В новой школе не было сестры Роуз. Ни в Сент-Урсуле в Альберте, и ни в одной школе из тех, что я посещала в Штатах. Конечно, там было несколько неплохих учителей, один или два достойных куратора и даже одна приличная приемная семья, но никого, кто мог бы сравниться с ней. Может, я ей льстила? В конце концов до меня дошло, что сестра Роуз, наверное, всегда понимала, когда я пыталась обмануть ее, но, несмотря на это, любила меня. Я бы стала другой, если бы мы остались. Сестра Роуз была якорем, как и Мария-Катерина, и ее отец.
Прошлого не вернешь.
В Сент-Урсуле я приобрела много новых навыков. Эти девочки были барракудами, и я плавала с лучшими из них. Вынуждена была. Иначе бы у меня появлялись проблемы, это я усвоила.
Еще я научилась не ходить в школу, пока не сойдут синяки.
Я могла сказать, был ли он «не в духе» просто по тому, как он открывал дверь или держал вилку. Я могла считывать своего старика с пятидесяти шагов, и я научилась точно так же считывать остальных.
Естественный отбор.
Моя мать не училась. Он сделал ее не только слабой, но и тупой. Невыносимо тупой. Он этого добился.
Почему она преподнесла нас ему на тарелочке? Почему моя мама решила, что в этот раз все будет иначе? Он даже не смотрев в ее сторону. Чем больше она пыталась угодить ему или успокоить, тем больше он ее презирал.
Хотя меня он не презирал. Даже когда он срывал на мне свою злость, я знала, что внушаю ему уважение. Кэти была его маленьким «тараканом». Хуже того, он считал, что это комплимент.
Который час? Ошеломленная, я схватила свои книги, сама выписала на них формуляры и затем постучалась в окно миссис Танаке, пробормотав: «Счастливого Рождества». Библиотекарь улыбнулась и помахала в ответ. Я вновь и вновь обдумывала свою ошибку с подачей заявления в Йель. По крайней мере, этим я могла себя занять. Я почти дошла до дома, когда меня вдруг осенило: Марк сказал, что он видел «много школ вроде этой». Много? Как такое вообще возможно? Я не понимала. Он определенно был слишком молод, чтобы пройти через множество школ. Должно быть, он сказал это, чтобы девочки почувствовали себя лучше. Редкин просто старался успокоить их. Да, так оно и было.
Возможно.
20 декабря, воскресеньеОливия
Пока Оливия собиралась, ее тело звенело. Она встречалась с Марком в кафе, чтобы распланировать их встречи на каникулах. Они действительно собирались встречаться.
Она уже придумала список оправданий для предстоящих отлучек из дому. С Кейт все будет в порядке, она уже пообещала Ченям, что будет помогать им на праздниках. Так что оставался только отец, и, конечно же, у него предполагается безумная череда вечеринок, деловых встреч и встреч по согласованию позиций в домашнем офисе. Так что горизонт будет чист. Ну, почти.
Только вот все сложилось иначе. По дороге в «Последнюю каплю» Оливия заскочила в «Эрмес» за алиби и рождественским подарком для Кейт. Пока она была там, из аэропорта Кеннеди позвонил отец.
– Привет, па! С возвращением. Я тут делаю последние покупки. Думаю взять для Кейт шарф от «Эрмес». Что скажешь?
– Хороший выбор. Думаю, Кейт понравится.
– Я тоже так решила.
– Слушай, дорогая, поскольку тебя не будет дома, когда я приеду, я хочу сказать тебе, что обо всем договорился.
– Хм?
– Наши большие планы на Рождество в прошлом году. Ну, мы их реализуем в этом. Мы уезжаем двадцать четвертого.
– Что? – Сердце упало. – Ты имеешь в виду Кабо?[20] – Боже, они говорили об этом давным-давно, еще летом. – На Рождественскую неделю? – Оливия чуть не влетела в парня из Армии спасения, звонившего в рождественский колокольчик. Она на автомате сунула двадцатку в его котелок.
– Пап, правда? Эм, ты уверен? Я хочу сказать…
– Абсолютно! Я обещал тебе. Я всегда держу обещания.
Нет, нет, нет.
– Пап, я знаю, мы всегда говорили об этом, и мы почти поехали туда в прошлом году, когда…
– Мы вернемся второго. Я знаю, ты ненавидишь зиму в городе.
– И Новый год тоже?
– Угадала. И Ярдли приедут из Лондона, прямо как мы планировали в прошлом году. Им не терпится познакомиться с тобой.
Оливия выбрала шарф, не думая, и заплатила за него. Она ускорила шаг. Ей нельзя было опоздать. Он не любит опозданий.
– Да, я тоже жажду, но я…
«Я что?» – спросила себя она.
Ее полный благих намерений старик отец собирался разрушить всё. Все ее планы… Оливия молила о том, чтобы что-нибудь случилось. Пусть даже с Сереной, которая ее больше не забавляла. В последние несколько недель Серена излучала одно лишь отчаяние. Оливия старательно выкраивала возможности. Она тщательно высчитала максимальное время, которое ей необходимо уделить отцу: в конце концов, это были праздники, и потом он уедет и не появится до большого празднества в Вэйверли. И Кейт собиралась таскать овощи, а Анка планировала провести несколько дней со своей сестрой.
И теперь все это летело к чертям собачьим.
– Ты всегда этого хотела, и я должен был сделать это для моей маленькой девочки.
Шах и мат. Она слышала, как отец идет по аэропорту к стоянке лимузина.
– У вас с Кейт будет номер люкс и свой собственный бесконечный бассейн.
– Нет, видишь ли, пап, Кейт очень хочет немного подзаработать на праздниках. Она настаивала на этом.
Она слышала, как он открывает двери машины и багажник.
– Окей, я понял. Но Ярдли прибывают полным составом, прямо как в старые добрые времена. Поедем днем накануне Рождества.
Дверца снова хлопнула. Он уже ехал.
– Оливия? – Его голос смягчился. Отец устал. Это был четырнадцатичасовой перелет из Сан-Паулу. – Дорогая, если ты не хочешь этого, просто скажи. Может, мне не стоило вываливать все на тебя вот так. Слушай, я могу позвонить в офис…
– Нет, пап, это здорово. Я же очень хотела поехать, а поездку пришлось отменить. Ты обещал мне, даже несмотря на то, что я была в больнице, и вот ты все сделал. Это… это сюрприз, вот и все, и очень приятный сюрприз. Увидимся, как только я закончу с покупками, окей? Кейт дома, а Анка готовит бефстроганов.
Не дойдя до кафе ровно половину квартала, Оливия остановилась перед ювелирным магазином, положила блеск на губы, расправила плечи и сменила выражение лица. Ожидание пополам с тревогой. Она закусила уголок губы и распахнула глаза. Ну вот.
Конечно же, Марк был разочарован, когда она рассказала ему. Даже обиделся. Обида была настолько обезоруживающе детской, что она хотела прикоснуться к его губам. Что она и сделала, поразившись собственной смелости.
– Ожидание окупится, обещаю.
– Тогда ладно. – Марк сплел свои пальцы с ее, потом поцеловал их. – Я буду ждать. – Он смотрел на нее, изучая. – Когда поедешь, ну, осторожность превыше всего, не так ли? Это важно, а я не люблю повторяться. Помни, ходи только по лестницам, Оливия. Не пользуйся лифтом. Поняла? – И он поцеловал ее пальцы снова и снова.
24 декабря, четвергКейт
Я оказалась практически на мели. Даже имея комнату с полным пансионом, Рождество меня разорило. Вот почему я должна была вернуться на рынок. Ну, и потому, что я вроде как хотела этого.
Мы устроили «рождественское утро» в Сочельник, и если бы я умела плакать, я б разрыдалась. Все последние годы… Каждый раз я должна была ехать на каникулы в ту приемную семью, с какой я в то время жила. И ни одна из них, даже более-менее приличные Петерсоны, не относились ко мне так, как относились Анка, Оливия и мистер Самнер. Это были не только подарки. Они заставили меня почувствовать, что я должна быть здесь, открывать свои подарки вместе с ними. В ответ я изо всех сил старалась устроить для них шоу. Таких людей, как они, нужно убеждать, что ты переполнен благодарностью.
И я действительно была переполнена ею, вот в чем штука.
Анка подарила мне шикарный банный халат, и это был подарок от экономки! Оливия удивила шарфом от «Эрмес», которого хватило бы, чтобы укрыть семью из четырех человек, а мистер Самнер привез это удивительное ожерелье из бразильских драгоценных камней. Я собиралась беречь его как зеницу ока. Если они вышвырнут меня на улицу, по примерным прикидкам я смогу продать его на eBay за такую сумму, что мне ее хватит вплоть до поступления в Йель. Черт, Йель. Я начала задыхаться. Стоп.
Стоп. Окей.
У меня тоже были крутые подарки. Я подарила Анке продуктовую сумку, сшитую из лоскутков раджастханских сари. Мистер Самнер получил винтажные фейковые часы «Патек Филипп», которые он тут же надел и не снимал, пока они не уехали. Мне удалось раздобыть для Оливии сумку цвета фуксии от «Хлоэ» из коллекции «ой, посмотрите, что выпало из грузовика». Даже с моими первоклассными навыками торговли она стоила кучу денег, поскольку это была настоящая фирменная вещь, украденная угандийцами, переполнившими даунтаун, а не просто подделка. Следовательно, нужно было вернуться на работу, и быстро.
Оливия с отцом уезжали в Кабо-Сан-Лукас в 14:07, Анка уходила к сестре в 14:50, и я работала до 16:00.
Миссис Чень, конечно же, бурно приветствовала меня своим обычным:
– Проблемы?
– Нет! Нет, миссис Чень, все хорошо. Моя подруга уехала с семьей на праздники. – Она нахмурилась. – Они просили меня поехать с ними, но я сказала «нет». Послушайте, мне нужна работа, но все просто отлично.
– Я чую проблему. – Все еще хмурясь, она сложила руки на груди. – Тебе везет. Я не сдаю комнату. Она твоя, когда вернешься. Твоя блондинка плохая.
При одной мысли об этих сырых простынях со Спайдерменом желудок у меня скрутило.
– Честно, миссис Чень. Я никогда еще не была так счастлива. Кстати, с Рождеством! – Я вручила ей очень маленький флакон с духами, «Коко Нуар» от «Шанель».
Открыв подарок, она скривилась и вручила его обратно.
– Слишком дорого. Потребуй деньги назад.
– Нет, не дорого, миссис Чень. Правда. Я купила их у угандийцев.