411. Рядом с кортами стояли скамейки, на которых часто фотографировались игроки и зрители. Старшие Ольга и Татьяна были уже взрослыми девушками, и непринужденная обстановка игры позволяла им слегка флиртовать с офицерами «Штандарта».
На фотографиях, сделанных весной 1913 г. в Ливадии, с девушками на корте почти постоянно находился мичман Н. Родионов. Мичман, как правило, играл в паре с царем. В Ливадии поблизости от теннисных кортов был сооружен Чайный домик. После игры все игроки и зрители отправлялись пить чай.
Император Николай II в теннисной форме. Ливадия. 1914 г.
В августе 1913 г. первая игра на корте в Ливадии состоялась 24 августа. К этому времени сложился определенный ритуал – после игры обязательный чай. Иногда сдержанный Николай II с удовольствием констатировал в дневнике: «Днем прекрасно поиграл в теннис – лично я сыграл семь сэтов». В этот сезон царская семья прожила в Ливадии необычайно долго, и в теннис играли буквально до заморозков: «Днем поиграли в теннис, руки зябли»; «Играли в теннис, руки зябли». В этом сезоне во время одной из игр Николай II был довольно серьезно травмирован: «Во время игры мне мячом попало в правую икру настолько сильно, что я захромал. Вечером мне наложили бинт». Пару дней он был вынужден пролежать в кровати, а затем ходил, опираясь на палку. Эта игра, состоявшаяся 26 ноября 1913 г., и завершила сезон. В начале декабря 1913 г. семья вернулась в Петербург.
Через несколько месяцев, 30 марта 1914 г., царская семья вернулась в Ливадию. С 9 апреля возобновились игры в теннис и продолжались почти два месяца, до конца мая 1914 г. Последний раз на теннисный корт в Ливадии Николай II вышел 25 мая
1914 г.: «Поиграли хорошо в теннис». Это было последнее посещение царской семьи Ливадии.
Четвертый теннисный корт соорудили в 1907 г. в финляндских шхерах близ местечка Виролахти. Корт располагался на мысу, близ воды. Покрытие корта сделали из досок, постеленных на грунт. Настелили две параллельные площадки. Ограждение из сетки отсутствовало, и матросам приходилось бегать за мячами. За игрой наблюдали, сидя на траве или на длинной скамейке, поставленной рядом с кортом. У императора было свое кресло-шезлонг. Рядом с кортом соорудили временный сарай со «стенами» и «крышей», обтянутыми парусиной. В этом сарае, видимо, переодевались и хранили спортивный инвентарь.
На теннисном корте в Ливадии. Фото 1914 г.
Николай II и его семья очень любили эти места. В дневнике царя множество упоминаний об игре в теннис. В 1913 г. царская семья провела в шхерах целый месяц (с 11 июня по 11 июля): «Скоро после завтрака съехали на берег и начали с увлечением играть в теннис»; «В 2 1/4 съехали на берег, и я много играл в теннис». Если в Ливадии после тенниса пили чай, то в шхерах – купались: «С увлечением поиграли в теннис и выкупались»; «Днем поиграл в теннис и чудно выкупался»; «Поиграли в теннис и затем выкупались с наслаждением».
Последний раз Николай II с семьей побывал в шхерах и играл на теннисном корте близ Виролахти 2 июля 1914 г.: «Съехал с детьми на берег и поиграл в теннис. Потом выкупался с офицерами на старом месте».
Император Николай II на теннисном корте в Финляндии
Император Николай II на теннисном корте в Финляндии
Пятый теннисный корт был сооружен на территории Федоровского городка, построенного в Царском Селе, близ императорской резиденции Александровского дворца. Сам корт находился за кирпичными стенами Федоровского городка, что весьма устраивало охрану. В отличие от других теннисных кортов, известна только одна фотография, на которой запечатлена игра на этом корте. Необычен ракурс фотографии, поскольку ее сделали с одной их башен Федоровского городка. На фотографии отчетливо видны разметка на корте, сетка, окружавшая корт, и скамейки за сеткой для зрителей. Видимо, здесь играли только дочери Николая II. По крайней мере, в дневниках весьма пунктуального царя нет ни одного упоминания о его играх на этом корте. Вероятнее всего, этот корт сделали летом 1915 г.
В 1914 г. в зданиях Федоровского городка устроили госпиталь, и, видимо, выздоравливавшие офицеры играли с молодыми великими княжнами летом 1915 г. По крайней мере, сохранилась акварель, на которой Мария и Анастасия Николаевны изображены на фоне башен Федоровского городка в окружении офицеров, у двоих из них в руках теннисные ракетки. Наряду с кортом на территории Федоровского собора в парке рядом с Александровским дворцом располагался еще один, шестой теннисный корт. Этот теннисный корт был временным, поскольку имел покрытие из досок, разбираемое на зиму. Об этом временном корте несколько раз упоминал в дневнике Николай II: «Поиграл с дочерьми в теннис, который вновь устроен из досок» (3 июня 1915 г.); «В 3 1/2 ч. вернулся в Царское Село. Поиграл в теннис и покатался на прудах».
Теннисный корт. Федоровский городок, Царское Село
Великие княжны Мария и Анастасия Николаевны на фоне башен Федоровского городка Царского Села. Акварель
В 1917 г., уже после отречения, Николай II мимоходом вновь упомянул об этом теннисном корте: «Пошли посмотреть работу по складыванию досчатого «groud» для нашего тенниса на прежнем месте» (12 мая 1917 г.); «Днем была успешная работа около дорожки, пройдя теннис; срубили пять сухих елей и распилили их всех на дрова» (31 мая); «Днем спилили четыре сухих дерева за теннисом» (20 июня 1917 г.).
Поскольку все перемещения Романовых после ареста дозволялись только в пределах ограды Александровского парка, то можно локализовать место временного корта территорией упомянутого парка. Однако эта теннисная площадка в 1917 г. так и осталась невостребованной.
Анекдоты
Частью досуга Императорского двора были и анекдоты. Сам этот жанр устных юмористических историй восходит к «Декамерону» Боккаччо. В XVIII в. под анекдотами понимались и различные нравоучительные истории бытового характера, связанные с жизнью известных лиц. В их основе, как правило, лежали подлинные истории. Так, широко известны анекдоты, связанные с жизнью Петра I. Во второй четверти XIX в. анекдоты принимают современный характер коротких рассказов, отчасти вымышленных или с утрированием подлинных событий. Как правило, анекдоты были по-мужски (по-женски) «неприличными». Рассказывали их лишь в однополом обществе.
Приводимых в дневниках и мемуарах собственно текстов анекдотов очень мало. В силу специфики жанра. Чаще просто фиксируется сам факт рассказанного анекдота. Так, Николай II в дневнике 26 августа 1896 г. записал: «Ели, пили кофе, курили и болтали в столовой поезда Вильгельма; как всегда, когда дамы уходят, все начали рассказывать неприличные анекдоты – больше всего он сам и посол наш Остен-Сакен». Обращает на себя фраза «как всегда» и то, что кайзер Вильгельм II был любителем скабрезных анекдотов.
Примечательно, что «пристойные» анекдоты не возбранялись и во время светской беседы за царским столом. По упоминаниям мемуаристов, их рассказывали и совершенно «не приспособленные» для анекдотов люди. Так, аскетический облик «великого инквизитора» обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева совершенно не вяжется с анекдотами. Тем не менее, по воспоминаниям, на одном из высочайших завтраков в Гатчине «Победоносцев порывался рассказывать анекдоты»412.
Наверняка потихоньку рассказывали при Императорском дворе анекдоты и о самодержцах. Они, конечно, были политизированны. За границей революционная эмиграция периодически издавала брошюры этих анекдотов. «Качество» подобных анекдотов весьма сомнительно, однако политическая подоплека очевидна. Вот несколько анекдотов о Николае II:
«Однажды, когда Его Величество сидел в театре, он обратил внимание на человека с большой, густой шевелюрой и поинтересовался узнать, кто он.
– «Мне кажется, что это известный поэт», – сказал Его Величеству сидевший позади министр Двора. «Поэт? – заинтересовался Его Величество. – Может быть, это сам Пушкин?»»413.
«Зайдя в детскую, Его Величество увидел, что дети ссорятся и дерутся из-за большого листа «Русских ведомостей».
– Олечка, Танечка, – сурово приказал он. – Бросьте сейчас же эту дрянную газету.
– Зачем же ты ее получаешь, папа? – спросили в один голос обе девочки»414.
Фотография
Детали повседневной жизни императорской семьи зафиксированы различными источниками. Но одним из самых достоверных остаются фотографии, поскольку они в буквальном смысле фиксировали «мгновенья жизни» императорской семьи. Фотографии «императорской серии» можно разделить на две группы, каждая из которых имела свою историю. К первой относятся официальные фотографии, сделанные профессиональными фотографами, а ко второй – любительские, сделанные либо лично членами императорской семьи, либо лицами, входившими в их ближайшее окружение.
«Kodak». Собственный фотоаппарат императорской семьи
История фотографии начинается в 1839 г., когда изобрели сам процесс фотографии и разработали технические средства для закрепления изображения. Поражает оперативность, с которой эта техническая новинка оказалась в сфере внимания хозяйственных подразделений Министерства Императорского двора. В результате уже осенью 1839 г. Николай I внимательно ознакомился с дагерротипным аппаратом, приобретенным хозяйственными службами Министерства Императорского двора. Возможно, сам факт приобретения аппарата именно Министерством Двора дает основания предположить, что его собирались использовать для фотографирования членов императорской семьи. Однако после осмотра императором дагерротипного аппарата его передали в Академию художеств. К сожалению, несмотря на существовавшие технические возможности, эпоха Николая I не оставила ни одной фотографии самодержца.
На рубеже 1850—1860-х гг. появляются первые официальные фотографии, запечатлевшие внешний облик членов Императорской фамилии. Примечательно, что на этапе формирования «фотографического рынка» среди фотографов императорской семьи оказываются люди, чьи имена впоследствии исчезают из списков официальных фотографов. Так, 29 марта 1862 г. великий князь Александр Александрович, будущий Александр III, дважды ездил фотографироваться «к Робильяру» со своим старшим братом цесаревичем Николаем Александровичем