Конечно, делала, но не со мной всё-таки. А меня она, по идее, должна была выставить. Или хотя бы намекнуть, что ещё полчаса — и пора с вещами на выход.
— Почему ты передумала? — спросил я, когда Ася отпустила Бима восвояси, и встал с корточек, слегка нервно комкая в ладонях тряпку, которой мы протирали лапы пса. Ася отобрала у меня эту тряпку, ещё раз её сполоснула, а потом повесила на край ванны.
Делать вид, будто она не поняла, о чём вопрос, Ася даже и не подумала.
— Потому что я ошиблась. Виктор, который жил в моей голове всё это время, точно не был способен на спасение сбитой собаки.
— Неужели настолько плохо? — протянул я слегка уязвлённо, и Ася иронично, но по-доброму улыбнулась.
— Почему плохо? На такое вообще мало кто способен. Положат на обочине и дальше поедут. И я, если честно, даже не осуждаю. Потому что у человека просто может не быть внутреннего ресурса на то, чтобы кого-то спасать, — до себя бы. У меня был такой момент в жизни, Витя, — сразу после выписки из больницы. Тогда, после потери ребёнка. Я увидела на улице кошку со сломанной лапой. Она шла, подволакивая эту лапу, и я на мгновение остановилась… Но потом отвернулась и пошла дальше, поняв, что я не смогу. Не сейчас. — Ася прикрыла глаза и вздохнула. — До сих пор жалею. Я на следующий день искала ту кошку, но так и не нашла. Надеюсь, что её спас кто-нибудь другой. Так вот… Я действительно ошиблась в тебе, когда делала выводы. Кто знает, может, ошибусь и ещё раз? И ты на самом деле не загуляешь от меня через пару лет.
— Если я загуляю, Тёмка и Лёшка намажут меня на бутерброд, — хмыкнул я, вспомнив свой краткий диалог с близнецами в туалете. Хотя пацаны не говорили ничего именно про «загуляю», они сказали просто про обиды. Это я уже мысленно переформулировал.
— Нет, — отрезала Ася неожиданно жёстко и посмотрела на меня с хитрым прищуром. — Вот ещё — лишать себя такого удовольствия! Я сама тебя намажу.
— Договорились, — улыбнулся я и, не выдержав, в первый раз за сегодняшний день по-настоящему обнял Асю.
Я был уверен, что ей в этом плане не о чем беспокоиться. Потому что…
«Когда домой придёшь в конце пути, свои ладони в Волгу опусти».
Эпилог
Ася
Три года спустя
Окончание второго класса у Лики, а у мальчишек девятого мы решили отпраздновать в «тесном семейном кругу» — с лучшими друзьями Виктора и их семьями. Близнецы с первой же встречи сошлись с Аришкой, дочерью Вадима, — она была одного возраста с Лёшкой и Тёмой — и с тех пор лишь радовались, когда Витя затевал дружеские посиделки. Вадима он как-то особенно любил, а я хорошо сошлась с его женой — Лида с удовольствием в свободное время читала мои романы, которые я по-прежнему продолжала писать, и обсуждала их со мной, что я, естественно, всячески приветствовала, как любой автор.
Ещё у Вадима и Лиды была младшая дочь по имени Яна, дошкольница. Обе девчонки, как мне однажды рассказал Виктор, были для Вадима приёмными — после чего я сразу поняла, кто из друзей моего почти мужа приложил руку к тому, что он настолько быстро принял Лику и мальчишек. Язык у Вадима, как и у остальных друзей Виктора, был хорошо подвешен, поэтому не удивительно, что адаптация у него прошла легче, чем у меня. И Виктор, в отличие опять же от меня, даже никаких таблеточек не пил, чтобы поменьше нервничать. А ведь его границы Лёшка и Тёма тоже проверяли, да и Лика от них не отставала. И первый год, когда Виктор стал всё чаще не уезжать к себе, а оставаться с нами, стал для него тем ещё испытанием на прочность.
Но он молодец. Справился.
С Вадимом и Лидой я общалась больше всего. Ещё двоих лучших друзей Виктора и их жён я, конечно, была рада видеть, но какой-то особенной близости между нами не сложилось. Не знаю почему — люди они хорошие, но так порой бывает, это что-то органическое, наверное. Однако на предложение позвать Артура с Олей, а заодно и Марину с Сашкой, я всегда отвечала благосклонностью. Артур и Оля приезжали с младшим сыном — их старшие ребята были уже слишком взрослыми, чтобы ездить с родителями на подобные сборища, — а вот Сашка и Марина притаскивали с собой и обеих дочерей, и сына.
В общем, компания собиралась большая и дружная. Мы жарили шашлыки, хохотали над разными историями, которыми по очереди делились все присутствующие, а дети в это время носились по участку.
Теперь, спустя три года, от «псевдоготического недоразумения» осталось не так уж и много. Вадим по-прежнему улыбался, когда приезжал сюда и видел башенки и горгулий со сфинксами, но интерьеры внутри были иными, да и сам участок Виктор перестроил. Как иначе? Он же хотел, чтобы мальчишки и Лика сюда приезжали. А что им тут делать? На ёжиков они к тому времени налюбовались. Вот и пришлось делать детскую площадку, бассейн — фонтан с Медузой был убран, к нашей с Ликой радости, — а ещё оборудовать спортивный уголок на втором этаже, где можно было заниматься спортом всей семьёй. Кроме прочего Витя сделал там качели, и Лика на них порой каталась, когда на улице была плохая погода.
Да, изначально Виктор собирался продавать свой дом, думая, что воспоминания о ёжик-пати и риск столкнуться с прежними его спутницами помешает нам туда ездить. Но близнецы решительно воспротивились — им нравился этот «особняк графа Дракулы», точнее, «питомник для летучих мышей», а я… Ну, как говорится, напугали ежа голой попой. Бывших Виктора я абсолютно не боялась. И не зря — никто из них не приезжал. Ну, или я не видела.
Так что «псевдоготическое недоразумение» осталось в нашей жизни, и с некоторых пор дом Виктора перестал напоминать особняк вампира хотя бы изнутри. Хотя на Хеллоуин всё возвращалось — временно, естественно, — и Тёма с Лёшкой сходили с ума от восторга, организовывая здесь год от года крутую вечеринку для своих школьных друзей. Даже меня уговорили поучаствовать в этом безобразии, и полгода назад я впервые стала Мортишей Аддамс. А Виктор… нет, до Гомеса он не дотягивал — волос маловато. Поэтому одевался дядей Фестером. Даже просил всех присутствующих так себя называть, и дети, разумеется, делали это с радостью.
Именно тогда выяснилось, что у Виктора отлично получается управляться даже с большой компанией подростков — не иначе, талант. Я ещё пошутила, что теперь он знает, кем устроиться, если с криптовалютами будет покончено, на что он расхохотался и заявил, что работать с детьми согласен только по приговору суда, и никак иначе.
Сегодня всё было как обычно: взрослые кучковались своей компанией, дети — своей, иногда прибегая к столу, чтобы подкрепиться, и вновь удаляясь. Уж не знаю как, но они умудрялись не скучать, хотя их детская компания была разного возраста: Лёшка, Тёма, Арина и Вика, старшая дочь Сашки и Марины, — почти подростки, а остальные — младшие школьники и даже два дошкольника. Но играли вместе они хорошо, ни разу не было каких-то скандалов или обид. А сегодня мне вообще показалось, что Тёма заглядывается на Аришку, а Лёшка — на Вику, и это было одновременно и радостно, и грустно.
Как выяснилось, Лида тоже заметила подобный пердимонокль. Подошла ко мне, когда я отлучилась на кухню, чтобы принести оттуда ещё лимонада — тот, что вынесли в начале вечера, почти закончился, — и, предложив свою помощь, с усмешкой сказала:
— Будет забавно, если мы на самом деле породнимся вот так. И станем родственниками через близнецов.
— Рано ещё говорить, — отмахнулась я, невольно испытывая ужас при мысли о том, что мои мальчишки могут жениться. Аришка и Вика мне, конечно, нравятся, но… Не готова я пока к такому.
Лида важно покивала, но судя по её взгляду — мыслями она была где-то далеко. Представляла будущую двойную свадьбу? Я уже хотела пошутить на эту тему, когда Лида вдруг сказала:
— Ась, а ты не думаешь всё-таки выйти замуж за Витю? Вадим говорил, его напрягает нынешняя ситуация.
Теперь я и сама напряглась.
Не знаю почему, но слово «замуж» до сих пор вызывало у меня негативные эмоции. Хотя умом я понимала: какая разница, как назвать этот горшок, главное — не ставить его в печь. И мы с Виктором давно живём как супруги, вместе воспитываем детей, да что там — у нас даже семейный бюджет общий.
Однако, когда Витя год назад заикнулся о браке, я искренне ответила ему, что оно мне больше не нужно. Он кивнул и больше эту пластинку не заводил.
Видимо, одной мне не заводил, раз Вадим поделился с Лидой…
— Что же вам всем так хочется сделать из меня замужнюю даму? — пробурчала я, и Лида захихикала. — Ну какая разница, скажи мне на милость? Всё же и так нормально.
— Видимо, это что-то психологическое. Может, он боится, что ты от него уйдёшь?
— К кому?
— Ну мало ли.
Я вздохнула и, распахнув перед Лидой дверь на кухню, вопросила:
— А может, я просто не хочу связывать его узами брака? Витя наверняка говорил Вадиму, что у меня не может быть детей. И сейчас его всё устраивает, но что будет, когда Лёшка и Тёма окончательно вырастут, да и Лика тоже?
Ответить Лида не успела — откуда-то из-под стола раздался напряжённый голос Виктора:
— «Окончательно вырастут» — это хорошо сказано. — А потом и сам Виктор появился на свет божий. Вылез из-под стола, как гриб из-под пня, и посмотрел на меня с укоризной. — Госпожа писательница, а я уже окончательно вырос или ещё не совсем?
— Сердишься, — констатировала я и развела руками. — Ну извини. Лида спросила, я ответила. Да, Лида?
Я огляделась — но Лиды рядом не обнаружила. Сбежала, значит.
Я бы на её месте тоже сбежала.
— А ты откуда здесь взялся? — поинтересовалась я у Виктора, который вышел из-за стола и направился ко мне с решительным выражением лица. — Я думала, вы с Вадимом пошли смотреть наш ремонт на чердаке.
— Мы его уже посмотрели. Вадим решил зайти в туалет, а я сюда завернул, хотел вам клубнику вынести. — Витя кивнул на стол, и я увидела, что там и вправду стоит лоток с клубникой. — Но несколько ягод уронил. Лазал под столом, собирал их, а тут вы с Лидой. И такие разговоры интересные… про узы брака. Ась, — Виктор прищурился, и я поняла — сейчас он будет бить меня моим же оружием. Словом то бишь. — Значит, в книге твоей герои поженились, несмотря на то, что Карл — тот ещё гад, а в жизни что? И с каких пор в нашей стране запрещены разводы? Связывать она меня не хочет. Ты же понимаешь, что это полнейшая чушь?