Однако двор по-прежнему был охвачен беспорядком, и терминал продолжал искриться.
Соркин видел, что терминал, как и раньше, соединен с гнездом проводов и продолжает проталкивать соленоиды. Размах – и новый удар обрушился на злополучный ящик.
БУММ!
Корпус ящика треснул, и два провода зазмеились живыми угрями по земле.
Соркин ударил еще раз.
БУ-БУММ!
Третий удар пришелся в самую сердцевину блока. Зеленые с золотом платы и керамические микропроцессоры разлетелись в разные стороны, подобно жареным орешкам.
Искрение прекратилось.
– Ур-раа! – закричал восторженно Дэйв Кнелл. Ему вторил только что приехавший на дневную вахту Чарли Доббс.
Не обращая внимания на крикунов, Соркин поднял голову и принялся изучать висевшие над полем провода и мачты столбов. Большинство запирателей висели открытыми, и это было хорошо. Некоторые успели затвердеть, что тоже не представляло особой проблемы. Однако по меньшей мере два из них, на фазах В и С киловольтовой цепи, были закрыты. Если Соркин и его группа не сумеют что-либо сделать с ними, возможна миграция фазы А, что приведет к воспламенению всего блока.
– Нам надо их открыть, – сказал Соркин, указывая на запиратели.
– Но чем? – спросил встревоженный Доббс.
Питер показал на дубинку.
– Да ты просто убьешь себя, и все на этом кончится, – сказал Соркину Кнелл.
– Да, ты прав. – Питер бросил дубинку на песок и огляделся по сторонам. – А у нас есть «огненные палочки»?
«Огненные палочки» представляли собой изолированные стекловолоконные шесты с кармашками для разных инструментов. Чем длиннее был шест, тем с большим напряжением мог работать ремонтник, не вызывая при этом вспышки.
– Да, – усмехаясь, сказал Кнелл, – но только для пятисотвольтовок мы используем обычно такой, что можно дотянуться до соседнего округа. Это даже не шест, а скорее кнут с утолщением на конце.
– Ладно, а что предлагаете вы?
– Сбить всю мачту, – предложил Доббс. – Эффект будет что надо.
– Как же ты собираешься сделать это? – спросил недоуменно Кнелл. – У тебя что, есть в запасе пластиковые кошки?
– Нет, но пластиковая взрывчатка в моем грузовичке найдется.
– Надеюсь, это никак не связано с компанией? – быстро спросил Соркин, похолодевший при мысли, что кто-то из его людей мог забыть о подписке, запрещавшей работу со взрывчатыми веществами. Иначе Питеру предстоит долго и мучительно объясняться с компанией.
– Нет, просто мой двоюродный брат служил на военно-воздушной базе. Черный рынок в Танжере и все такое прочее. Я прикупил немного, чтобы заняться подрывными работами у себя на ранчо.
– Ты умеешь с ней обращаться? – не отступал Соркин.
– Я был бы круглым дураком, если бы не умел это делать.
– Детонаторы есть?
– Нам хватит.
– Ладно. – Соркин вытер лоб сначала одним рукавом, затем другим. – Чарли, это не совсем обычное дело, и ты никогда бы от меня не услышал: как будет здорово, если ты сумеешь подложить полкилограммчика взрывчатки вон под ту опору, – Соркин показал на северо-западную. – И под ту, – добавил он, указывая на юго-восток. – Этого будет вполне достаточно, чтобы все разлетелось вдребезги. Ты уверен, что сможешь сделать это и до конца жизни держать язык за зубами?
Доббс обнажил в улыбке зубы:
– Будьте уверены, шеф.
– Тогда вперед.
Соркин и Кнелл отправились вместе с Доббсом к грузовику и помогли ему разгрузить машину, набитую разного рода барахлом. На самом дне лежала зеленая матерчатая сумка. Внутри, завернутое в восковую бумагу и напоминавшее мягкий белый сыр, лежало взрывчатое вещество. В конвертике рядом – детонаторы толщиной с карандаш, от каждого из них тянулись по два толстых коротких проводка, один красного цвета, другой – черного.
– Ну и что нам теперь делать? – спросил Кнелл.
– Ну… – Доббс задумался на минуту. – Вы, парни, скатайте по колбаске длиной десять-двенадцать миллиметров и сантиметр в диаметре. Затем аккуратно прилепите к главной опоре или к тому месту, которое вам понравится. Оставьте небольшой зазор и вставьте туда карандаш. Я в это время пойду поищу какой-нибудь легкий провод и девятивольтовый элемент.
За пять минут Кнелл и Соркин скатали колбаски и установили детонаторы. Вернувшийся Доббс одобрил их работу и связал концы телефонного провода со шнурами детонаторов. В руке он держал импульсную лампу.
– Надеюсь, ты уже занимался этим раньше? – спросил его Соркин.
– Нет, – медленно ответил Доббс, – но по крайней мере мой брат показывал мне, как это делается.
– Великолепно!
Разматывая шнур, дружная троица повернула за угол здания и улеглась на землю. Доббс отвинтил крышку и вытащил линзы, оголив контакты.
– Надо ли прокричать чего-нибудь? – спросил Чарли у остальных, подводя концы провода к батарее.
– Молись, чтобы аудиторы никогда не узнали об этом.
Доббс прижал провода. Остальные инстинктивно прижались к земле, а Кнелл еще и закрыл ладонями уши.
БА-БАХ!
Звук был лишь немного громче того, который раздавался, когда Соркин забивал терминал до смерти. Мужчины выглянули из-за угла. Опора с перепутанными проводами по-прежнему стояла на месте.
Доббс едва успел открыть рот, чтобы выругаться, как стальная рама сначала медленно, а потом все быстрее стала оседать, распавшись в воздухе на две половины. Закрытые переключатели, заискрившись, раскрылись. Металлические части с грохотом рухнули оземь. Дождь искр прекратился.
Соркин целую минуту созерцал сцену разгрома.
– Думаю, стоит позвонить в Контроль энергии, – вымолвил он наконец.
500 киловольт
230 киловольт
120 киловольт
60 киловольт
Управление контроля энергии, Сан-Франциско,
18.27 местного времени
Один за другим на цветной карте вспыхивали линии высокого напряжения, единственное, что могло иметь для Меерса хоть какую-то значимость.
Меерс совершенно не желал спрашивать «Сиднея», каким образом ему удается отображать работающие и вышедшие из строя линии, раз он потерял над ними всякий контроль. Возможно, что и карта совершенно неправильная, хотя Меерса это тоже мало трогало.
Когда с подстанции в Сакраменто позвонил этот парень Соркин, «Сидней» еще только-только выяснял, насколько кибер отрезан от остального мира. Предложение кибера вручную отключить сервер казалось невероятным, однако «Сиднею» удавалось сохранять подобие рассудка, даже когда вся электроника посходила с ума.
Джордж Меерс уже успел позвонить на остальные подстанции, услышать от них сообщения о фейерверках и вспышках, а также сообщить им о необходимости отключить местные датчики-серверы.
Меерс немедленно поднял на ноги своего помощника Лео Брасселса, наслаждавшегося кофе в соседней комнате.
– «Сидней» хочет, чтобы мы открывали и закрывали цепи вручную, – объяснил помощнику Меерс.
– Господи! – простонал Брасселс. – Да ведь с девяностых годов прошлого века этим никто не занимался.
– Ничем не могу тебе помочь. Надевай экраны и берись за телефон. Будешь работать с югом, а я с севером.
Вскоре он и Брасселс уже инструктировали техников, какие переключатели следует открыть, когда длинным изолированным шестом, а когда и динамитом, а какие надо оставить закрытыми, пусть даже фаза искрилась и гудела от напряжения. «Сидней» по голосовой связи руководил действиями операторов, а когда Джордж или Лео оказывались в замешательстве, то перед их глазами загорались соответствующие линии. Метод взаимодействия напоминал обучение танцам медведя, но дело тем не менее шло.
Один за другим им удалось погасить выработку тока электростанциями, закрыть узлы распределения нагрузки и изолировать те дистанции проводов и керамических проводников, которые вели себя наиболее скверно. Целые группы клиентов компании лишились тока, и правовому отделу придется выплатить целую кучу денег, когда настанет понедельник. В то же время удалось спасти от загорания целые километры дальних проводников, хотя работы хватит аж до Четвертого июля[5].
– Так что сказали эти парни по поводу того, сколько будет длиться этот шторм? – спросил Брасселс у Меерса, когда им выпала свободная минутка.
– Ничего не сказали. Однако, по данным НАСА, шторм продлится часов тридцать. Так что считай сам.
– Тогда… тогда нам надо еще кофе, шеф. Да и без помощников не обойтись.
– Да, ты прав. Я свяжусь с руководством.
Глава 24Штопор
504 км/ч
506 км/ч
509 км/ч
513 км/ч
Округ Уоллер, штат Техас, 22 марта 2081 г.,
8.13 местного времени
По мере того как «Одинокая звезда» набирала скорость на залитых рекой Бразос равнинах между Остином и Хьюстоном, единственными звуками, доносившимися до инженера Говарда Сейджа, были ровный гул ветра да жужжание трансформаторов. И никакого тебе стука колес по стальным рельсам и дробного вздрагивания на перегонах.
Под его поездом не было ни колес, ни рельсов.
Секретом ускорения и постоянного движения поезда являлась магнитная левитация. Состав из двадцати одного вагона, который было принято называть ныне плывущим, что очень нравилось самому Сейджу, скользил по дорожке чередующихся северных и южных электромагнитов, которые сообщали поступательное движение. Другие магниты, установленные по краям, предохраняли вагоны от шатания из стороны в сторону. Когда система полностью наполнялась энергией, движением состава занимались лишь контактные полозья каждого из вагонов, которые, двигаясь вдоль электроцепи, забирали ток высокого напряжения для левитационных полозьев, контрольных цепей, света, систем кондиционирования, холодильников для бара и вагона-ресторана и прочих аксессуаров.
За счет череды полярностей, установленных на дорожке магнитов, система вызывала движение полозьев от одного магнита к другому подобно тому, как скручиваются полюса электромотора, за исключением того, что здесь шла непрерывная линия. Вагоны в буквальном смысле слова переступали с одного магнита на другой. Вот только «переступали» не слишком удачное слово, ведь при частой смене полярностей можно развить очень высокую скорость. Сейдж полагал, что скорость его состава ограничивают лишь сопротивл