— Дать спички? — с ухмылкой спросил другой солдат. Он вылез из коляски и направился следом за ефрейтором.
— Раздвиньте доски лаза, быстро! — приказал Антон ребятам. — Первого беру на себя. Ни в коем случае не стрелять!
Каттнер шел к сараю неспешно, явно намереваясь наконец-то поймать ненормальную птицу. Отстав от него на два-три шага, шел второй немец, весело подбрасывая на ладони спичечный коробок.
Бронетранспортер уже скрылся из глаз, въехав в перелесок, унеслись мотоциклисты, и только удаляющийся рокот моторов еще висел в воздухе.
— Вдруг я окажусь удачливее на охоте? — засмеялся солдат, обгоняя ефрейтора Каттнера.
— Ну-ну! — шутливо пригрозил ему тот.
Ребята еще не успели ничего понять, как искатель удачи в охоте на курицу рухнул на пол от удара прикладом автомата в висок. По-кошачьи бесшумно перепрыгнув через его тело, Антон рывком втянул внутрь сарая только-только переступившего порог Каттнера и сильно рубанул его ребром ладони по шее. Ефрейтор без звука кулем осел на руки подоспевших Зверева и Егорова.
— Заткните ему рот, — приказал Волков и ужом выскользнул в пролом задней стены сарая.
Подскочил Костя Крылов, навалился на ноги ефрейтора, лежавшего на земляном полу. Зверев, взяв у Егорова ремень, сноровисто стал вязать немцу руки, а сам Егоров запихивал пленному в рот пилотку. Запихивал неумело, обдирая до крови пальцы о зубы начавшего приходить в себя пленного, ошалело вращающего глазами.
Быстро оттащив Каттнера в сторону, ребята притихли, напряженно прислушиваясь, но выглянуть из сарая не решались. Вскоре послышался голос их командира:
— Любитель, ко мне!
Держа автомат наготове, Егоров выскочил во двор. Капитан засовывал в коляску мотоцикла тело третьего немца. На спине его мышастого мундира расплывалось темное пятно. Опустив автомат, Егоров подошел ближе, с опаской поглядывая на убитого.
— Живей! — схватился за руль мотоцикла Волков. — Помоги закатить!
Они вкатили мотоцикл с убитым немцем в сарай и поставили ближе к дощатой стене. Туда же отволокли незадачливого охотника за курицей. Забросав мотоцикл и трупы сеном, отправились к лесу, ведя за собой пленного. Егоров предложил:
— Может, поджечь? — и кивнул на оставленный ими сарай.
— На дым сбегутся, — оборвал его Зверев и толкнул в спину замедлившего шаг Каттнера.
От хутора уходили быстро, все дальше и дальше углубляясь в лес. Несколько раз меняли направление. Немец сопел, взмок, его мундир покрылся темными пятнами на спине и под мышками, ноги заплетались, лицо стало бледным.
Облюбовав овражек с густыми кустами на склоне, командир приказал остановиться на привал.
— У нас мало времени, — обратился он на немецком к ефрейтору, сделав знак Крылову вынуть кляп у пленного.
Немец жадно хватал свежий лесной воздух широко открытым ртом, испуганно переводя взгляд с одного разведчика на другого. Когда им сегодня приказали отправиться на поиски парашютистов, он воспринял это как увеселительную прогулку. Кто бы мог подумать, что именно ему придется попасть в плен к «лесным призракам», как их уже успели окрестить солдаты?
— Я военнопленный! — быстро ответил Каттнер. — Могу ходатайствовать о сохранении вам жизни, если…
— У нас мало времени! — прервал его Антон. — Фамилия, имя, номер части, задание?
— Иоахим Каттнер, ефрейтор, тридцать пять лет… У меня двое детей, и я социал-демократ! Я рабочий!
— На вашем мотоцикле была эмблема — голова собаки. Это эмблема химических частей? — снова прервал его Волков. — Почему вас, химиков, бросили на розыски? Что делает здесь ваша часть? Отвечайте, быстро!
Лучше других владевший немецким Егоров вполголоса переводил остальным ответы и вопросы. Сидя на земле, ребята с напряженным вниманием слушали — еще бы, первый немец, с которым они говорят. Пусть допрашивает один командир, но все же здорово он владеет немецким! Так и чешет, как натуральный «ганс»!
— Вы жили в Берлине? — искательно заглядывая Волкову в глаза, спросил Каттнер, пытаясь перевести разговор на другую тему. — В каком ките, то есть районе, столицы? У вас произношение берлинца.
— Будете отвечать на вопросы? Мне еще долго ждать? — поиграл Антон желваками.
— Приказали выделить солдат для ваших розысков, — пожал плечами ефрейтор. — Здесь какой-то черный СС распоряжается. О нем я ничего не знаю! — быстро добавил он.
— Так, — помрачнел командир. — Откуда выехали, где стоит ваша часть, в каком месте? — он достал карту, развернул ее, показывая немцу.
— Не умею читать русскую карту, — отвел глаза тот. — Мы стоим в Озерном. Участок для патрулирования выделили от расположения части до местечка Броды. В Озерном мы должны оборудовать объект, но его назначения я тоже не знаю. Возможно, нас еще передислоцируют ближе к Минску или Смоленску. Что вы собираетесь со мной делать?
— Где еще стоят ваши части? — сворачивая карту, спросил Волков. Он уже отлично понял, что от Каттнера многого добиться не удастся, а таскать его за собой по лесу…
— Не знаю, — привычно повторил немец. — Ваша армия бежит, на что вы надеетесь? Вас все равно поймают, не сегодня, так завтра! Здесь кругом стоят наши части, постепенно двигаясь к фронту.
— Ну что будем с ним делать? — повернулся к ребятам Антон. — Не таскать же его за собой по лесу.
Все испуганно молчали. Крылов несмело предложил:
— Завязать глаза и отпустить по дороге? Все-таки он пленный…
Волков невесело усмехнулся, рассматривая документы Каттнера и немцев, убитых на хуторе. Фотографии, письма, солдатские книжки, круглые медальоны с номерами, во всех армиях мира прозванные «медальонами смерти».
Слова Каттнера об эсэсовце его встревожили — неужели службы безопасности уже пронюхали об архиве и материалах, которые вез Денисов? Тогда дело плохо, иначе зачем вдруг появился эсэсовец, распоряжающийся поисками парашютистов? Для этого есть армейская контрразведка и фельджандармы.
Продолжать допрос ефрейтора? Бесполезно, больше из немца ничего не выжать — он, как попугай, опять будет твердить одно и то же. Еще не знающие поражений, твердо верящие своему фюреру и силе принятой присяги, приученные к жесткой, палочной дисциплине, немецкие солдаты не столь податливы на допросах. Тем более в подобной обстановке, когда он считает себя жертвой странных и нелепых обстоятельств, которые скоро непременно изменятся в его пользу — русских всего четверо, а ищет их множество хорошо обученных, обеспеченных техникой и связью солдат, а ими командуют опытные офицеры, уже прошедшие Голландию, Францию, Польшу.
— Рабочим был, — совсем тихо добавил Егоров.
— Тихий, — приказал Волков, — отведите его в конец оврага.
Зверев побледнел и сжал рукоять висевшего на поясе ножа так, что побелели костяшки пальцев.
— Капут! — выпучив глаза, заорал немец, видимо, поняв, что с ним сейчас сделают «лесные призраки». — Капут!
— Выполняйте приказание, — поторопил Волков, — а то он весь лес переполошит.
Не глядя на ребят, Зверев взял пленного под локоть и потянул за собой. Тот начал упираться, брыкаясь ногами, норовя пнуть своего конвоира по голени тяжелым кованым сапогом. Зверев разозлился, схватил немца за связанные сзади руки, повалил и поволок по земле, сминая траву и мелкие кусты, не обращая внимания на отчаянные вопли.
— А-а-й! — взвизгнул немец, и крик внезапно оборвался.
Вернувшись, Зверев бросил на колени Егорову его ремень:
— На!
Тот брезгливо отбросил его в кусты, потом вытер руки пучком травы и долго тер ладони о зеленую ткань маскхалата.
— Смотрите сюда, — развернув карту, подозвал всех ближе к себе командир. — Плотность немецких частей здесь большая. Даже химиков уже подтянули. Тут Озерное, здесь Броды, а вот тут деревня Погосты. Завтра мы должны быть там.
Гельмут Шель читал очередную сводку. Во время патрулирования границ блокированного района пропали трое солдат моторизованного взвода химической части. Двух из них вместе с мотоциклом обнаружили в сарае хутора, который до этого осматривала патрульная группа.
Обнаружили, конечно, только трупы без документов. Один убит ударом в висок, второй заколот ножом. Возможно, нож был брошен в солдата с большой силой — клинок раздробил кости.
«Крепкая сталь, — невесело усмехнулся Гельмут, — да и рука, пустившая в ход этот клинок, не из слабых. Значит, русские выбросили здесь хорошо подготовленных профессионалов».
Третьего солдата не нашли. Шель почти не сомневался, что его увели с собой русские десантники — увели в дремучий лес, допросили и… Война! Еще прибавится вдов в Германии, еще трех солдат не будет в строю.
Но каковы русские! Суметь спрятаться на хуторе и не быть обнаруженными поисковой группой! А потом выждали момент, захватили языка, убили двух солдат и ушли в лес без потерь. Нет, оберст Хахт, высказавший предположение, что русские перебрались в другой район, неправ: они не ушли, они здесь!
Рыщут по лесу, выходят к населенным пунктам. Но что их тут держит, что им надо, чего они ищут? Что или кого? Как узнать, как проникнуть в их тайну, все более и более занимающую ум Шеля?
Он уже сутки не расставался с мыслями об этой загадке и решил, что непременно надо поймать живым хотя бы одного из этих «лесных призраков» и как следует допросить его, вывернуть наизнанку, содрать кожу, загнать иглы под ногти, но добиться ответа, узнать разгадку! Однако для этого как минимум сначала надо поймать хотя бы одного. Заколдованный круг! Отправная точка смыкается с конечной, и все начинается сначала…
Предположим, русские сейчас опять в лесу — им надо увести подальше от хутора пленного, допросить его, отдохнуть и решить, как быть дальше. Все вполне логично. Хотя можно ли говорить о логике, имея дело с таким противником?
Не обстоятельства вынудят их пока оставаться в лесу! Поэтому надо распорядиться повысить бдительность в каждом населенном пункте, где стоят немецкие части, направить туда опытных сотрудников контрразведки и продолжать патрулирование. Продолжать, не допуская более преступной беспечности и новых потерь личного состава. Заглядывать в каждую щель, тщательно обшаривать все погр