Странно, но не замёрз. Правда, с началом вьюги температура заметно подросла, на глаз сейчас градусов пять мороза, да плюс спали мы вповал на санях и в соломе. Ещё бойцы умудрились какую-то рогожку добыть и укрыться. Буду считать это достаточной причиной, и не буду вспоминать, что во сне находился в довольно тёплом осеннем дне. Потому как, если ещё и не забывать о прогрессирующей паранойе, можно много до чего додуматься.
В общем, в свете последнего сна, проглядывают два варианта: либо я продолжаю сходить с ума, либо подсознание встало на дыбы, заметив нечто, что осознанно я не вижу в упор. Третий вариант: беседы со славянскими языческими богами отметаем, как невероятный. Ну, пусть почти невероятный. Тогда думаем – откуда грозит опасность. Здесь тоже два варианта – от своих или от чужих. Блин, сплошной дуализм прёт.
Рассмотрим первый вариант. Итак, свои. Что здесь может быть? Вариантов опять вроде два: либо копают под меня, либо под весь отряд. Будь я пламенным альтруистом, первый вариант был бы предпочтительней, но своя шкура тоже дорога. Итак, что может произойти в случае, назовём это, «заговора юристов». Самое простое это отстранение вашего покорного слуги от командования. Вроде не сильно страшно. Что делать с отстранённым командиром? Могут, конечно, просто отправить рядовым в бой, но что-то мне подсказывает, этим не обойдётся. Тогда либо отправка на Большую землю, либо ликвидация на месте. Неприятная перспектива в обоих случаях.
Второй вариант чуть менее фантастичный, чем беседа с богами – моя чуйка унюхала внешнюю опасность, и, судя по сну, не для меня лично, или не только для меня, но для всего отряда. Резонный вопрос – а с какого это? Где-то что-то я не учёл. Есть одна мысль, но больно уж она физике противоречит – а что если попал я сюда не после путешествия в пространстве, или не только в пространстве, но и во времени? Если принять подобную версию, то кое-что проясняется. Если это прошлое моего мира или близкого к моему до того, что данные события, а имею я в виду войну, протекают похожим образом? Тогда, и если память мной не потеряна полностью, а заблокирована для сознания, что вполне вероятно, судя по случаям выздоровления больных амнезией, доступ к сохранившейся памяти возможен из подсознания.
Так, стоит заканчивать копаться в том, что сам не понимаю, тем более, чем глубже лезу, тем всё больше допущений приходится вносить в стройную структуру мироздания. Остановимся на том, что в ближайшее, относительно, конечно, время должны произойти некие события, кардинально скажущиеся на сложившейся обстановке. Какие, доискиваться смысла не имеет, но стоит рассмотреть наиболее широкий спектр ответов на возможные опасности.
– Командир, держи. – Кипяток – это хорошо, а сухарь со слоем тушёнки ещё лучше. Пока подкидываю топлива в организм, есть время ещё мозгами пошуршать.
Хоть у нас по факту и четыре лагеря, но вся неприятность, что отряд всё одно расположен достаточно компактно. При этом место расположения, пусть даже примерное, противник уже знает с вероятностью процентов этак девяносто девять. Надо срочно приступить, если не к созданию новых баз, зимой это практически невозможно или потребует таких затрат, что мама не горюй, то хотя бы к их разведке и отработать маршруты отхода и пути эвакуации. Пятой точкой чувствую – время ещё есть, но тает оно с каждой минутой. К весне, кровь из носа, надо иметь не меньше двух, а лучше трёх мест новой дислокации, а также разработанные планы отхода.
Теперь не хватает генштабиста. Раньше не хватало безопасника, получил на свою голову, теперь ломаю, как её не потерять. Интересно, во что выйдет штабист? Вообще, вся наша деятельность сводится к реагированию на действия противника и осуществлению краткосрочных тактических планов. Не скажу, что это удовлетворяет нас полностью, но отряд живёт и действует. Правда, последнее время динамика пополнения личного состава у нас отрицательная – только несём потери. Тоже ситуация не блеск, но учитывая материальные запасы, в главную очередь продукты питания, большого роста численности мы рискуем не пережить, но о восполнении списочного количества надо думать.
Странная вообще история, вроде и народа полно, но людей не хватает. И что печально, нет никакой возможности изменить ситуацию – минимум четверть бойцов задействована в разведке и засадах, и в связи с нашим временным доминированием, после подрыва казарм, положение отнюдь не улучшилось. Ещё четверть на хозработах, караулах, обслуживании санчасти и у Цаплина. Оставшиеся две четверти это ежедневная ротация, но хотя бы полдня удаётся вырвать на обучение. К сожалению, не всегда. В этот раз, считай, полсотни человек два дня на свалку выкинули.
Вьюга, похоже, решила успокоиться, если это не какой-нибудь «глаз» циклона. Всё одно надо трогаться, есть все шансы к полуночи дома быть. Собрались быстро, но через полчаса снова пришлось остановиться. С головы колонны, разметая свежевыпавший снег, сломя голову мчался разведчик. Зеленов, Зеленицын, Зеленовский – не помню.
– Товарищ командир, впереди немцы, – боец перевёл дух и зачастил дальше: – Пять машин. Как и мы, попали во вьюгу. Видно, занесло их здорово. Но эти гады откуда-то местных пригнали, много, те им теперь дорогу пробивают.
– Сколько немцев?
– Не знаю, мы близко подходить не стали, меня сержант к вам сразу послал.
– Лейтенант в голове колонны?
– Да, тоже приказал вам донести.
– Веди.
Прихватив по дороге Серёгина, отправились навестить разведку. Автодорога здесь проходила через лес так, что деревья стояли почти у обочины. Разведчики разместились чуть в глубине леса, метрах в ста по ходу стоящей сейчас колонны. Точнее не совсем стоящей – каждые несколько минут машины трогались и, пройдя с десяток метров, снова останавливались, не глуша моторы – то ли бензина у них залейся, то ли боятся не завести заглохшие двигатели.
Местных немцы, и правда, нагнали много – человек сто, только местные были какие-то мелкие, хотя если бы не стоящие рядом охранники, может, внимания на это и не обратил. Что странно, почти никакого инструмента у закутанных невысоких работников не было – в основном они занимались тем, что идущие впереди разгребали снег руками и ногами, а следующие просто утаптывали колеи. Странная организация труда.
Вернулся боец, посланный осмотреть тыл колонны.
– Немцев десятка полтора. Пятеро в кабинах за рулями, рядом ещё столько же – видно, греются. Остальные пацанов с девками охраняют.
– Какие пацаны с девками? – слегка ошарашенно спросил лейтенант. Ага, мне тоже интересно.
– Ну, вон дорогу чистят.
Блин, вот почему местные казались такими мелкими. Это же дети! Точнее, судя по росту, скорее, подростки. Те, что чуть покрупнее, впереди – это, наверно, как раз мальчишки, а позади топчут снег девочки. Почему без взрослых? Вряд ли немцы из соседней деревни только детей на работы забрали. Получается, они их с собой везли? Зачем им столько детей?
План родился быстро. Естественно никто даже не подумал, что немцев стоит отпустить восвояси, да ещё дать им утащить за собой сотню детей. План был хорош почти во всём, кроме того, что занимал крайне много времени – похоже, дома мы будем только завтра. Зато немцы сами придут в засаду.
Позиции заняли быстро, замаскировались хорошо, но вот ждать, пока колонна втянется в ловушку, пришлось больше полутора часов – стало уже достаточно темно, что не есть хорошо. Конечно, можно было попробовать подползти к машинам, но риск ввязаться в длительную перестрелку и, как понести потери самим, так и погубить детей, был слишком велик. Поэтому мы сейчас лежали по брови в снегу, мёрзли, но упорно ждали, пока автоколонна, наконец, сама к нам придёт.
Пора.
– У-у-у-у-а-а-а-у-у-у!
Гармаев, как всегда, неподражаем! Не успел ещё леденящий душу волчий вой закончиться, как лес озарился вспышками выстрелов. Караульщиков выбивали одиночными винтовочными выстрелами, а вот по кабинам автомобилей прокатился вал пулемётного и автоматного огня. Темнота не пошла на пользу – кого-то из фашистов сразу не добили. В отличие от детей, некоторые из которых, вместо того чтобы упасть в снег, только присели или, вообще, остались стоять, немецкие недобитки отреагировали правильно, то есть рухнули и открыли огонь. Из караульных выжил, похоже, только один, но в машинах достали явно не всех – в двух открылись двери, из которых кто-то вывалился и теперь вёл огонь, прикрываясь автомобильными колёсами.
Караульщика приложили быстро, но пронзительный крик с дороги дал понять, что кому-то из детей досталось от огня, и уже не важно от нашего или немецкого. Одного из двух стрелков, что прятались под машинами, тоже завалили быстро. А вот второй никак не хотел умирать. Вооружён он был автоматом и, по-видимому, являлся опытным воякой. Экономные автоматные очереди рвали стволы деревьев и взметали снег на наших позициях. Ко всему этому он постоянно перекатывался под днищем грузовика, не давая взять себя на прицел и придавить огнём.
– Гранату бы ему туда бросить, – скрежетал зубами Жорка.
Гранату бросать было нельзя – на беду, он залёг под головной машиной, и осколками вполне могло посечь детей, что лежат рядом. Они же и мешали стрелкам хорошенько прижать немца. Крикнуть детям, чтобы отползли в сторону? Как бы этот гад не стал по ним стрелять, видя, что прикрыться ими не удастся. Добить-то мы его всё одно добьём, но не хочется лишних жертв. Ещё и время поджимает – на дороге раненые дети. Несколько минут промедления могут стоить им жизни. Есть! Фашист визгливо заорал, наверное, хорошо достали.
От задних машин к головной бросилась пара человек, до того приближавшихся к колонне ползком. Огонь из леса почти стих – стреляли только с другой стороны дороги. Оттуда атакующую пару видно не было, но сидели там лучшие стрелки, других и не послали бы, потому как место стрёмное – огонь с двух сторон в засаде вообще опасен для нападающих. Короткая автоматная очередь, и от машин замахали руками. Тут же послышались команды сержантов о прекращении огня. Нет, несмотря на то, что времени на обучение личного состава катастрофически не хватает, что-то вбить всё же удаётся. Может, потому, что злостные нарушители техники безопасности на войне долго не живут?