– Я имею в виду в школе. Сегодня мне звонила учительница математики. Она сказала, что за последние две контрольные ты получила «неудовлетворительно». И в домашней работе много ошибок. Я понятия не имела, что все так плохо. Мне за тебя стыдно.
– Прости, мам, но задания были действительно трудными.
– Это не оправдание. Мы с папой не раз говорили тебе, что надо попросить о помощи, если что-то не понимаешь. Учителя в школе как раз для этого. Как думаешь, почему мы живем там, где расположены самые дорогие школы? Из-за тебя я выглядела так, будто не знаю, что происходит с моей дочерью. Иногда мне кажется, что ты просто ленишься, – Роберта стремительно покидает кухню.
Рука Сары соскальзывает с дверцы холодильника. Вместо голода ее заполняет стыд. Конечно, надо было раньше рассказать родителям и попросить их помочь с математикой. Но Сару пугало, что мама опять будет в ней разочарована. Это хуже, чем плохие оценки. Сара часто думает и надеется, что проблемы исчезнут сами собой, если их игнорировать. И черт с ними, с этими оценками! Может, она вовсе не хочет поступать в колледж. Тогда и о математике беспокоиться не придется.
Вечером, когда Сара вернулась домой, проработав несколько часов няней, родители усадили ее на диван, чтобы поговорить. Отец, Джерри, взял дочь за руку.
– Милая, мама рассказала мне о твоих проблемах с математикой. Она сказала тебе, что не стоит волноваться и мы возьмем репетитора? Мы с мамой хотим тебе помочь.
Роберта ласково улыбалась дочери, словно не было той вспышки гнева у холодильника.
– Хорошо, – кивает Сара и уходит в свою комнату. Там она ложится на кровать, свернувшись калачиком. Ей стыдно и грустно. Должно быть, с ней что-то не так, ведь лучше от того, что родители готовы помочь и нанять репетитора, не стало. Может, тогда она сдаст математику. И будет, как всегда, скрывать, что чувствует. Она напоминает себе привидение в собственном доме, но это единственный способ здесь выжить. Ведь несколько часов назад мама ругалась и кричала, а сейчас улыбается, будто ничего и не было. Теперь перед ней другая мать, внимательная и заботливая, готовая помочь. Сара считает, что с ней происходит что-то неладное, потому что раньше она не реагировала так остро. Может, она сходит с ума?
Сара выросла. И вот она стучит в дверь дома матери, чтобы отвезти ее на маммографию. Роберта способна сама вести машину, но каждое медицинское обследование так ее нервирует, что она настаивает на присутствии Сары. Пришлось отменить встречи с несколькими пациентами, с которыми женщина проводит сеансы лечебной физкультуры, чтобы быть у матери вовремя. И почему ей никто не открывает? Сара набирает номер, мама отвечает сразу.
– Со мной Линда, она везет меня в клинику. Ты так и не ответила, поэтому я попросила ее, – голос Роберты звучит решительно.
– Мама, мы с тобой все обсудили в понедельник, я сказала, что заеду за тобой в десять.
– Я такого не помню. Ты говорила, что постараешься. На тебя нельзя полагаться, поэтому я попросила Линду. Мы почти приехали, мне надо идти, – Роберта отключается. Ошеломленная Сара стоит на ступеньках дома матери.
На несколько мгновений она впадает в ступор. Что это было? В голове всплывает разговор с мамой в понедельник: она четко сказала ей тогда, что приедет. Она сходит с ума? Стала часто терять ключи – может, проблемы со здоровьем? Или на нее действительно, как сказала Роберта, нельзя положиться? Мама всегда знала, как сделать больно. Линда в самом деле решила, что она ужасная дочь! Приходится еще заниматься в субботу делами, вместо того чтобы отправиться на природу с друзьями по клубу хайкинга. Роберта совершенно не думает о ее планах. Когда это закончится?
Размышления о маме наводят на мысли о других отношениях, к тому же Сара, кажется, влюбилась. Она одна уже год, и вот наконец в ее жизни появился Карлайл. Они встречаются уже четыре месяца, все просто… замечательно. Сара не верит, что ей так повезло. Сейчас они планируют совместную поездку в длинные выходные. Карлайл очень любит кататься на лыжах и хочет отправиться в горы. Сара мучится, не знает, как сказать, что не может себе этого позволить. Ей стыдно, и она кажется себе ущербной. Что подумает о ней друг, когда узнает, что она еще не выплатила образовательный кредит?
Да, Карлайл чудо, это правда, никогда никого не осуждает, но Саре трудно представить, что ее можно принять такой, какая она есть, и не пытаться, например, переиначить ею сказанное. Что подумает Карлайл, если она предстанет не в лучшем свете? Сара не знает, поэтому все время находит причины отложить поездку. Ей кажется, что Карлайл может вскоре решить, что она не воспринимает их отношения всерьез.
История Сары – пример газлайтинга и того, как он влияет на самооценку и жизнь дочери в целом. Давайте рассмотрим три эмоции, чаще всего возникающие вследствие газлайтинга: вина, гнев, стыд.
Вина возникает, когда мы считаем, что поступили неправильно, вразрез с определенными принципами. Вина плоха тем, что мы часто испытываем ее в случаях, когда на то совсем нет объективных причин, когда мы разочаровали кого-то другого, а не себя. Именно это нередко случается с дочерьми матерей-нарциссов. И все же вина нужна: мы не хотим отказываться от этого чувства, ведь без него не поймем, когда поступаем правильно, а когда нет. Например, если вы задели на парковке машину, помяли, скажем, бампер, и уехали, не оставив записку, можно предположить, что вас будет мучить совесть. Однако не стоит испытывать чувство вины:
• за то, что вы чувствуете;
• за те мысли, что у вас есть;
• за то, что вы сами принимаете решения относительно вашей жизни.
Ваша мать принадлежала к типу «О, я несчастная!» или «Перекрестный допрос»? В этом случае, возможно, и во взрослом возрасте у вас сохранилось ощущение, что вы поступаете неправильно, даже когда принимаете зрелые, взвешенные решения. Вы можете подавить чувство настолько, что не сразу заметите его присутствие. Как пишет в своей книге «Позвольте себе чувствовать» Марк Брэкетт (2019, с. 13), «Болезненные чувства не проходят сами по себе, им самим себя не излечить. Если не выплескивать эмоции, они накопятся в нас, как долг, и тогда избежать неприятного финала не удастся».
Гнев, как и вина, важная эмоция, но с ней нередко сложно справиться, особенно женщинам и особенно дочерям матерей-нарциссов. У него есть важная цель – предупреждать о том, что наши права нарушены и с нами обошлись несправедливо. Ваша мать использовала «Отрицание» или «Подсчет»? Возможно, вы впадали в ярость, когда она переиначивала факты, преподносила события искаженно и учитывала до мелочей, что вы для нее сделали. Разумеется, все это не пошло вам на пользу, но выразить эмоции и тем более исправить положение вы не в состоянии.
Стыд – одна из самых сложных и болезненных эмоций для человека, которая укореняется глубоко в нашем сознании (Эшли, 2020). Также он вызывает другие эмоции и чувства, например подавленность и тревожность. В отличие от вины и гнева, которые играют определенную и важную роль, стыд не приносит человеку пользу. Он говорит вам о том, что вы несовершенны, лживы и не способны вызвать любовь.
Если вы дочь «Минимизатора» или «Метательницы угроз», возможно, привыкли считать, что ваши чувства и их проявление всегда неуместны и из-за них вас могут отвергнуть. Возможно, вы сочли, что проявление чувств – это плохо. Такие виды газлайтинга способствуют появлению стыда.
Газлайтинг подпитывает чувства гнева и стыда. Что общего у всех этих стратегий? Их объединяет отсутствие у применяющего их человека эмпатии: мать не способна понимать чувства дочери и выражать их в ответ. Давайте поговорим о наличии эмпатии у матерей-нарциссов.
Эмпатия – способность понимать чувства и точки зрения других людей, поставить себя на их место, насколько это возможно, даже если вы очень от них отличаетесь. На первый взгляд может показаться, что эмпатия и нарциссизм должны хорошо соседствовать друг с другом, хотя и не объединяться, как, скажем, масло и вода. Специалисты в области психического здоровья с большим вниманием относились к формированию концепции эмпатии в целом, а также взаимодействия качеств с характерными чертами нарцисса. Эмпатию можно разделить на два типа: когнитивную и эмоциональную.
Когнитивная эмпатия
Когнитивная эмпатия – это способность понимать, о чем человек думает, что чувствует, а также умение смотреть на мир с точки зрения другого человека без четкого понимания переживаемых эмоций. Такие черты довольно сложно разделить. Это своего рода логическая эмпатия, возможность произносить верные слова без проживания эмоций, которые в них заложены.
Например, Райли, узнав о когнитивной эмпатии, сказала: «Моя мама всегда находила верные слова, когда я была расстроена, но почему-то мне не становилось от них легче. В них не было тепла. Теперь я понимаю, почему маме не удавалось меня успокоить. А я считала, что это со мной что-то не так».
Эмоциональная эмпатия
Эмоциональная эмпатия – это способность чувствовать то же, что чувствует другой человек (именно так мы понимаем слово «эмпатия»). Здоровая эмпатия предполагает понимание чувств людей на расстоянии без излишней перегруженности ими. Если же перегруженность имеет место, эмпат теряет способность ощущать эмоции и помогать окружающим.
Эмпатия матери-нарцисса низкая – она теряет чувствительность в том числе и к проблемам дочери. Мэри Сью[8] вспоминает, что, когда в детстве она не получила главную роль в школьном спектакле, мама «переживала за нее так сильно», что проплакала всю ночь. Мэри Сью, конечно, была расстроена, но из-за своеобразного чувства эмпатии простые переживания ее матери превратились в трагедию, где вместо кочки на дороге она видела непреодолимое препятствие, закрывающее путь ко всем ролям в будущих спектаклях. Реакция матери отвлекла Мэри Сью от проживания собственного опыта неудачи, и причиной тому стало подавленное эмоциональное состояние матери.