– Затем банкиры переправили свои облигации-пустышки в центральный банк Греции, который, будучи, разумеется, подразделением ЕЦБ, объявил их обеспечением новых кредитов.
– Еврогруппа дала ЕЦБ зеленый свет, разрешив греческому подразделению Европейского центробанка принять эти облигации в качестве залога и предоставить банкам взамен реальные денежные средства в размере 70 % от номинальной стоимости долговых обязательств (чуть более 3,5 миллиарда евро).
– Затем ЕЦБ и Еврогруппа позволили министерству финансов Стурнараса выпустить новые казначейские векселя номинальной стоимостью 3,5 миллиарда евро; фактически это были долговые расписки государства, на которые, конечно же, не польстился бы ни один инвестор, с учетом пустоты в государственной казне.
– Далее банкиры потратили 3,5 миллиарда евро, полученных от центрального банка Греции (а по сути, от ЕЦБ), обменяв собственные бессмысленные долговые обязательства на столь же бессмысленные долговые обязательства государства.
– В завершение греческое правительство потратило эти 3,5 миллиарда евро на погашение… долга перед ЕЦБ!
Такая изобретательность сродни хитроумию Арта с Конном, вознесенному на потрясающие новые высоты. Она способна затмить собой многие махинации из числа тех, которые сделали банкиров с Уолл-стрит мишенями для негодования по всему миру. Она наполняет новым смыслом знаменитое изречение Вальтера Скотта: «Да, видно, тот, кто начал лгать, // Не обойдется ложью малой»[71]. Опять же, без этой многоуровневой лжи разве возможно было обмануть весь мир, убедить его, что Греция восстановила платежеспособность и потихоньку поправляется, благодаря приходу к власти правильного правительства? Одна большая ложь немедленно повлекла за собой другую.
Приблизительно в те же сроки, когда это происходило, Кристин Лагард очутилась под давлением со стороны неевропейских стран-членов МВФ – в частности, Бразилии, Индии, Японии и Малайзии, – которые призывали прекратить подковерные игры и прямо сказать Берлину, что, если долг Греции не будет реструктурирован, МВФ откажется от сотрудничества. Осенью 2012 года, когда завершалось оформление второго пакета помощи, Лагард предприняла поистине замечательный шаг, раскрывший, сколь велико было это давление: она обратилась к Стурнарасу и предложила тому вместе выступить перед Еврогруппой и потребовать от министра финансов Германии Вольфганга Шойбле резкого уменьшения греческого долга.
Увы, вместо того, чтобы ухватиться обеими руками за эту уникальную возможность составить альянс с МВФ, Стурнарас проинформировал Шойбле о предложении Лагард объединиться против него и попросил разрешения министра финансов Германии принять это предложение. Разумеется, Шойбле велел Стурнарасу «забыть о всяких глупостях». Что Стурнарас и сделал[72].
В то время мне довелось оказаться на банковской конференции в Соединенных Штатах. Там я столкнулся с одним из главных чинов МВФ. «О чем он [Стурнарас] только думает? – сердито спросил он. – Или у них есть идея получше, как свести концы с концами? Есть какой-то свой план? Я просто не понимаю».
Нет у них никакого плана, ответил я. Точнее, план имеется, но очень простой: оставаться у власти как можно дольше под предлогом того, что ситуация понемногу выправляется. Кодовым названием этого плана было (как мне нравится думать) «История успеха Греции».
Этот план, эта «История успеха» опиралась на четыре последовательных шага: «меркелевский пинок», спекулятивный пузырь, вмешательство ЕЦБ и мнимая реструктуризация долга. Первый шаг, то бишь «меркелевский пинок», уже реализовывался. В сентябре 2012 года канцлер Меркель, подстрекаемая Марио Драги, президентом ЕЦБ, и, вероятно, Пекином, заглянула в Афины по пути из Китая в Берлин[73]. За несколько часов своего пребывания в городе она наговорила немало добрых слов премьер-министру Самарасу, давая понять мировым СМИ, что «Грексит» исчез из повестки дня и что Греция, выбрав правильное правительство, получила разрешение остаться в еврозоне.
Этого короткого спектакля вполне хватило для кратковременного и незначительного всплеска интереса инвесторов к греческим активам в мае и июне 2012 года, когда мир полнился рассуждениями о возможности «Грексита» на фоне роста популярности СИРИЗА и очевидной недееспособности парламента в Афинах. Как объяснялось выше, если бы Грецию вышвырнули из еврозоны, все цены пришлось бы назначать в новых драхмах, обменный курс которых мгновенно обрушился бы, существенно снизив стоимость акций, вилл и яхт. Как известно, рынки склонны к чрезмерной реакции. Когда они падают, то падают, что называется, от души, а когда приходят хорошие новости, рынки растут неоправданно бурно. «Меркелевский пинок» был именно такой новостью, и греческий рынок, который почти умер, внезапно отреагировал на него иррациональным подъемом.
Второй элемент плана, безусловно, санкционированный «Тройкой», заключался в том, чтобы подстегнуть этот подъем, сконструировав спекулятивный пузырь применительно к греческим банкам. Идея была проста. Поскольку финансисты теперь воспринимали Грецию как недооцененную инвестиционную возможность благодаря «меркелевскому пинку», правительство захотело предложить им сделку, от которой они не могли отказаться: скупать доли в обанкротившихся банках Греции прямо сейчас; если в будущем их стоимость возрастет, финансистам гарантировалось больше акций по первоначальной низкой цене, а если стоимость упадет, их потери должны были щедро компенсировать греческие налогоплательщики. Какой настоящий финансист стал бы сопротивляться?
Это предложение предусматривало приток спекулятивных средств в полумертвую банковскую систему Греции, и данный факт намеревались выставить свидетельством восстановления экономики, тем самым привлекая других спекулянтов недвижимостью, естественных союзников любого финансового пузыря. Продемонстрировав Берлину и ЕЦБ, что новое правительство, подотчетное «Тройке», сумело направить к спасительному берегу терпящий бедствие корабль, Афины затем обратились в ЕЦБ с просьбой поддержать страну так, как Европейский центробанк уже поддержал Ирландию, Португалию, Испанию и Италию[74]. Если премьер-министр Самарас и министр финансов Стурнарас добьются такой поддержки, ничто не помешает продавать новый греческий долг частным инвесторам: даже если Греция продолжит тонуть в зыбучих песках кризиса, инвесторы получат гарантии возврата вложенных средств от ЕЦБ. А греческим избирателям сообщат, что страна вернула себе доверие международных инвесторов, следовательно, она больше не является банкротом. Это уже третий элемент плана, вовлечение ЕЦБ.
Четвертый и последний элемент плана представлял собой совершенно неадекватную, но символически важную мнимую реструктуризацию долга. На совещании Еврогруппы в ноябре 2012 года, как раз когда Стурнарас благополучно предал Лагард, Шойбле посулил Стурнарасу возможность, пускай не слишком определенную, реструктуризации греческого долга к концу декабря 2014 года. Условие сделки гласило, что Афины должны сохранять верность программе «Тройки», выполнить ее по намеченным лекалам и восстановить платежеспособность[75].
Имелась надежда, что эти четыре элемента греческой «истории успеха» породят ощущение восстановления, которое перерастет в уверенность и достигнет кульминации к концу 2014 года, накануне новых выборов в начале 2015 года[76]. Но после решительного начала, когда финансовый рынок отреагировал на «меркелевский пинок», а спекулятивный пузырь начал надуваться, планы правительства столкнулись с отрезвляющей и неумолимой реальностью. Финансовый всплеск привлек на греческий рынок спекулянтов с Уолл-стрит, например, печально известного Джона Полсона[77], который ворвался к нам в надежде получить прибыль от пузыря акций греческих банков, но повседневная жизнь обыкновенных греков становилась все более тоскливой и невыносимой.
Правительство принялось пропагандировать греческую «историю успеха» в начале 2013 года. В том году совокупный доход греков упал более чем на 5,6 %; подобная жестокая цифра наверняка спровоцировала бы революцию в таких странах, как Великобритания, Германия или Соединенные Штаты Америки. В Греции же это падение длилось пятый год подряд. Не только бедняки смели сомневаться в пропаганде, исходившей от правительства. Чтобы продемонстрировать профицит бюджета, обещанный Шойбле в обмен на реструктуризацию долга в следующем году, правительство ввело новый земельный налог, который лишил его поддержки высших слоев среднего класса, которые, возможно, сохранили свои активы, но которых рецессия обеднила в доходах, как и всех прочих. Получила хождение новая шутка: мол, родители грозят детям завещать им всю собственность, если они не будут хорошо себя вести.
По-видимому, правительство осознало, что пропаганда не достигает цели, ибо приблизительно в это время влиятельные консерваторы из ближайшего окружения премьер-министра Самараса стали размышлять о сближении с партией «Золотая заря» ради ее возвышения и даже ради избирательного пакта с нацистами (пускай те провели некий ребрендинг своей нацистской сути).
В апреле 2014 года, когда опросы общественного мнения показывали категорическое неприятие политики правительства, а выборы в Европейский парламент надвигались, правительство Самараса приступило к вовлечению ЕЦБ. Благодаря закулисной помощи ЕЦБ, который намекал на свою готовность поддержать новые греческие гособлигации, министерство финансов гордо отрапортовало о возвращении на рынок частного долга и о завершении банкротства, заимствовав несколько миллиардов евро у институциональных инвесторов, которые заранее договорились об участии в сделке. Это никого не обмануло. Инвесторы и избиратели видели, что доходы продолжают сокращаться, а долги растут. Месяц спустя, на выборах в Европарламент, СИРИЗА возглавила списки. Впервые греческие левые выиграли общенациональные выборы, пускай в общеевропейском формате, и проложили себе путь к победе в начале 2015 года.