шепнул отец, пропуская её, а сам остановился.
— Стой, парниша! А давай по честному, — не унимался Утюг, — мой обрез, против твоей поджоги с десяти метров?
— Ты чё творишь, Утюг?
— А чё, я парень фартовый, сами их возьмём, — по-тихому шепнул Борису, а после крикнул — Да тебе слабо!
— Папа, не надо, я тебя умоляю.
— Это последний наш шанс, они нас догнали и расстреляют обоих. Ты давай беги дальше, я потяну время, а после догоню. Они не найдут тебя в лесу, иди в самую гущу, подальше от дороги.
— Нет, они убьют тебя, как бабушку и дедушку. Я только тебя узнала, чтобы вот так сразу потерять?
— Иди, только не на гравийку, а к дому, так ближе будет. Запомни, помощь где-то рядом, тебя ищут второй день, и полиция будет здесь с минуты на минуту.
— С тобой ничего не случится?
— Ничего. Беги. Я тебя скоро нагоню.
Он впервые поцеловал дочь в щеку и, отвернувшись, чтобы она не заметила предательских слез, сделал шаг навстречу копателям. Девочка за его спиной уходила в спасительную чащобу.
В эти мгновения Алёнка уже бежала по чаще, и как бы это не было необычным, с каждым шагом в неё вливалось сил больше, чем тратилось. Казалось, она впитывала в себя по капле, по песчинке, по атому силу от деревьев и трав, земли и неба, воды и ветра. Пробежав с полсотни метров, в овражке она уткнулась в густой ельник и, как только одолела первую ель, ощутила себя в полной безопасности. Почудилось, что теперь можно лечь и спокойно уснуть, или даже, оторвавшись от земли, парить среди вальсирующих деревьев. Ноги перестали болеть на этом чудном ковре из опавшей хвои.
Впереди неё замелькали песчаные иголки. Ёжик! Так вот ты где! Алёна спешила за ним, но на удивление не могла догнать коротконогого бегуна. Она не чувствовала, сколько прошло времени. Где-то за спиной хлопнула новогодняя хлопушка. Следом опустилась тишина. Она бежала и ждала, словно в детстве играя в прятки, когда дедушка найдёт её, спрятавшуюся в платяном шкафу, среди блузок и костюмов. Время останавливалось, буксовало, и минуты ползли подобно садовой улитке.
Она уткнулась в грудь и, почувствовав знакомый запах, подняла глаза.
— Алёна, успокойся, ты в полной безопасности! — он подхватил её и оторвал от земли.
— Дядя Миша, меня вывел ёжик. Там остался папа, помогите ему. Они его убьют.
— Молчи, ты устала. Я сам всё видел. Наши уже спешат к нему. Я отнесу тебя на дорогу, там твоя мама.
Алёна закрыла глаза. «В вышине, насколько хватает взгляда, обгоняя друг друга, парят соколы и орлы, лебеди и гуси, сотни преданных птиц. Не отставая от князя, во весь опор несутся львы и медведи, волки и лисы, кабаны и рыси, олени и лоси, зайцы и горностаи…
И так все ночи напролёт, не уставая, без остановки небесные странники гонят невидимого зверя по земле и по небу. Под ними проносятся залитые лунным светом поля и дубравы, поймы рек и луга…
Редкие счастливцы, лицезревшие ночную охоту князя Всеслава, шёпотом передают о виданном чуде…»