Оливия прижала телефон к себе. Она знала, будут проколы.
6 января, средаКейт
Крюгер сияла. Это было то же глупое сияние, какое вот уже несколько месяцев излучала Дрейпер. Крюгер, однако, была замужем. Но и она пыталась флиртовать, но… Вероятность того, что они спят вместе, наполняла черным ужасом. Крюгер знала всё, все мои жалкие неприятности, всю мою боль.
Кого еще он поймал в Сети? Дрейпер и Серена – наверняка. Серена с каждой минутой вела себя все более странно. У этого парня не было ограничений по возрасту. Редкин искал власти, информации и развлечений. Тройной выигрыш. Может быть, сейчас он будет слишком занят для Оливии. Я должна была держать ее как можно дальше от него. Будем смотреть правде в лицо: она была моим счастливым билетом и крышей над головой. Мне не было дела до того, кого он соблазнял раньше. Я не слишком следила за этим и особо об этом не беспокоилась. Но теперь, когда я изучала Крюгер, стало ясно, что его игровое поле располагается в опасной близости от моего.
Он полностью завладел моим вниманием.
Мне было жаль Серену, но я подавила это чувство. Жалость – признак слабости.
Я обернулась к своему куратору. Крюгер выглядела прекрасно. На ней была шелковая блуза с глубоким вырезом на спине. «Оскар де ла Рента», последняя коллекция. Она определенно повысила ставки в своей модной игре.
– Какой красивый шарф, Кейт. Это подарок? Я тронула шарф, накинутый на пальто сверху.
– Оливия.
Я надела его сегодня в школу не без причины. Все заметили, и Оливия была от этого в восторге. Она сегодня красовалась со своей сумкой цвета фуксии от «Хлоэ». Все это заметили, и я тоже была в восторге от этого.
Мы с доктором Крюгер обсудили каникулы, поболтали о Рождестве, подарках, школьной работе и о том, как я справляюсь со всеми «вызовами», брошенными мне в этом году. Похоже было, что говорить сегодня мы собирались только обо мне.
– Послушайте, это я. Я расцветаю при слове «вызов». И давайте смотреть правде в лицо: жить в пентхаусе с лучшей подругой – это довольно приятный вызов.
На Крюгер ответ не произвел впечатления. А должен был бы. Это было впечатляющее заверение. Но она листала страницы красной папки.
– А воспоминания, Кейт? Флэшбэки?
О. Под эту песенку мы не танцевали уже давно. Я пожала плечами, что было глупо. Так делают скучающие, ощетинившиеся подростки на всех этих телешоу, когда им задают неудобный вопрос. Соберись, Кейт.
– Под контролем, – наконец сказала я. – То есть действительно под контролем. Целиком и полностью.
Крюгер хлопнула в ладоши и склонилась ко мне. У нее был свежий маникюр. Не обычный «самоанский песок» от OPI, но бледный серо-голубой оттенок. Молодится? Переигрываете, доктор Крюгер. Он почует это.
– Кейт, мы обе знаем, что существуют триггеры: усталость, одиночество, напряженность…
– Ну, да, конечно, и я думаю, мы обе должны признать, что я хорошо справляюсь с ними. Не в последнюю очередь благодаря моей текущей ситуации.
– Да, Кейт. – Женщина улыбнулась и склонилась еще ближе. – Но стрессовые факторы появляются из ниоткуда. Как клинический психолог я не могу выписывать лекарств, но если вы чувствуете, что нуждаетесь в лечении, ну, я знаю нужных…
– Никаких таблеток. – Я подумала об Оливии. Время от времени я заставала ее врасплох и наблюдала, как она дрейфует, отстранившись от мира вокруг. В последнее время, возможно, реже, но я все еще могла наблюдать это. – Не заинтересована. Не нуждаюсь.
– Кейт, ваш отец…
– Да, мой отец. Рада, что вы подняли эту тему. Я думаю, что перенесу фокус моего выпускного эссе с проблем студентов на моего старика. Я имею в виду не его, а его проблему, в чем бы она ни заключалась. Что-то вроде криминалистического исследования, взгляда в прошлое. Это могло бы помочь мне. Ну, вы понимаете, катарсис и все такое. – Я знала, что ей это понравится.
Доктор Крюгер вскинула брови.
– Отличная тема, Кейт. И она действительно поможет вам продвинуться вперед. – Она обернулась к книжной полке.
Книжная полка. Я месяцами пялилась на дальнюю стенку ее кабинета, ее книги, ее запертый шкаф с папками, ее жалкие безделушки на полках, и меня осенило только сейчас. Она стояла там, взгромоздившись на три книги, что лежали плашмя на самой верхней полке: золотая чаша с путанным ближневосточным рисунком. Однажды я даже видела, как Крюгер кладет в нее ключи от офиса, и только теперь до меня дошло: ключ от шкафа тоже там. Ура! Теперь мне требовалось лишь немного времени в одиночестве.
Доктор Крюгер потянулась к своему «Диагностическому и статистическому руководству».
– Мне нравится ваше желание примириться с прошлым. – Она отдала книгу мне. – Боюсь, сегодня в вашем распоряжении будет меньше получаса, поскольку мне нужно скоро уходить, а в офисе остается только мистер Редкин. И, насколько я знаю, у него тоже скоро назначена встреча.
Могу поспорить.
– Круто. Я уже пробовала просматривать его, «Руководство» несколько сбивает с толку, когда речь идет о, хм, проблеме, которая была у моего отца. Так что, если вы не возражаете, я просто воспользуюсь компьютером мисс Шупер и для начала распечатаю свои интуитивные выкладки. И в следующие несколько недель после уроков мне так же будет нужен компьютер и «Руководство», я буду копать глубже.
Она поставила книгу обратно на полку, прямо под золотую чашу.
– Я обещаю не злоупотреблять этой привилегией.
– Конечно! – Она разлогинилась. – Я полностью тебе доверяю.
Очень глупо с вашей стороны, по целому ряду причин.
Я собрала свои вещи.
– Спасибо, доктор Крюгер, это много для меня значит.
Сайт едва успел загрузиться, как я услышала Марка, выходящего из своего кабинета. Я не обернулась.
– Рад, что вы вернулись и снова занялись исследованиями, Кейт. Дайте мне знать, если я могу быть чемто вам полезен.
Это было сказано легко, с очень верной интонацией, и тем не менее это звучало так, что я чувствовала стальные когти, впивающиеся мне в спину. Это чувство было мне знакомо. Я научилась относиться к нему с должным уважением.
– Спасибо, сэр.
Он вздохнул и вернулся в свой кабинет. Я продолжила прокручивать страницу. Тут нашлось несколько достойных сайтов о социопатах, но с довольно противоречивыми симптомами и диагнозами. Кажется, мозгоправы никак не могли договориться по данной теме. Тем не менее я обнаружила несколько подходящих сайтов, включая один с превосходным «Профилем социопата». Там говорилось о внешнем очаровании, манипуляциях, патологической лжи и отсутствии раскаяния. Но мне нужен был официальный источник, а флагманом тут оставался Национальный институт психического здоровья. Вот! Я распечатала соответствующую страницу и принялась одеваться, чтобы уходить, но не выключала компьютер. Должно было выглядеть так, будто я забыла об этом. Редкин заглянет в него, перед тем как выключить. Он, несомненно, просмотрит страницы, которые я открывала, и затем… бац! Это его притормозит. Эй, я уже видела это кино и даже играла в нем главную роль. Именно поэтому я реагировала на него именно так. Мое тело помнило, но я не уделяла этому достаточно внимания. Марк Редкин был представителем знакомого мне вида. Да, они отличались в тысяче мелочей: образование и лоск, никакого насилия – но в нем было достаточно схожих черт для идентификации. Марк Редкин лучше скрывался, но я готова была поставить на кон свою жизнь. Он был точно таким же, как мой старик.
Антисоциальное расстройство личности определяется «Диагностическим и статистическим руководством по психическим расстройствам» Американской психиатрической ассоциации, четвертое издание, как «…всеобъемлющая модель поведения с игнорированием и нарушением прав других лиц, которая приобретается в детском или раннем подростковом возрасте и продолжается в зрелом возрасте». Люди с антисоциальным расстройством личности могут игнорировать нормы и законы, постоянно лгать, подвергать других опасности ради собственной выгоды и демонстрировать полное отсутствие чувства вины. Иногда данное расстройство называется социопатическим расстройством личности или социопатией. Национальный институт психического здоровья.
Я собрала распечатки, схватила пальто и рюкзак и направилась к двери. Я не закрыла страницу сайта. Мое сердце билось слишком быстро. Что я творю? Нужно было выключить компьютер. Я бросила взгляд назад. Нет. Редкин должен знать, что я знаю. Он должен знать, чтобы держаться от меня подальше.
9 января, субботаКейт
Что-то приближалось, но я не знала, как от этого укрыться. Укрыться от чего? Я не могла понять, какая из угроз наиболее вероятна. Их столько висело надо мной, но я не представляла, что рванет первым.
На домашнем фронте все было довольно спокойно, хотя Оливия была потрясена, услышав, что я собираюсь продолжить работу на рынке. Кажется, она восприняла это на свой счет. С богачами совершенно невозможно говорить о некоторых вещах: например, о бедности. С тем же успехом я могла бы побеседовать с Брюсом.
– Почему? Зачем? Чего тебе не хватает? Просто скажи мне. Ты не платишь за комнату или стол, у тебя есть эта стипендия, еще ты работаешь в офисе каждое утро. Я хочу сказать: может, хватит?! Мы и так уже не можем ходить в школу вдвоем, ты уходишь на работу раньше.
Я пыталась объяснить, что стипендии хватало на книги, школьные принадлежности, практику, школьную форму и оплату заявки на поступление. Средства по уходу за собой, одежда, напитки и даже походы в кафе тоже требовали денег.
– О. – Она помрачнела. Можно было ручаться, никогда в жизни Оливия не думала обо всем этом как о чем-то, за что нужно платить. – Ну, ладно. Я поняла. Я буду давать тебе деньги на расходы, на регулярной основе. Мы можем завести счет, так ты не будешь переживать из-за этого. – Она принялась вышагивать по комнате вместе с Брюсом. – Папе даже знать не надо, если тебя это беспокоит. Только наш секрет!