– Начали мы с того, что время в Кхи-Гонг управляется умом. Ну, само собой, до определенной степени. Так вот способов управления временем у нас много. Я тебе сегодня открою не все из них. Но тебе этого хватит, причем на всю жизнь. В свое время я тебе говорил о пяти признаках старения человека. Помнишь первый из них?
– Конечно, помню! Помню даже, как удивился, поняв, насколько точно он описывает поведение деревенских стариков.
– Этот признак нам сейчас понадобится для дальнейшего объяснения. Сможешь назвать его?
– Запросто: «Старик помнит то, что происходило во времена его молодости, десятки лет назад, но забывает то, что случилось минуту назад».
– А теперь подумай и попытайся объяснить это «по правилам Кхи-Гонг», где все рассматривается с точки зрения энергии. Ну и, разумеется, ума.
– У старого человека не так много энергии, как у молодого, – осторожно начал я, не спуская глаз с Вана, чтобы следить за его реакцией. – При этом большая часть энергии, предназначенной для запоминания, «находится в прошлом». А того немногого, что осталось, не хватает на то, чтобы помнить то, что происходит в настоящем, – решившись, закончил я.
– Дети взрослеют, – немного помолчав, неожиданно сказал Ван, по лицу которого я так и не сумел понять, как он отнесся к моим предположениям. – Так вполне может быть. Разумеется, по этому поводу можно много чего сказать. При этом мнение западных людей будет в корне отличаться от того, что ты только что сказал. Но что бы тебе ни говорили, помни: все и всегда в голове, все только в твоем уме. Если ты сумеешь удержать свой ум в состоянии «сейчас», то время для тебя просто исчезнет.
– Как это время может исчезнуть? – удивился я.
– Проще простого. Время все время движется (это его основное свойство). От прошлого к будущему. Так?
– Так, – не стал я спорить с очевидной истиной.
– А если твой ум всегда в состоянии «сейчас», то для него нет прошлого, нет будущего и нет движения. Значит, и времени для него нет.
С этим я никак не мог согласиться.
– Как это времени нет! Ведь каждый человек стареет вне зависимости от того, что он там себе думает по поводу времени.
– Конечно, стареет! Но ты меня невнимательно слушал. Я тебе говорил, что я думаю, что мне восемь – девять лет. Это возраст (время) для моего ума, который делит мой настоящий возраст на десять. Такое состояние ума позволяет до какой-то степени замедлить и старение тела. Сам видишь, на свои годы я никак не выгляжу.
– Я правильно понял, что это первый секрет: делить свой возраст на десять?
– Да, ты понял правильно. Но это когда человеку уже за тридцать. Если ты в свои восемнадцать лет разделишь свой возраст, то может выясниться, что ты еще не умеешь разговаривать.
– А какие еще секреты? – не терпелось узнать мне.
– Это ты мне сам сейчас скажешь. Думаю, главный – правило, гласящее, что для человека все время только в его уме, ты уже понял.
– Конечно.
– Тогда следующий секрет состоит в том, что все остальные правила отменяются.
– А что это за правила и зачем они были, если они отменяются?!
– А затем и правила, чтобы, поняв общие принципы, их можно было отменить. А что это за правила, ты знаешь сам. Например, есть формы, которые я тебе велел делать по ночам, а тебе было лень, очень хотелось спать. Помнишь?
– Конечно, помню!
– Так вот, все правила для людей со слабым умом. Если бы твой ум был достаточно силен, то ты мог бы делать то же самое днем, представляя, что делаешь это ночью. Вот тебе и отмена правил. Традиционно (заметь, для всех!) положено эту форму делать ночью, а тебе можно и днем. Если, разумеется, у тебя ум настолько силен, что ты можешь ясным днем представлять, что это ночь! И запомни: правила пишут люди с сильным умом для людей со слабым умом. Когда у тебя самого ум становится достаточно силен, ты сам составляешь правила для себя.
Мало того, ты, до некоторой степени, даже времени диктуешь свои правила. И если ты решил, что ты молод, то ты молод и в старости. Если ты допустил мысль о том, что ты стар, то ты стар уже в юности. Общее время для тебя, конечно, неподвластно, но свое собственное ты вполне можешь «деформировать» с помощью своего ума. Если, разумеется, он у тебя есть и ты управляешь им, а не он тобой.
«Корабль может находиться на воде, но если вода проникнет в него, это приведет к большой катастрофе. Можешь жить в миру, но если мир проникнет [в твой ум], вся твоя жизнь станет несчастной». (822)
Сказка о названиях и именах
Какой он, этот Слонопотам?
Неужели очень злой?
Идет ли он на свист? И если идет, то зачем?..
Любит ли он поросят или нет?
И как он их любит?
Если бы Пятачок точно знал, какой зверь носит имя «Слонопотам», то, может, он и не боялся бы его.
Любому ребенку известно, что конфету в красивой обертке хочется съесть больше, чем конфету, завернутую в простенькую бумажку. Соответственно, любой взрослый понимает, что такая «красиво завернутая» конфета продается заметно лучше.
Древние китайские мастера тоже понимали и этот принцип, в результате чего любой уважающий себя, «приличный» Ци-Гун имеет «достойное имя». И это действительно важно, ведь первое, с чем встречается человек, желающий изучать Ци-Гун, – это название того или иного его стиля. И чем оно красивее, необычнее и таинственнее, тем лучше, тем выше вероятность, что человек заинтересуется тем, что кроется под таким замечательным названием.
Само собой, к любое такому названию «прикладывается» соответствующая история, с большей или меньшей степенью объясняющая его. Мало того, разные мастера одной и той же школы по-разному истолковывают это название, вплоть до того, что находят в нем не только слова, но и различные цифровые сочетания. И это не потому, что кто-то из них разбирается лучше, а кто-то хуже. Просто часто имена эзотерических практик бывают очень многослойными и толковать их можно весьма по-разному.
Сказка об именах и названиях(Рассказана мастером Минем)
«Эта жизнь – иллюзия, основывающаяся на симпатиях и антипатиях, – пустое сновидение, представляющееся реальным во время сна, но оказывающееся ложным при пробуждении». (41)
– Все эти красивые названия техник в Кхи-Гонг и воинских искусствах – это такая же иллюзия, как и те, о которых я тебе уже говорил, – совершенно неожиданно завел речь Ван. – Как ты думаешь, почему твои предки, создавшие ваш фамильный стиль, назвали его стилем тигра?
Ответ казался мне таким очевидным, что я никогда над этим не задумывался и никогда не спрашивал об этом у деда. Однако, зная привычку Вана задавать каверзные вопросы, я не торопился с ответом.
– Ты, наверное, думаешь, что твои предки подсмотрели манеру боя тигра, а потом, подражая ему, создали свой семейный стиль?
– Ну, наверное, так, – протянул я, зная, что Ван сейчас спросит еще что-то, чего я от него никак не ожидаю.
– Может, и так, – неожиданно легко согласился Ван. – А может, они сначала придумали свой способ рукопашного боя, а потом назвали его стилем тигра, потому что тигр красивый, сильный и страшный? А может, они украли чужой стиль и, чтобы сделать его своим, просто поменяли ему название?
Тут я решил сделать вид, что обиделся. Хотя на самом деле я на Вана уже давно не обижался. Тем более он всегда говорил правду. Мне во всяком случае.
– Да ты не притворяйся обиженным. Это обычная практика. Скажу более мягко: «позаимствовали». Более того, мой стиль «Счастливый путь», история которого записана в наших семейных книгах и потому мне прекрасно известна, весь «позаимствован». Чаще всего воинский стиль происходит от какого-то одного человека или одной семьи, возникает из какого-то одного приема, одного принципа или метода, растет изнутри наружу, а потом расцветает, как цветок из семени. У нас было не так. В то время все воевали со всеми. Воины моей семьи сражались с воинами разных народов, у которых были совершенно разные стили. Из всех этих стилей и возник «Счастливый путь». Так что у нас все было, как если бы стиль рос снаружи внутрь. Мои предки отобрали все лучшее из того, что видели, и разработали общую методику, некий общий стержень, объединивший все, с чем они сталкивались. Если тебе будет так легче, то можешь сказать, что наш стиль состоит из кусков, которые мы выкрали из других стилей. Можешь, если хочешь, назвать это иначе – обменом опытом. Это не важно, ибо все это только слова. На самом деле без такого обмена воинское искусство просто не развивалось бы. А так каждый берет то лучшее, что видит у других, и использует, предварительно «подправив» под свои умения, потребности и возможности.
– Да я и не обижаюсь, – сказал я, – просто удивился. Никогда не думал, что так может быть, что сначала придумали какой-то стиль, а потом просто приделали ему название. Тогда получается, что он мог называться, например, стилем леопарда или еще как-нибудь?
– Похоже, до тебя начинает доходить, – снисходительно сказал Ван. – Да, мог, потому что название, как я тебе много раз говорил, это просто слова, не более чем сотрясение воздуха. Суть же стиля не изменится, даже если ты его назовешь стилем пузатой лягушки, драного кота или беззубого крокодила.
Важно, чтобы ты постиг внутреннее состояние тигра, но это снова не что иное, как состояние ума.
Я тебе говорил уже много раз и повторю еще раз: все ум и все иллюзии ума. Ум сам придумывает иллюзии, сам дает им названия и сам себя обманывает с помощью этих названий.
Если когда-нибудь ты создашь новый стиль (а почему бы и нет?), дай ему красивое название, такое, чтобы нравилось людям. Но сам никогда не попадайся в ловушку слов и названий, придуманных другими людьми.