Остановились на обед в поле, рядом с зенитчиками-противодраконниками. Те измазались в грязи по уши, таща по разбитой дороге свои здоровенные оглобли на колесах, калибром сто двадцать миллиметров. По такой дороге это было сделать непросто – моторы машин не справлялись, и зачастую пушки приходилось по старинке толкать руками усталых бойцов из расчетов. Их командир, немолодой усталый ярл с серым от недосыпания лицом, заглянул к танкистам, попросив по-соседски помочь с ремонтом сломавшегося тягача. Артиллерию ждали на передовой, она была нужна всем – тяжелая зенитка вещь универсальная.
Можно по летающим драконам бить, а можно, развернув, прямой наводкой лупить наземных тварей любой степени бронированности. От такого снаряда не спасет никакая чешуя и магический щит. Вайсор, взяв с собой инструменты и нескольких танкистов, ушел помогать, а Добрячков после разговора с зенитчиком остался обедать у машин, где расположились его хирдманы.
– Не нравится мне это, – тихо сказал он Илье, хлебая из котелка надоевшую пшенную кашу. – Плохие у меня предчувствия, студент.
– Почему, товарищ подполковник? Полный бардак в войсках?
– Нет. Определенный бардак в армии присутствует всегда, а на войне тем более. Кто-то постоянно тупит и тормозит, техника ломается. Любой приказ, который можно понять неправильно, обычно понимается неправильно, в штабах, глядя на карты, вечно забывают про овраги, а по ним ходить. Здесь еще хаос умеренный. Меня противник беспокоит. Сам погляди – погода не самая плохая, дожди позавчера прекратились, а виверн нет. Хотя решение разбомбить нашу колонну – ну прямо напрашивается, вся дорога забита людьми и техникой на многие километры. Что, мы всю авиацию у неода выбили? Не верю. Если виверн нет здесь, значит, они есть где-то еще. Потом, само наступление наше – насколько я могу понять, мы прем на Нельск никуда не сворачивая, направление главного удара понятно. Могли бы маги и выгодный для себя рубеж обороны подготовить и встретить нас как следует. Но нет, о тяжелых боях я не слышал. Дерутся неоды неплохо, но потом отходят. Сами отходят, не мы их сносим. Мне бы штабные карты посмотреть, на предмет, что там у соседей и чем прикрыты наши фланги, но кто же мне их покажет…
– Хевдинги с конунгами у имперцев, наверное, не зря хлеб едят, – попытался ободрить ярла Илья. – Понимают, что к чему, не хуже нас.
– Сомневаюсь, – вздохнул Добрячков. – Народ тут неглупый и храбрый, это верно. Проблема в том, что такая большая война здесь у людей первая, и опыта военного планирования им явно не хватает. Это у нас отгремели две мировые, и многие вещи генералами в штабах сейчас воспринимаются как азбучные истины. А как тут… Император велел взять Нельск, конунги взяли под козырек, рвутся вперед. А что на флангах? Где сосредоточен противник и каковы его планы? Не знаю. Будем надеяться, что начальству виднее.
Третий хирд Добрячкова добрался до передовой поздним вечером. Вроде и ехать от Альрова было недалеко, километров шестьдесят, но движение по фронтовой дороге отличается от езды по скоростной трассе на иномарке. Один раз «разулся» танк и дважды ломались грузовики, их приходилось чинить, потому что бросать технику Добрячков не хотел. Благо что ремонт долгих усилий не требовал. Несколько раз хирд останавливался, съезжая на обочину и пропуская другие автомобильные колонны, или ждал, пока впереди растащат сломавшуюся технику. Начальственные легковушки с охраной на бронетранспортерах, снующие в обоих направлениях, тоже добавляли проблем. Были и другие заминки. Вышедший из Альрова первый танковый полк собирался на широкой поляне всю ночь до утра. За поляной было небольшое болотце, за ним кусты, а за кустами текла неширокая спокойная река. А за рекой был неод, и его следовало потеснить с противоположного берега, захватив плацдарм для продолжения наступления на Нельск.
Атака началась в темноте, перед самым рассветом. Первой в бой в полной тишине пошла пехота. Илья даже не знал, что наступление уже началось, танкистов о начале операции в известность не поставили. Завернувшегося у тлеющего костра в два одеяла спящего Илью разбудила яркая вспышка в небе – в паре километров от них, у руин взорванного моста, над рекой повис ослепительно-белый шар, заливший все вокруг мертвенным, белым светом. Поднявшись на грузовик, парень увидел, как по освещенной магами глади реки плывут десятки крохотных на таком расстоянии плотов с едва различимыми фигурками солдат на них. Форсирование реки Альги началось.
Как только люди поняли, что десант обнаружен, по магам сразу же открыла огонь артиллерия. Ночную тишину обрушил гул выстрелов от работы сразу нескольких имперских батарей. Противоположный берег покрылся разрывами снарядов, но и над десантом сгустилась гроза. В самом буквальном смысле слова.
Черных облаков в темном поутру небе видно не было. Но вскоре гладь реки пошла крупными волнами и сверху ударил магический град и молнии. В довершение ко всему в воду с противоположного берега полетели огненные шары и взрывающиеся синие сгустки «звездочников».
«Щиты на передние плоты», – попробовал помочь своим Илья.
«Можно, – отозвался Ультамит. – Но только на два или три плота. И это тебя сильно вымотает. Слишком далеко».
«Прикрой хотя бы самый первый, – Илья отметил взглядом передовой плот, битком набитый людьми, рядом с которым только что вскипела вода от здоровенного файербола. – И дай меткости артиллеристам, пусть попадают в магов. Хотя бы процентов до двадцати подними вероятность», – решил помочь солдатам другим способом парень. Если артиллерия подавит огонь магов, то это поможет сразу всем.
«Принято».
Осветительный шар неодов над рекой погас, но вслед за ним разгорелся другой. На реке творился беспорядочный кошмар – молнии, волны и огонь, разноцветные вспышки. Несколько плотов превратились от попаданий файерболов в костры, горящие люди прыгали с них прямо в ледяную воду. На вражеском берегу тоже было невесело – артиллеристы колошматили позиции магов почем зря.
Илья в это время занимался привычным делом. Помогал своим и страдал от боли. Но в этот раз ему предстояло мучиться недолго.
– Ты сейчас прикрываешь десант? – спросил парня подошедший подполковник, понявший состояние Ильи с первого взгляда.
– Ага, – злобно ответила за Илью возившаяся рядом у костра с закопченным походным чайником Ая. – Наш защитник защищает и будет защищать, пока в овощ не превратится. Как же без него… Вот, полюбуйтесь господин ярл, я уже развожу огонь. Буду потом его обессиленную тушку целебным отваром отпаивать и на ноги поднимать. Рядовая Аяна тратит время и личный запас ценных лекарственных трав, работая на благо хирда, – язвительно добавила она. – Так и запишите в рапорте, глядишь, еще одну медаль получу.
– Брось, Илюха, – серьезно сказал подполковник. – Всем не поможешь и всех не спасешь. Ближнему своему помогай. То есть нам с тобой и ребятам. Нам тоже вскоре предстоит плыть на тот берег, понтоны для танков саперы уже собирают. Если ты не сможешь прикрыть хирд на переправе, то всем конец.
«Он дело говорит, – решил вдруг вмешаться Ультамит. – Ты быстро изнашиваешься. С каждым разом ты можешь использовать мою силу все меньше, а мучаешься все больше. Кроме того, я очень недоволен – не вижу никакого прогресса в нашем деле. Ты или ничего не делаешь, или тратишь мою энергию впустую».
«Ну и что из этого? Откажешься давать мне силу»? – огрызнулся Илья.
«Пока речь об этом не идет. Я жду, думай, как мне помочь. Но знай – я очень недоволен».
– А те бойцы, на реке, мне, получается, дальние? – Показал Илья подполковнику на залитую огнем и кипящей водой переправу. – Я ведь кого-то из них могу спасти.
– Святым решил заделаться, Илюша? – скривился офицер. – Спасешь их и подставишь нас?
– Никак нет, товарищ подполковник.
Защищаемый им плот уже должен был благополучно причалить к вражескому берегу.
«Отменить щиты и меткость артиллерии».
«Принято».
– Вот и молодец, – улыбнулся Добрячков, заметив, как Илья изменился в лице, сбросив защиту. – Все правильно сделал, боец. А тебе, Аяна, выражаю благодарность. И отдаю парня под твою ответственность. Приказываю держать вверенного тебе защитника в хорошей форме.
– Есть, господин ярл, – хмыкнула ведьма.
Попытки захватить плацдарм за Альгой продолжались весь день без передышки, но лишь к ночи нескольким хирдам элитного гвардейского полка «Щит Алмии» удалось зацепиться за противоположный берег. Пытавшиеся высадиться утром бойцы, по всей видимости, погибли. Так подумал Илья, когда бой на противоположном берегу стих и наступила тишина – ни вспышек магии, ни выстрелов, только выброшенные на берег обломки плотов и изуродованная взрывами и магией земля.
После короткой передышки снова открыла огонь имперская артиллерия, еще около часа обрабатывая вражеский берег из десятков орудий. А затем люди попытались обмануть противника, начав после короткой артподготовки переправу в другом месте, в нескольких километрах южнее. Но не смогли добиться успеха и там – удобные для высадки участки берега были надежно прикрыты. Снова артподготовка и снова массированный штурм – в этот раз река была сплошь покрыта плывущими на самодельных плотах, лодках и просто зацепившимися за импровизированные плавсредства людьми.
Маги отвечали – в этот раз к летевшим в имперских солдат традиционным молниям и файерболам добавились повисшие над рекой выше по течению узкие разрозненные полосы синего тумана.
– Отравляющие газы, что ли? – спросил магичку Илья. Стоявшему вместе с Аей и группой бойцов парню стало как-то неуютно, – противогазов и ОЗК ему, как и всем имперским солдатам, никто не выдавал, а последствия применения химоружия он, как будущий офицер войск РХБЗ, хорошо себе представлял.
– У нас их нет, – отрицательно помотала головой Ая. – Это у людей есть бомбы с удушающими аэрозолями и разная нервно-паралитическая алхимия. В Крейсе особые маги владеют заклинаниями массового отравления и болезней. Но на войне такое пока не применяли. Довоенная конвенция о взаимном отказе людей и неодов от «запредельного ужаса» запрещает использование подобного оружия.