А тебе холодно.
Он приехал на работу, и он не знает, какой ты сегодня по счету, да и собственно какая разница, какой ты по счету и какой ты вообще?
Вот его укутанные резиновые руки, и он смотрит на свой играющий светом привычный металл, и в его нос попадает привычный, даже наверно родной запах холода.
Он берет скальпель и думает о том, что сегодня вечером он хорошенько повеселится. Или, наоборот, – ляжет спать раньше, чтобы наконец-таки выспаться. Он разрезает твою холодную умершую грудную клетку и смотрит внутрь тебя, чтобы записать в журнал причину твоей смерти. Ты кусок мяса. Ты бревно, труп. Плевать, какой ты по счету: первый, третий или последний за сегодня. Он тебя отдаст на пункт выдачи умерших, там тебя оденут, приведут в порядок и вывезут на безразличной тележке в комнату, где тебя поджидает твой вечный деревянный ящик.
Тебя бросят в него, и бросят твоим неравнодушным родственникам равнодушную фразу: забирайте.
Тихо… Земля окутывает тебя, и все ушли по мокрой от слез земле, простившись с тобой. Кричат птицы, и поет ветер, качая деревья. Ты не можешь что-то исправить, и уже не так важны все эти исправления. Твоя душа поднимается над кучей земли и видит такие же кучи земли и такую же неподвижность… Тишину… Бесконечность… Какая разница, какой ты по счету захоронен на этом кладбище? Какая вообще разница хоть в чем-то?
Ты умер. Все твои знакомые передают грустное сарафанное радио по смс, звонками и смотря слезами в глаза… Умер, он умер. А ты знаешь? Он же умер. Ты не слышала? Она же умерла на прошлой неделе…
Какая разница, какой ты по счету, когда тебя нет? Ты разлагающееся бревно, и нет никакой разницы…
Но кто-то перематывает пленку назад, и возвращает тебя в свое прошлое, когда ты еще живой, теплый и небезразличный… Быстро проносится твоя жизнь, как ураганный ветер, и ты возвращаешься в некую точку, туда, где еще можно было бы что-то поменять. Ты держишь в руках книгу и чувствуешь свои руки на ней, свои глаза на ней. И вероятно, сейчас у тебя есть такие мысли: какая разница, какой я по счету? Какая вообще разница?
Эй, ты там, что, уже умер?
Пока ты живой, ты должен мыслить победителем. Быть голодным до побед, до новых побед, свершений! Если твоя апатия говорит тебе: какая разница, какой я по счету, то ты мыслишь, как мертвяк, у тебя мышление трупа. Но у тебя еще будет время насладиться безразличием своего положения. Зачем же сейчас быть таким безразличным?
Если ты последний, то начни с того, чтобы стать предпоследним. И закончи тем, что ты лучший.
Прекрати быть безразличным сейчас к своему успеху. Носи этот амулет с собой.
Эй, ты там, что, уже умер?
Пока ты живой, ты должен мыслить победителем. Быть голодным до побед, до новых побед, свершений! Если твоя апатия говорит тебе: какая разница, какой я по счету, то ты мыслишь, как мертвяк, у тебя мышление трупа. Но у тебя еще будет время насладиться безразличием своего положения. Зачем же сейчас быть таким безразличным?
Если ты последний, то начни с того, чтобы стать предпоследним. И закончи тем, что ты лучший.
Прекрати быть безразличным сейчас к своему успеху.
Чувствуешь тепло на своей руке? Это я тебя взял за руку и повел за собой…
Ты спрашиваешь меня – куда мы идем? Но я не отвечаю на этот вопрос и молча иду. Ты еле успеваешь за мной, чуть ли не бежишь ватными ногами. Мы подходим к бесцветной потрепанной двери, я поворачиваюсь к тебе и говорю – я тебе сейчас кое-что покажу. Просто сиди, и смотри, и наблюдай.
Ты входишь в здание. Странное здание, кажется, что в нем нет размера, цвета и формы. Посреди этого заброшенного здания стоит огромный извилистый стол, и за этим столом сидят люди. Ты недоуменно смотришь на меня, но мой палец прижался к губам. Тс-с-с-с…
Ты спрашиваешь меня, почему они все молчат? Я отвечаю: потому что еще рано…
Ты начинаешь смотреть на этих людей, всматриваться в их лица, но не можешь разглядеть черты, все они кажутся одинаковыми и разными одновременно. Похожими и непохожими. Как будто слились все лики в один лик.
И вот они начинают говорить.
Один, долговязый, говорит, что сегодня будет сложный день, но его перебивает скептик, и начинает убеждать в обратном. Вот к их спору вдруг подключается некто и заявляет пессимистичным голосом, что все дерьмово. Все дерьмово? Давай я тебе докажу обратное, кричит кто-то. А следующий громко смеется.
К нам подсел какой-то человек и начал ныть, на что-то жаловаться.
– Не обращай внимания, продолжай наблюдать, – слышишь ты мои слова…
От утренней тишины не осталось и следа.
Рядом с тобой сидит некто, кто просто дремлет и лишь иногда вздрагивает от голосов, криков и шепота.
За столом прибавляется все больше людей. Иногда это новые, совершенно новые люди. Которые приходят, высказываются и уходят сквозь бесцветную дверь. Иногда приходят экстраординарные люди, но они долго тут не задерживаются, понимая, что это не их мир, не их реальность и не их профиль.
Как правило тут собираются одни и те же люди, одни и те же лики повторения. Они всегда спорят, ругаются, противоречат друг другу, доказывают, лгут, оправдываются. Обсуждают события вне этой комнаты, мечтают или ностальгируют о своем прошлом. Куда-то спешат, чего-то боятся и пытаются анализировать текущие проблемы, разбирая их на атомы. Они смеются над дремлющим эстетом.
Что бывает, когда каждый день, с утра до глубокой ночи, несколько человек непрерывно несут бред? Это очень шумно, утомительно и хочется незамедлительно покинуть это здание. Ты несколько раз хочешь выйти из этого омерзения, но я крепко тебя держу.
Начинается гул, голоса смешиваются в один снежный ком, который катится в пропасть, подминая под себя все, что встречает на своем пути, от гула начинают натягиваться барабанные перепонки, как будто кто-то медленно делает динамик громче…
Ты закрываешь руками уши, но гул не прекращается, и ты понимаешь, что твои перепонки вот-вот лопнут от мощности этого гула. Тогда ты поворачиваешься ко мне и видишь, что я тоже участвую в этом бреде. Мое лицо стало таким же, как у всех. Безликим.
Ты вскакиваешь и хочешь убежать из этого проклятого здания, но ты не видишь бесцветную обшарпанную дверь, ее просто нет. Нет двери!
Все вскочили и что-то кричат, говорят, шепчут, смеются, плачут! Бросают бумагу формата А4 вверх, бросают деньги друг в друга, брызгают слюной. Ты смотришь на все это широко открытыми глазами, и на тебя накатывается волна отчаяния. Почему ты здесь? Для чего? Что тут происходит? Закончится это или нет?
Тебе становится то душно, то холодно. То страшно, то тоскливо. И ты начинаешь замечать, что поведение этих странных людей меняется в зависимости от того, как ты себя ощущаешь.
И лишь один эстет не обращает никакого внимания на все, что происходит вокруг него. Ты подходишь к нему, трясешь его за плечо, чтобы он проснулся. И тогда он открывает глаза.
Осматривается вокруг, ударяет кулаком по столу и тихо и спокойно говорит: заткнитесь. И все одновременно как по команде затыкаются, и наступает тишина, ослабляя натяжение твоих нервов. В твоих ушах становится тепло. Ты еще не знаешь, что это тепло от крови, которая скопилась у тебя в ушах от лопнувших перепонок. И становится спокойно, и тебе хочется что-то сказать… Но эстет тебе тихо и спокойно велит тебе: ты тоже заткнись.
Всё молчит. Люди молчат. Стены молчат. Стол молчит. Ты молчишь. Обшарпанная дверь молчит.
В тишине твоей спокойно и хорошо. И хочется, чтобы ни единый звук не просочился сквозь эту тишину.
Ты спрашиваешь дремлющего эстета, что тут происходит, где ты и кто все эти люди?
И он отвечает:
– Хм, это я тебя должен спросить. Это же твоя голова, твои мысли – и нравится ли тебе жить в таком ежедневном шуме десятилетиями?
Все хотят быть нужными и полезными, но если отбросить все условности, то все хотят быть таковыми лишь для того, чтобы оставаться в стаде баранов. Чтобы их гладили по кудрявой голове и говорили, какие же они молодцы…
Оглянись вокруг себя. Тебе в кайф то, что происходит? Не считаешь ли ты себя тут лишним?
У меня есть классная дорожная сумка. Ее можно носить на плече или использовать как рюкзак. В нее не помещается много вещей. Пара кроссовок, несколько футболок, рубашка, джинсы, документы, ноутбук, провода, наушники.
Моя сумка – это часть меня. Мы с ней лишние в этом мире, и у нее есть мышление. Потому что она собирается вместе со мной. Когда я написал заявление об увольнении с наемной работы, я собрал эту сумку, уехал в другой город и начал все с начала.
Когда я понял, что лишний, я достал своего друга и положил в него все самое необходимое и вновь уехал.
Мы лишние в этом мире. Я и моя сумка. Мы мотаемся по свету. Пьем горячий кофе и стоим под дождем в ожидании запоздалого автобуса. Мы иногда ночуем в машине и дешевых отелях. Иногда на берегу океана, иногда в новой чужой квартире. И это выбор.
Это выбор, что будет лишним, а что нет. Иногда перед нами лежат горы. Горы книг, записных книжек, ненужной одежды, которую жалко оставить. Подарки, безделушки. И ты думаешь: настолько ли мне важно все это? И захлопывая очередную дверь, ты оставляешь все, забирая нужное, отсекая лишнее.
Мы чувствуем себя лишними и уходим искать нужных людей, важных людей. Действительно людей. С которыми хочется жить вечно и не чувствовать себя лишними. Когда-то мы были лишними и старались все исправить. Это примерно то же самое, что ПЫТАТЬСЯ ЗАСУНУТЬ ВЕТЕР в карман своих драных джинсов.
Если ты считаешь себя лишним – уезжай. Имей свой чемодан вещей, тебе больше ничего не нужно, чтобы выжить. Пусть от тебя уходят ненужные вещи, которые тебя обременяют. Пусть они собирают свои чемоданы и катятся куда подальше. Не привязывай себя веревками, иначе быть лишним – станет нормой твоей жизни…