ни за что!!!!! представь скандал а тут и так уже скандал плюс он знает всякое собирает тайны и шантажирует ими
змея
не говори так тебя жаль, полный отстой
нужно было думать
НЕТ! у тебя не было шансов
спасибо детка. он тебя домогается?
пока не очень
правда? странно. он помешан на тебе
держусь подальше, но оливия…
знаю. насколько все плохо?
Я подняла взгляд. Оливия с счастливым видом ругалась в экран. Брюс задремал.
очень. не могу ее остановить
он как наркотик, надо найти способ
девочка в мельбруне убила себя когда он был там моя кузина там была
не думаю, что это было совпадение. я серьезно
Мой разум опустел.
Кейт ты там?
да просто страшно
правильно, всем стоит бояться, уверена на свой счет?
да, выжидает… я думаю
клянусь, ты ему больше всех нравишься. опасно, Кейт, очень
знаю
– Кейт О’Брайан, ты что, эсэмэски пишешь? Ты же их ненавидишь. Я ревную! Кому ты пишешь?
– Поверь мне, ни с кем. – Я застонала. – Одна тупица из моей последней школы. Никогда не пыталась связаться со мной, и тут здрасьте, на весенние каникулы приезжает в Нью-Йорк со всей своей родней и хочет, чтобы я показала ей достопримечательности, стала личным гидом. – Было приятно напомнить себе, насколько хорошо я врала на лету.
– Ничего себе! Надеюсь, ты решительно сказала «нет»!
– Я любезно отказалась, да.
– Хорошо! Следи за такими вещами, Кейт. Всякие дурачки считают, что могут воспользоваться тобой, такое впечатление ты производишь. – Она не поднимала глаз от ноута. – Ты всегда готова помочь, даже когда люди этого не заслуживают. К примеру, ты была так снисходительна к Серене.
Хорошо было получить очередное напоминание, какая Оливия «добренькая».
– Ну, это в прошлом, – сказала я, вставая. – Я просто забочусь о тебе, обо мне и о нашем сыночке. Кажется, моя очередь вести его на прогулку.
На слове «прогулка» Брюс проснулся, спрыгнул с живота Оливии, пронесся над журнальным столиком, захлопнув по пути мой ноут, и направился прямо к двери. Когда мы прекратили смеяться, Оливия тоже встала.
– Давай, – сказала она, спуская ноги на пол. – Я тоже пойду. Прогуляемся до «Неспрессо» на Мэдисон. Ты подержишь его, а я куплю нам капучино и эти маленькие шоколадки.
Как я сказала, так похоже на то, что было раньше, но не оно.
8 марта, вторникОливия
Оливия хотела уйти домой. Было поздно. Она была вымотана. Он – нет. Кейт написала для нее ответ на монолог Гамлета, она должна была хотя бы прочитать его, прежде чем сдавать завтра. Разве нет?
Она так устала.
Марк только что вышел из комнаты, чтобы принести еще шабли. Оливия больше не хотела шабли. Она рискнула встать с постели. В конце концов, он не приказывал ей не двигаться. Она поймала свое отражение в зеркале и тут же отвернулась. Пробежалась ладонями по животу, вниз по ребрам и по выступающим косточкам таза. Ему нравилось трогать ее кости и свои метки.
Десять минут назад он объявил ее «безупречной». Оливия хотела быть безупречной для него.
Разве нет?
Голая, она прошла в гостиную. После того как она снимала одежду, ей не разрешалось одеваться или прикрываться до самого ухода. Марк был без рубашки, но в брюках-чинос. Он нагнулся, поглощенный своим телефоном. Застав его врасплох, Оливия вспомнила то время, когда впервые увидела его, и перехватило дыхание. Его торс был загорелым, подтянутым и мускулистым, но худым. Пока он писал сообщение, светлые кудри падали на глаза. Он был произведением искусства.
Он поднял взгляд. Вспышка раздражения едва не прорвалась наружу. Она заметила, что он сдержался, и улыбнулась в ответ.
– Детка, я просто разгружаю для нас воскресенье. Сейчас вернусь.
– Я пришла за стаканом воды.
– Я налил тебе еще бокал вина. Он на комоде.
– Но я…
Он вздохнул.
– Возьми вино и жди меня в постели, дорогая.
– Да, Марк.
Она не смогла дышать глубоко. Оливия пыталась. Она вдыхала так глубоко, как могла, но ее легким мешал гранитный блок, который, казалось, был втиснут между ними и желудком. Хуже того, у нее кончился ативан.
Она заползла под безупречно белую простыню и подтянула колени к груди. Когда-то Оливия была так одержима «реальными» чувствами, что хотела освоить эту игру, освоить Марка. Глупая, глупая девчонка. Она бы многое отдала, чтобы отмотать все назад, к временам, когда они бродили по Чайна-тауну с Кейт и пили кофе с «Чудесами», сходить на пару вечеринок или просто проводить время вместе и сплетничать обо всех остальных. Долгие разговоры с папой о пустяках закончились. Она вынуждена была общаться с ним коротко, потому что он читал что-то в ее голосе. Ее отец…
Марк вошел в комнату и сдернул простыню.
– Мой отец, – сказала она.
Он снял брюки, аккуратно сложил их, положил на комод.
– Что твой отец?
Марк был не в духе. Оливия сглотнула и тут же испугалась, что он увидел это.
– Мой отец хочет, чтобы мы с Кейт присоединились к нему в Рио на весенних каникулах. – Спасательный плот. – У него есть домик, с видом на Копакабану. Кейт будет просто…
– Нет. – Марк подошел к кровати.
– Нет?
– Сделай так, чтобы этого не случилось. Не возбуждай его подозрений, но сделай так, чтобы этого не произошло. И не нужно, чтобы папочка летел домой, потому что он волнуется о тебе. Я хочу, чтобы ты была здесь.
Как она могла это сделать? Как заставить отца понять? Кейт бы понравилось в Рио.
– Поняла? Оливия кивнула.
– Хорошо. – Он оседлал ее. – Пора меня осчастливить.
– Да. – Она легла поудобнее. – Мне бы очень этого хотелось.
– Не только так. – Он погладил ее волосы с нежностью столь ласковой и любящей, что она растаяла бы и обещала бы ему что угодно… раньше. – Я немного расстроен.
Если бы только она могла сделать один глубокий вдох. Марк склонился, поцеловал ее лоб, потом веки, потом щеку, а потом прошептал:
– Время пришло, любовь моя.
– Почему она? Я сделаю все, что угодно. Ты знаешь, я сделаю все, что угодно, чтобы ты был счастлив. Кроме того, она не пойдет туда, где будешь ты.
– Я верю в тебя. – Марк улыбнулся, показывая очаровательную ямочку. – А если она не пойдет… – Он поцеловал ее. – Я. – Поцелуй. – Ей. – Поцелуй. – Скажу.
Нет. Она смогла вздохнуть, потом еще раз. А затем, со смелостью, которой в себе не подозревала, Оливия попыталась блефовать.
– Я сказала ей. Она уже знает.
Марк засмеялся, устраиваясь сверху.
– Ну, ладно. Ты, может, рассказала ей версию правды, но я уверен, не всю правду. Ее не знает ни остальная часть сотрудников школы. Ни приемная комиссия в Йеле.
Стыд ослепил ее.
– Вот, вот. – Он целовал слезы, о которых Оливия даже не догадывалась. – Пора. – Он прижал ее руки к матрасу. – Приведи Кейт ко мне. – Его хватка стала крепче. – Ты понимаешь, Оливия? Действительно ли ты понимаешь, как сильно я этого хочу?
– Да. – Оливия закрыла глаза. Она должна была доставить ему удовольствие или она хотела этого? Что из двух? – Да, – сказала она. – Я понимаю.
9 марта, средаКейт
Добрый старый мистер Джефферсон снова открывал мне двери. Было 6:47, и он был недоволен.
– Они тебя заездят до смерти, девочка!
– Все почти закончено, сэр. И это мой выбор, правда. Мне нравится приходить, когда тут еще спокойно. Можно успеть сделать в десять раз больше.
– Юная леди, вы вымотаетесь прежде, чем доберетесь до колледжа. Вам нужно сиять. Не позволяйте им эксплуатировать вас.
– Да, сэр, не буду.
Тогда до меня дошло. Мистер Джефферсон знал, что я стипендиатка. Он не злился на меня. Он меня жалел. Прямо как Джонни. Джонни понимал, что чтото происходит. Но никто никогда не может влезть в твою шкуру. Никто не сочувствует по-настоящему. Мы спорили об этом всю дорогу назад после воскресного кофе.
– Хорошо, хорошо! Не говори мне. Кого это волнует? Уж не меня! – Он кричал на меня прямо перед прилавком с манго, прежде чем уйти прочь. Миссис Чень видела это.
Жесть.
Я все еще пыталась понять, почему это беспокоит меня так сильно.
Я положила свои вещи на стол мисс Шупер, для видимости включила ноут и направилась в кабинет Крюгер. Я заставляла себя делать буквально каждый шаг. Пойдем, пойдем. Я не могла рисковать и включать свет. Отсвета из главного офиса будет достаточно. Впервые за много лет я перекрестилась и направилась к ее книжному шкафу. Маленькая золотая чаша все так же возвышалась на стопке книг на верхней полке. Что, если я ошибалась? Пожалуйста, пожалуйста, пусть ключ будет там. Я нащупала бусины, монеты и… ключ!
Прямо к дубовому шкафу с папками. Руки у меня заледенели, пальцы не гнулись и не слушались. Драгоценные секунды были потрачены впустую, пока я пыталась вставить ключ в замок. Есть! Первый ящик был плотно забит папками. Они были выстроены в алфавитном порядке и помечены «конфиденциально». Я пробежалась пальцами по алфавитным закладкам. Это всё были нынешние учащиеся. Я на мгновение зависла. Сколько тайн хранится в этой школе? Перебирая буквы, замерла на «О»: О’Брайан Кэтрин. Боже, толстая папка. Времени задержаться и проверить ее не было. Ну то есть я знала, что там внутри, но от этого знания у меня тряслись руки. Потянувшись, я вынула подшивку из дюжины газетных вырезок, репортажей и того хлама, что можно найти в Интернете. Сунула подшивку в карман. Зачем? Сувенир? Запихнула папку обратно. Мне было трудно дышать.