Свешников, проходя мимо, основательно хлопнул Рому по плечу, поймал, когда он стал падать, поднял за шиворот, встряхнул. Поставив на тропинку, проговорил:
– Смотри под ноги, студент! А то всю шкуру испортишь. Из чего я потом куртку буду шить?
– Заштопаешь, – старлей прошла мимо, настороженно глядя по сторонам. – Или другого, целее, изловишь. Их тут много обитает.
Рома-Рауль почувствовал, что к утру он точно с ума сойдет или рухнет замертво от усталости. Все тело болело, глаза слипались, ноги переставлял с трудом. А этим троим хоть бы хны: топают, как роботы, без устали, словно родились и выросли в джунглях, еще и шутить умудряются попутно. А у усатого злодея так вообще сил как у трактора.
Проклиная свою судьбу, переводчик потащился в начало колонны. Десантники смотрели на него, остановившись, ждали, когда он выйдет вперед и начнет показывать дорогу. Поклялся больше никогда не связываться с русскими, пусть хоть какие деньги предлагают, здоровье и нервы важнее.
Утро начало давать о себе знать. Протянулись сверху белесые слепящие полосы света. Ночная свежесть перестала быть таковой, намекая, что скоро опять будет очень жарко и душно. Сменились окружающие звуки, начинали перекрикиваться мартышки, просыпались местные пернатые. Идти по приборам уже не было такой необходимости; они попросту мешали, слепя. Десантники и проводник сняли их, теперь стали двигаться увереннее, зачастую обгоняя Рому; направление знали, а тропу потерять можно только в пьяном состоянии. Тот и не возражал, тащился сзади из последних сил, еле поспевая за неутомимыми русскими. В мыслях он был уже дома, раскладывал мягкую постель, готовился ко сну, собираясь проспать минимум два дня, а по пробуждении – напрочь забыть русский язык.
Двигающийся впереди Батяня вдруг присел и показал сжатый кулак. Потом поднес два пальца к глазам и указал Андроновой вправо. Свешникову, соответственно, в другую сторону. Сам же, сняв со спины автомат, поставил на стрельбу очередями.
Рома заподозрил что-то неладное, хотел было вопрос задать, но тут ощутил, как сверху опустилась тяжеленная ручища усатого злодея и пригнула его к земле. Над ухом раздался негромкий голос:
– Замри, студент.
Капитан через секунду уже исчез в кустах, словно и не было его здесь; ни единый листок не шевельнулся, вообще не донеслось ни звука.
Переводчик все же подполз поближе к Лаврову, вытянул голову, пытаясь рассмотреть причину остановки. Увидел столб дыма, поднимающийся к небу, пятерых солдат у костра и несколько палаток. Возмутился сразу же, не понимая:
– Да это наши, тут просто временный лагерь, чего остановились-то?
Лавров встал, рывком поднял Рому с земли, дал пинка под зад:
– Так иди впереди, предупреждай. Нам что – можем и уложить всю компанию, допрашивать начать.
– Злые вы…
Появился капитан, сурово глянул на переводчика, заставив того втянуть голову в плечи. Следом возникла Андронова, так же глянула, и Рома понял, что действительно постарается навсегда забыть русский язык в скором времени, если только доживет до конца этого дня. Пристыженно поплелся вперед, громким криком предупредив солдат, чтобы не начали стрелять в незнакомых и вооруженных белых людей.
Солдаты, завидя своего, загалдели как сороки, но ни один не встал с места. Однако же когда увидели троих десантников, неслышно и незаметно возникших рядом с костром, то повскакивали с мест и сдернули со спин винтовки. Рома тут же принялся им пояснять, кто перед ними, усиленно жестикулируя, но потом, видимо отчаявшись, что-то коротко сообщил. Солдаты остолбенели, у одного даже винтовка из рук выпала. Неуверенно переспросили вразнобой. Рома ответил. Мгновенно поубирали огнестрельное оружие, натянуто заулыбались, жестами пригласили присаживаться к костру.
Батяня отрицательно качнул головой, не до посиделок было, необходимо как можно быстрее отыскать своих и возвращаться домой в Россию. Воевать с целой армией здешнего Черного Барона тем более желания не было. Лучше по старинке – нашли, освободили и до дому. Порядок пускай власти наводят, группа спецназа ВДВ здесь не для этого.
– Рома, стоянка ученых где? Тут?
Переводчик с сожалением глянул на кипящий котелок с каким-то варевом, что распространял аппетитные ароматы. Вздохнул и с сожалением ответил:
– Стоянка дальше. Еще с километр примерно…
Свешников пихнул его в спину, подталкивая:
– Так веди, студент, чего встал? Со своими потом поболтаешь, у тебя еще вся жизнь впереди.
Переводчик решил поискать выход из ситуации, идти очень не хотелось. Предложил:
– Может, сами дойдете? Там вдоль ручья чуть-чуть да сбоку холма…
– Рома, не вынуждай.
– Да иду я, иду.
Солдаты что-то встревоженно у него спросили, но тот лишь отмахнулся. Поплелся мимо палаток дальше в лес.
Десантники не отставали.
– Пришли, слава богам. Тут ваши ученые лагерь разбивали. Тут. Только они в этом районе могли спокойно шастать по сельве и костры жечь.
Рома наконец почуял конец своим мучениям. Без сил прислонился к стволу дерева, указывая на небольшую полянку, практически свободную от травы.
Десантники разбрелись в поисках следов. Было заметно, что молодая поросль еще только недавно появилась здесь, как это обычно бывает в сельве, когда оставляешь расчищенную территорию без должного присмотра. Виднелся остаток костра, проплешины утоптанной земли, обрывки ткани и колышки, ранее удерживающие палатки. Еще обнаружилась разломанная мебель, что-то вроде кресла, остатки изгороди, кучи заготовленного хвороста, груда обожженных консервных банок.
Лавров походил немного, поковырял носком ботинка землю и сор. Углядев что-то, выудил из травы пивную бутылку. Этикетки не было, а по форме весьма проблематично установить производителя. Даже на донышко глянул, пытаясь отыскать русские буквы, но тщетно.
Андронова к этому времени прошлась по краю поляны, тоже подняла с земли бутылку. Отбросив, принялась рыскать в прилегающих кустах, надеясь хоть там что-нибудь обнаружить. Свешников просто ходил по поляне, краем глаза наблюдая за переводчиком, чтоб не сбежал. Еще контролировал сельву на всякий случай.
Наконец поиски десантников были вознаграждены. Старлей выволокла из кустов смятую сигаретную пачку, расправила ее и громко прочла:
– «LD», но производитель российский. – Многозначительно глянула на старшего группы. – Это наши тут лагерь разбивали, сомнений нет.
Лавров прекратил поиски, подозвал переводчика. Когда тот приблизился, потребовал:
– Ну а теперь, Рома, напрягай извилины и вспоминай, где этот ваш Черный Барон проживает.
Рома выпучил глаза:
– Вы что, к нему пойдете?! У него же…
– Пойдем, Рома, пойдем. Если надо, и тебя с собой захватим.
Переводчик, действительно поверив, подпрыгнул на месте. Неуверенно начал:
– Это вам надо по здешней сельве побродить денек-другой, наверняка наткнетесь на вооруженный патруль этого самого Барона. Ну а там уж по обстоятельствам… Только я вам ни к чему, поверьте. Наемники на английском сносно болтают, запросто найдете общий язык. Да и устал я… К тому же откуда мне знать, где живет Барон? Я человек маленький.
– Ладно, топай отсюда.
Негр неуверенно посмотрел на тропинку, по которой пришли, сглотнул ком в горле. Неуверенно спросил:
– Один?
– А что ты хотел? Думаешь, мы тебе вместо нянек? – Свешников огладил усы. – Не угадал ни хрена. У нас своих забот полно, нам еще ученых искать.
Андронова смягчилась, все-таки жалко было бросать переводчика одного. Вполне могли и сожрать.
– Пойдем провожу, бедняжка.
Рома облегченно вздохнул.
– Вот, есть добрые люди на белом свете!
– Иди уже.
Решив воспользоваться невольным перекуром, Лавров уселся в кустах с краю поляны так, чтобы контролировать тропу. Закурил, вытянув уставшие ноги; прошагать пришлось немало, да и все время быть начеку требовалось, а это сильно утомляло. Свешников сел рядом, тоже решил перекурить, только наблюдал уже за остальной частью поляны.
– Придется действительно патруль вылавливать, Антон. Иначе и не узнать, где этот Барон окопался. В его поисках можно месяц по джунглям бродить и ничего не найти.
– Ты прав, – капитан смахнул с лица насекомое. – Будем отлавливать и допрашивать. Глядишь – уже сегодня на этого придурка выйдем, не может же он за сто километров отсюда находиться. Наверняка где-нибудь поблизости засел, на хрена ему такая большая территория. Да и патруль этот… тоже не станет обходить сельву слишком уж длинным маршрутом. Ну на километр, ну на два в крайнем случае отойдут.
Батяня стряхнул пепел под ноги, ботинком отпихнул подозрительного жука, на его взгляд ядовитого, похрустел шеей.
– Одно меня настораживает, Антон. Фирма-однодневка эта. Выходит, что она специально отправила сюда ученых, хоть и знала, что здесь опасно. В итоге что – отправила, позвонила кому надо, и пятерых специалистов-химиков приняли с распростертыми объятиями. Дескать, добро пожаловать, мы вас уже давно ждем.
Свешников возразил:
– В этом случае их бы сразу спеленали. Но они больше месяца беспрепятственно бродили по джунглям и изучали местные растения. Нестыковка, Андрей.
Лавров пожал плечами, вновь отпихивая настырного жука. Потом и вовсе раздавил.
– Вытащим их, если, конечно, они живы еще, да спросим. Заодно и этого Барона не мешало бы потрясти, может, что и дельное расскажет. Только вот армия его… Не следует ставить сельву на уши, как местные надеются, каждая ошибка будет стоить очень дорого.
– Справимся, поди. Не в первый раз с превосходящими силами противника воевать.
– Лучше не проверять. Вызволим наших и уйдем к побережью.
– К побережью? А местные власти не проще запрячь, чтобы вывезли из страны?
Батяня отрицательно качнул головой.
– Нет у меня к ним доверия. Тут сам черт рога обломает, прежде чем разберется, кто правит на самом деле. В городах один президент, в сельве – другой. Как бы ракету в брюхо самолета не получить, когда улетать будем. Проще уж пешком выбираться до океана, так надежнее. Да и… – Он затоптал окурок ногой. И продолжил: – Частенько случается так, что друзья мгновенно становятся врагами. Сейчас солдаты нам помогают, думают, что мы здесь тоже пропадем. А как выполним задачу да к людям выйдем – запросто стрелять начнут. Каждое государство хранит свои тайны, которые соседи не должны знать. Мы же – в случае успеха – становимся невольными свидетелями здешнего бардака. Властям гораздо проще предъявить наши трупы плюс трупы ученых, сославшись на несчастный случай, чем потом оправдываться. Говоря простым языком – нет человека, нет проблемы.