Ещё один слился на этапе свиданий, когда я упомянула, что у меня не может быть детей. После этого я решила, что хватит с меня, пора признать, что в личной жизни мне не везёт. Скорее всего, я приняла такое решение, потому что именно тот, последний, нравился мне сильнее прочих. И именно от него было особенно обидно получить удар в спину. Да, именно удар в спину — потому что объяснить что-либо он даже не потрудился, а просто перестал отвечать на сообщения и звонки. И о причине подобного поведения я узнала сильно позже от общего знакомого.
Пока Виктор не проявлял никаких признаков тревожности после моего признания, но я подозревала — это потому что он в принципе никогда не мечтал о детях. Однако… Кто знает, что будет через пару лет, когда выяснится, что у всех его друзей есть собственные отпрыски, а у него — трое приёмных? Не начнёт ли он комплексовать?
Тьфу ты, Ася. Ты же думаешь, что Виктор постепенно отвалится, если ты с ним переспишь. Тогда какого чёрта рассуждаешь о том, что станет через пару лет, ещё и в таком ключе, будто замуж за него собралась?
Ужас.
63
Ася
После поликлиники и благополучной выписки мы с близнецами и Ликой отправились домой. Я — работать, дети — отдыхать. Так они мне и заявили, сообщив, что перед «трудовым школьным днём» им следует набраться побольше сил, тем более что они ещё в субботу были никакие, а сегодня вторник. Удивительно, что так быстро выздоровели вообще. Да я и сама чувствовала себя, тьфу-тьфу-тьфу, отлично.
Поэтому я до самого вечера работала над текстом «Взрослых людей». Поскольку старт был спонтанным — я обычно так не делаю, — запаса текста практически не имелось, а подобное всегда заставляет меня нервничать. Я нервничать не люблю, вот и строчила весь день, усмехаясь, когда вспоминала вчерашний диалог с Виктором. Жук…
Я била себя по рукам, чтобы не срываться в реальные события — всё-таки книга не должна повторять настоящую жизнь на сто процентов, это нехорошо, да и может быть чревато повторением сценария. Я странный человек и верю в программирование будущих событий, если ассоциируешь себя с героем или списываешь его с другого человека. А я никак не могла отделаться от мысли, что я и Маша — одно лицо.
Первый раз со мной такое.
И точно так же, как я сама, Маша в моей истории потихоньку начинала влюбляться в обаятельного чёрта Карла, злясь на себя, но не в силах противиться его животному магнетизму. Даже несмотря на лысину и небольшой животик…
В общем, я бы не удивилась, если бы Виктор вечером, после прочтения продолжения истории, начал подтрунивать надо мной. Но нет, он не стал обсуждать мою книгу, а просто поинтересовался, в силах ли завтрашняя поездка и во сколько ему подъезжать.
Отвечая, я нервно облизнула губы, подумав, что завтра — идеальное время, чтобы осуществить задуманное. Близнецы будут в школе, Лика в саду, так что нам никто не помешает.
Внизу живота всё сжалось, и я поморщилась. Нет чтобы думать о том, сколько баб было у Виктора, и испытывать к нему брезгливость! Но я в этом смысле, видимо, безнадёжна. То, что до меня, — это до меня, и какая разница, одна или сто девяносто девять? Главное, чтобы инфекций не было.
Вот! Кстати, надо презервативы купить. А то вдруг Виктор, этот опытный ловелас, лопухнётся и ничего с собой не возьмёт, не рассчитывая на благосклонность?
Говорю же — романтизма во мне всё-таки маловато…
64
Ася
На следующий день, как и договаривались, Виктор подъехал к подъезду рано утром, сразу после того, как я отвела всех по местам дислокации и зашла домой, чтобы запихнуть Сеньку в переноску. Кошка, завидев её, издала истошный мяв и попыталась удрать, но я была быстрее. Правда, поплатилась за свою быстроту расцарапанной рукой.
Такой я и вышла к Виктору — в джинсовых светлых бриджах и простой серой футболке, слегка недовольная, потому что царапину нещадно щипало.
— Ты чего такая хмурая? — Он, наоборот, весь сиял. И мне, когда я его увидела, тоже захотелось улыбнуться — слишком у него обаятельная улыбка, ещё и настолько радостная, будто у ребёнка, которого везут в «Макдональдс» лопать картошку фри и мороженое.
— Я не хмурая, а раненая, — ответила я, показав на длинную царапину от запястья до локтя. — Сенька постаралась. Очень не хотела ехать.
— Я её понимаю. Тоже врачей не люблю, — покивал Виктор, открывая передо мной дверь в машину. — Может, тебе перекись дать? У меня в бардачке есть.
— Было бы неплохо, — обрадовалась я. Торопясь спуститься вниз, чтобы не опоздать на приём к вечно занятому Воронину, я не стала обрабатывать царапину.
Виктор оказался хозяйственным мужиком — дал мне не только перекись, но и кусок ваты.
— Интересная деталь для книги, кстати, — пробормотала я, промокая рану. — По тебе и не скажешь, что ты в машине перекись держишь. Я скорее заподозрила бы коньяк или виски…
— Ну нет, пить за рулём — это как-то совсем неадекватно, — весело хмыкнул Виктор, покосившись на меня. Я сидела рядом с ним, на переднем сиденье, поставив переноску с Сенькой на колени.
— Так коньяк, может, не для тебя, а для пассажиров.
— Возить пьяных пассажиров я тоже не люблю, — покачал головой Виктор. — Кстати, а ребят с тобой почему нет? Я рассчитывал, что они тоже поедут.
— Я же писала, что мы выписались вчера.
— Я предполагал, они выклянчат у тебя эту поездку, — рассмеялся мой собеседник. — Вместо школы и детского сада. Даже думал, куда можно потом поехать…
— Никуда нельзя, только домой. Сеньку лучше поскорее вернуть поближе к лотку, а то она может надуть в переноску.
Виктор забавно крякнул, а затем рассмеялся и заметил:
— Ты всё-таки здорово умеешь обламывать романтический настрой.
Я не стала говорить, что не только обламывать, но и создавать умею. Нет-нет, ещё рано. Скажу сейчас, что приглашаю его на чай, — и он может догадаться, что «это “ж-ж-ж” неспроста». Так что пока лучше промолчать.
— Как тебе вчерашнее продолжение? Читал небось? — уколола его я, совершенно не ожидая услышать в ответ:
— Знаешь, а я всё ждал, когда твоя героиня скажет, что закодирована. Каюсь, мне по-прежнему хочется услышать нормальное объяснение.
— Что? — изумилась я до глубины души, не сразу вспомнив, о чём говорит Виктор. Но, по-видимому, его эта фраза впечатлила гораздо сильнее, чем меня, — потому что вспомнить никак не удавалось.
— Я тогда спросил у тебя, в разводе ты или как, — пояснил Виктор, видя, что я по-прежнему не понимаю. — И ты ответила: «Я закодирована». Как алкоголик. Но так толком и не объяснила, что всё это значит.
— А-а-а, — я рассмеялась, закрыв ладонью глаза. Боже, Ася! Ты, кажется, во время вашей первой встречи с Виктором была в особенном ударе. Или в угаре. Угорала над ним как могла. — И правда жаль, что я не вставила это в книгу… Забавная фразочка.
— Может, всё-таки объяснишь?..
Я посмотрела на просительно-умоляющее лицо Виктора, на мгновение словно зависнув в пространстве от той теплоты, что светилась в его взгляде, и неожиданно подумала — а почему бы и нет? Что мне — жалко, что ли? Это ведь не тайна. Обычная история, каких миллионы, если не миллиарды.
Поэтому я, пожав плечами, начала говорить.
65
Ася
— Так уж получилось, что я потеряла за год обоих родителей. Я тогда ещё была совсем молоденькая, только закончила институт и вышла на работу. Андрей был моим коллегой, только он, в отличие от меня, занимался не правкой новостных статей перед выпуском, а работал в техническом отделе. Осуществлял поддержку сайта, в общем.
— Ты, получается, работала в СМИ? — уточнил Виктор, и я кивнула.
— Да, по молодости. Но я там долго не продержалась — собачья работа, я ещё тогда в стрессе постоянном пребывала. Сначала мама скоропостижно умерла, потом папа… не менее скоропостижно. Я чувствовала себя ужасно. Мягко говоря. Работала на автомате и, когда ко мне неожиданно стал подкатывать коллега, пусть и симпатичный, восприняла это в штыки. Но Андрей не сдавался, бегал за мной в столовую, просил телефончик, цветочки дарил и всячески ухаживал. В итоге я решила, что мне не повредит отвлечься, и сходила с ним на свидание. Увы, этим не ограничилось, и Андрей как-то умудрился залезть мне под кожу. Он был весёлым и лёгким человеком, поддерживал меня, чтобы не кисла, старался развлекать. Я постепенно оттаяла…
Я вздохнула, вспомнив то время.
Как сложно бывает объяснить на словах, что для тебя значил тот или иной человек. Мама, папа — понятно. Но как рассказать о том, что Андрей спустя буквально полгода после появления в моей жизни начал быть для меня всем? Он вытянул меня из депрессии, заставил вновь полюбить простые радости, и я уже не видела себя без него.
То чувство было сильным. Чертовски сильным. И как это обычно всегда бывает с чувствами — чем оно сильнее, тем больнее ему умирать.
— Потом Андрей сделал мне предложение. Мы к тому времени встречались, наверное, года два… Я вышла за него замуж и почти сразу забеременела, поскольку мы хотели ребёнка.
— А-а-а… — то ли простонал, то ли провыл Виктор, резко бледнея и как-то неудачно вывернув руль — мы чуть не вылетели на обочину.
— Осторожнее, — сказала я строго и печально хмыкнула. — Да, сейчас начнётся самый треш, ты правильно понимаешь. Беременность протекала сложно, и врач запретила мне заниматься сексом. Андрей был темпераментным человеком, он от этого очень страдал. Просил меня, сам понимаешь, о чём, но я не могла в то время ничего делать — все мысли были о ребёнке. От постоянных проблем, вечной тошноты и усталости я совсем ушла в себя. Иначе мне было не вытянуть, беременность забирала слишком большой ресурс. В общем, на пятом месяце я узнала, что Андрей нашёл себе развлечение на стороне. Узнала абсолютно банально, как всегда бывает в таких случаях, — увидела его с этой девицей на улице. Хотела подойти, но тут она вдруг поцеловала его, и Андрей не отстранился.