сания этого чувства. Квеллю можно противиться, но трудно. Да мне и не хочется.
– Подожди, – попытался сделать выводы из услышанного парень. – Получается, если неоды увидят Добрячкова, то признают его своим вождем, как ты?
– Нет, конечно. У них нет такой силы видеть скрытое, какая сейчас у меня. Они не станут с ним общаться так долго, чтобы их дар указал на ярла. Кроме того, я – отверженная, мне можно видеть вождя в человеке, хуже не будет. Но не первой тысяче семей Крейса. Человека, к которому неоды почувствуют квелль, скорее всего, сразу уничтожат, как опасного для нации. В том случае, если они обратят на него внимание, конечно. Для квелля нужно время. Это же не любовь с первого взгляда…
– А может быть, ты просто влюбилась в подполковника? – внутренне сжавшись, задал Илья по-настоящему интересовавший его вопрос.
– Не-е… – улыбнулась Ая. – Понимаю, почему ты спрашиваешь, но точно нет. Любовь отдельно, а квелль отдельно. Нельзя спутать теплое с мягким, хотя бывает, что один и тот же предмет обладает обоими свойствами. Но не в нашем случае. Ладно, я это к чему говорю – к тому, чтобы ты расслабился. Подполковник не пропадет, я это чувствую и в этом совершенно уверена. А значит, и мы с ним тоже, особенно с твоей магией. Так что не беспокойся насчет нашего будущего. И не ревнуй меня к ярлу. А теперь, когда я лишила тебя обоих поводов для беспокойства – спи.
– Ая, ответь мне…
– Спи, Илюша. Хватит полуночных разговоров.
Отъезд Добрячкова в штаб бригады Тольма, ставший сейчас штабом всей второй ударной армии, Илья проспал. Обычное дело – ночью долго ворочался, а заснув под утро, никак не мог проснуться. И никто из друзей не разбудил – Ая не велела. С ведьмой без веских причин не решались спорить даже Вайсор с Троддом, не говоря уж о землянах. Cумела она потихоньку как-то так поставить себя перед бойцами, что ее уважали, слегка побаивались и… подчинялись.
Илья позавтракал со смиренно ожидавшим его пробуждения Ромкой, которому строгой магичкой было поручено покормить защитника, и стал собираться на улицу. Влез в старый вязаный свитер, выменянный у местных жителей, и зеленые шелковые штаны из неодского обоза, намотал портянки в два слоя взамен давно изорвавшихся носков и надел сапоги. Потом с трудом натянул поверх всего форму. С наступлением зимы каждый утеплялся, как умел.
Сегодня на передовой у села было тихо. Как и вчера. Илью это немало удивляло – с чего бы вдруг? Неоды наверняка поняли, откуда люди атаковали дивизион их атмосферников, неужели они не хотят отомстить? Кроме того, позиции хирда и «Щитов Алмии» Рейсода ближе всего к Нельску. Почему же маги их не трогают? Странно. Могли бы попытаться еще раз накрыть файерболами или атаковать с воздуха вивернами. Но нет, тишина и спокойствие.
– Говоришь, рано утром пришла машина? – переспросил Илья Ромку, выйдя со двора на улицу и поневоле морщась от света. К утру метель улеглась, небо прояснилось, и повсюду блестел на солнце свежевыпавший снег. Правда, мороз стал сильнее.
– Да, еще по темноте. Ярла затребовали в штаб, выслали танк и легковушку.
– А где Аяна?
– Вместе с Троддом к бывшим неодским пленникам пошла. Их вон в том дворе в конце улицы расквартировали, – показал рукой парень. – После лагеря у мужиков язвы открылись. Обморожение и истощение тоже сказывается, слабые все… Короче, звезда нашего хирда заявила, что если есть время, то лучше их лечить постепенно, в течение двух-трех дней, вмешиваясь магией потихоньку. Надежнее выйдет. Наверное, сейчас проводит с ними сеанс «физиотерапии»… Ты к ней?
– Не. Надо будет – сама меня найдет. Пойдем, посмотрим позиции. Если неоды атакуют, придется быстро щиты ставить, хочу заранее разобраться на месте, как это правильнее сделать.
– Дело говоришь. Вайсор сейчас там же. Как раз все тебе покажет.
Друзья вышли на околицу села и приблизились к окопам хирда, когда Ромка внезапно остановился и показал рукой вверх.
– Смотри, Илюха, вон там случаем не дракон летит?
– Точно, – заметил парящий высоко в небе силуэт Илья. – Кажется, виверна. Странно только, что одна и на такой большой высоте. Разведчик?
– Может быть… Слушай, а давай собьем? – загорелся идеей боец. – Высоко, конечно… Но у гвардейцев Рейсода есть пара зенитных пулеметов. С твоей-то удачей… Пусть Вайсор уговорит его пострелять, а ты втихую подколдуешь. Глядишь, достанем.
– А если гвардейцы догадаются про меня? – засомневался студент. – Я и так как Штирлиц из анекдота, который шел по Берлину в буденовке и с парашютом. Мало нам того, что «щиты» вчера после приезда хевдинга про Аю узнали? Хорошо хоть Тольм велел ведьму не трогать.
– Да ладно тебе. После того как вы с Аей вечером раненых у Рейсода вылечили, тан сказал Добрячкову, что вопрос закрыт. Военврач Аяна его устраивает, а цвет глаз медика никого не волнует. Если ведьма лечит имперских бойцов – значит, это имперская ведьма.
– Лечила Ая, я, по легенде, просто так рядом стоял, свечку держал… Бывшие пленные, кажется, кое-что поняли. Если мы еще и виверну собьем…
– И что? Пусть теперь маги над нами летают, когда захотят? И щиты не будешь ставить, лишь бы тебя не заподозрили?
– Уговорил, – кивнул головой студент. Ему самому хотелось спустить дракона с небес на землю. – Побежали.
Командир танкистов тоже заметил вражескую рептилию. Илья с Ромкой нашли его у блиндажа, рядом с окопом для командирского танка. Тан внимательно смотрел на приближающегося к селу от Нельска крылатого дракона в артиллерийский бинокль.
– Господин тан, есть идея…
Пока Вайсор искал командира гвардейцев и уговаривал его дать приказ зенитчикам шарахнуть по дракону, виверна оказалась над центром села. Стрелять по рептилии Рейсод сначала не хотел – считал, что для прицельного огня слишком высоко и шансов попасть почти нет, а жечь патроны впустую в их ситуации нельзя.
Меж тем от парящей наверху твари отделился какой-то предмет и стал падать вниз. Илья сразу же стал лихорадочно прикидывать, куда он упадет, чтобы поставить щит, но неожиданно «бомба» раскололась на части, а потом и вовсе рассыпалась в воздухе на множество белых листочков бумаги. Раздуваемые легким ветерком, они, медленно кружась в воздухе, падали на деревню и позиции имперцев.
– Неодская пропаганда? – удивился Ромка. – Надо же, и такое бывает!
Один из белых листиков с текстом упал совсем рядом. Вайсор подобрал его, вчитываясь в текст.
– Что там, тан? – спросил его Илья. – Интересно же.
– Первый раз вижу такое, – в свою очередь удивился танкист. – Слушайте. «Боец имперской армии. Смерть уже протягивает к тебе свои костлявые руки. Подумай о своей семье, твоя борьба безнадежна. Выбери жизнь, человек! Эта листовка – пропуск в плен. Не верь россказням спецотдела, с прекратившими сопротивление Крейсу и перешедшими добровольно людьми мы обращаемся хорошо. У нас ты получишь сытную еду, устройство на работу и безопасность. Не бойся преследования спецотделом своих родных – мы не публикуем списки пленных. Ваш конунг Влатт уже сдался Крейсу, поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления. Сдавайся и ты».
– Вот же дают гады! Ловко! – выругался стоявший рядом Рейсод. Он тут же обернулся к зенитчикам, вмиг передумав экономить боеприпасы. – Огонь, ребята! Все же попытаемся его достать…
«Ультамит, вероятность попадания семьдесят процентов».
«Принято».
Строенная пулеметная установка загрохотала над ухом, выплевывая гильзы сплошным потоком. Илью придавило болью, но виверна продолжала лететь. Достать ее на такой высоте было и в самом деле нелегко.
– Никак, господин тан, – развел руками пожилой пулеметчик. – Далеко.
– Еще пробуйте!
– Есть.
В этот раз зенитчики били короткими очередями, с перерывами в две-три секунды между ними. А Илья опять потихоньку уходил в аут. Он уже решил было отменить свой приказ, когда Вайсор вдруг сказал.
– Кажись, накрыли, тан. Повезло.
Виверна начала явно проваливаться вниз, ритм работы ее крыльев изменился. Потом она и вовсе закувыркалась в воздухе и камнем упала куда-то за село, на позиции неодов.
– Ага, долеталась, красава! – Голос командира «Щитов Алмии» был полон злобного торжества. – К кому там смерть протягивает свои костлявые руки? С гвардейским приветом, маги!
– Тут еще кое-что, – тихо сказал Илье Вайсор, отведя парня на несколько шагов в сторону. – На листовке мелким шрифтом под основным текстом в рамочке. – Слушай. «Людям, которые расскажут ценную информацию об участниках нападения на атмосферников Крейса у села Зеленый Бор, будет выдана особая награда – серебряная охранная пайзца, десять тысяч крейсмарок и надел земли. Если вы сами участник – сдавайтесь смело. В обмен на сотрудничество вы будете прощены, защищены и богато награждены, будь вы человек или неод». Это ведь про вас с Аей?
– Про нас… – растерянно сказал парень. – И про вас тоже.
– Нда… Раскрыли нас неоды, – сказал Вайсор и ненадолго замолчал, зло стиснув зубы. – Теперь все узнают. Я за своих ребят спокоен, но мало ли.
– А что мало ли? – Пожал плечами Илья. – Думаешь, мы с Аей соблазнимся наградой Крейса, тан? Я так точно нет. Если ты человек, то и служи людям. Даже если бы люди в империи были бы в тысячу раз хуже, чем они есть, а маги в тысячу раз добрее, умнее и прекраснее их, я бы все равно стал драться за людей. Кровь не вода. У Аи свои резоны, но уверяю тебя – сейчас она вся наша, и это хорошо. Про нас и так самому конунгу известно. А верить вражеской пропаганде – себя не уважать. Покажем листовку Добрячкову, пусть он дальше думает, что с этим делать, а наше солдатское дело – выполнять приказы.
– Ярл у нас командир отменный, – согласился танкист. – Знаешь, порою я верю, что вы из другого мира. В Альрове командир мне правду сказал, да я не понял.
Подполковник вернулся в Зеленый Бор ночью. Усталый, голодный, но довольный. Затребовал себе «пожрать что-нибудь по-быстрому», сославшись на то, что весь день в штабе у Тольма провел на одном кофе и папиросах, и созвал импровизированный малый совет хирда. В него кроме самого Добрячкова вошли Илья с Аей, Тродд и Вайсор.