За его спиной Тримейн и Макс глазеют на меня. Если взглядом можно было бы убить, то Тримейн сделал бы это прямо сейчас.
– На каждых отборочных должен быть хоть один сюрприз, – отвечает Хидео.
– То есть вы не думали, что меня так быстро выберут?
Подобие улыбки появляется на губах Хидео.
– А вас выбрали? Я не заметил, – он наклоняется ближе. – Очаровательно выглядишь сегодня, – добавляет он тихо, чтобы слышала только я. И уже кивает на прощание, проходя мимо нас со всей своей свитой, телохранителями и следующей за ним кричащей массой фанатов.
– Черт, – Хэмми шепчет мне на ухо, не отводя взгляд от Хидео, – вживую он выглядит еще лучше, чем в новостях.
Рошан смотрит прямо на меня.
– Он только что дразнил тебя?
– Кажется, я ему не очень нравлюсь.
– Этого достаточно, чтобы ты оказалась в таблоидах, – говорит Хэмми. – Ты же понимаешь, да? Хидео так не разговаривает с игроками. Там обычно чистый бизнес, – она пихает меня локтем так сильно, что я ахаю.
– Да ничего такого.
Хэмми издает смешок, ее кудри подпрыгивают:
– Мне все равно. То, как кипел Тримейн на заднем фоне, даст мне сил на весь чемпионат.
Когда подходят несколько фанатов, чтобы взять автографы у нее и Рошана, я смотрю туда, где Хидео исчез в толпе. Он внимательно следил за мной во время Wardraft’а. Я вспоминаю, как он стоял в частной ложе, когда объявили мое имя. «Он так не разговаривает с игроками». А как тогда? Разве он не обменялся словом с каждым сегодня вечером? Я замечаю его в толпе последний раз, пока телохранители провожают его по коридору.
Перед глазами появляется имя, и я инстинктивно поднимаю взгляд. Я подошла достаточно близко к месту, где диджей Рен сидит за огромным пультом, крутя быстрый ритм, золотые крылья его наушников отражают неоновый свет. Я почти забыла, что он тоже официальный игрок. Сейчас я достаточно близко, чтобы достать его данные.
Я тайно поднимаю информацию о диджее Рене. И замираю.
Его личная информация за стеной щитов – не одного, а десятков. Все, что мне удалось загрузить о нем, зашифровано. Какой бы ни была причина, Рен подходит к защите своей информации серьезно, он знает многие способы, как защитить себя далеко не на уровне среднего игрока. Очень многие способы. Я смотрю на него, размышляя. «Фигура, которую я видела в «Токио Доум», – одна из официальных “темных лошадок”».
А на Wardraft’е отсутствовал только он.
12
На следующее утро, выходя из комнаты зевая и со спутанными волосами, я слышу голос Эшера из атриума. На пути встречаю Хэмми. Она кряхтит полусонным голосом.
– Вниз, – бормочет она.
– Что происходит?
– Жеребьевка, – отвечает она, а потом бредет приблизительно в направлении своей ванной.
Жеребьевка. Сегодня мы узнаем, какие команды будут сражаться между собой. Эта мысль быстро взбадривает меня. Я чищу зубы, поспешно умываюсь и надеваю свои новые линзы Warcross. А потом направляюсь в атриум. Эшер уже там, тихо разговаривает с Рошаном на диванах. Этим утром у нашего капитана темные круги под глазами, но в целом он выглядит наготове. Я бросаю взгляд на кофейный столик. Журнал сверху стопки демонстрирует Хидео на банкете, сидящего рядом с совершенно очарованной блондинкой, интимно шепчущей ему что-то на ухо. «Нашла ли принцесса Адель своего принца?» – кричит заголовок.
Хэмми присоединяется к нам чуть позже, а за ней приходит и диджей Рен. Рен выглядит самым изможденным из нас. Его короткие каштановые волосы торчат во все стороны, а глаза спрятаны за солнцезащитными очками в белой оправе. Крылатые золотые наушники все еще на голове, один наушник чуть сдвинут с уха, чтобы он мог слышать, что происходит. Он сидит на самом дальнем от меня диванчике, откинувшись назад, и лениво машет всем в знак приветствия.
«Единственный, кого не было на Wardraft’е». Может быть, это потому, что он где-то прятался, а сам виртуально сидел на крыше и шпионил за всеми.
«Возможно, он и есть Ноль».
Нет. Ноль должен лучше себя прятать. И уж наверняка Ноль не такая дешевка, чтобы сидеть в помещении в солнцезащитных очках.
Хэмми протягивает руку перед лицом Рена и щелкает пальцами.
– Эй, – говорит она, – рок-звезда. Ты больше не в клубе.
Рен просто отталкивает ее руку.
– Я чувствителен к свету по утрам, – говорит он на французском, и я читаю перевод.
Рошан поднимает бровь, а Хэмми закатывает глаза.
– Да, у меня тоже аллергия на утро, – отвечает она.
Хэмми болтает, а я незаметно начинаю просматривать данные своих товарищей по команде. Кажется, вчера ночью Рошан разослал несколько электронных писем, в то время как количество койнов Хэмми значительно упало с прошлой ночи, то есть она купила что-то очень дорогое. Я поворачиваюсь к Рену. Как и вчера, его данные скрыты за защитной стеной, настроенной так, что, если кто-то постарается их взломать, его автоматически перенаправит на щит. Я включаю программу, чтобы обойти защиту.
Рошан вздыхает:
– Эш, скажи ему снять наушники, – терпеливо говорит он.
Эш скрещивает руки на груди:
– Снимай-ка их, «темная лошадка». Я сегодня утром не в настроении.
Рен медлит. Наконец он стягивает наушники и оставляет их висеть на шее, а потом снимает и очки. Его глаза карие, но такие светлые, что кажутся золотистыми.
Когда мы все готовы, Эшер говорит:
– Викки, включи объявление.
Наш командный дрон мигает в углу, и на противоположной стене атриума появляется прямая трансляция. Хидео стоит на подиуме лицом к потоку вспышек.
– Жеребьевка началась, – говорит Эшер, подтверждая слова Хэмми. – И мы будем играть в первом раунде.
Хидео не терял времени и постарался, чтобы я была в первой игре.
– С кем мы играем? – спрашиваю я.
Эшер вызывает несколько виртуальных изображений. Это наш командный символ – красно-золотой феникс, парящий в пространстве рядом с черно-серебряным изображением конных скелетообразных фигур в капюшонах. Над нашими гербами висят слова:
Раунд 1
«ВСАДНИКИ ФЕНИКСА» против «БРИГАДЫ ДЕМОНОВ»
Хэмми издает вопль, и Эшер громко хлопает в ладоши.
– Мы проиграли им в прошлом году, – говорит Эшер, переводя взгляд с меня на Рена, – а потом нас наказали и снизили наш рейтинг. Все будут думать, что «Демоны» разнесут нас в пух и прах. Но мы докажем, что они ошибаются, верно? – он улыбается, обнажая клыки. – Сейчас нам просто надо постараться угадать, каким будет первый уровень.
– Когда Комитет ставит нас против «Демонов», – говорит Хэмми, – обычно выбирается уровень, где нужна скорость. Как «Восьмиразрядный мир» два года назад, – она толкает Эшера, – помнишь его, да?
Эшер кряхтит:
– Да уж. Там много ступенек.
– Или космос, – добавляет Хэмми, – они хорошо умеют обращаться с 3D-пространством. Так что если в нашем уровне нужно много находиться в воздухе, у них может быть преимущество. Но мы тренируем скорость. «Демоны» же обычно тренируют силу и защиту.
– Вообще каждый в их команде тренируется защищать – не только Боец и Щит, – заканчивает Эшер. – Можно посмотреть любую их игру, где они исполняют свой групповой прыжок-восьмерку, особенно с двойным вооружением, и там отлично видно, как слаженно они переключают роли.
– Например, «Мир драконьего пламени», – говорит Хэмми. Все кивают, кроме меня. – Только вспомните, как они «ныряют» четким строем с утесов. Я ненавижу их, но они бывают очень хороши.
Я вообще не понимаю, о чем речь.
Одобрительный хор встречает слова Хэмми, и они быстро перечисляют другие сложные миры. Много сленга и названий приемов, о которых я никогда не слышала. Я молчу, пытаясь впитать как можно больше информации, но впервые со времен Wardraft’а осознаю, насколько в чемпионате лишняя. Рен – тоже «темная лошадка», но также и опытный игрок, дошедший до высокоуровневых миров и игравший в них… Я не играла ни в одном мире такого уровня. Конечно, я здесь ради охоты, но и ради игры тоже – и прямо сейчас мне кажется, что Хидео ввел меня в игру, чтобы унизить.
– Само собой, это не значит, что у них нет недостатков, – говорит Эшер, поворачиваясь ко мне. – «Демоны» компетентны во всем, но не великолепны ни в чем. Сосредоточься на том, чтобы быть отличным Архитектором, Эми, и ты выиграешь для нас игру. Мы поможем тебе подготовиться.
Я улыбаюсь, благодарная ему за то, что ввел меня в разговор.
– Посоветуешь что-то определенное в игре с «Демонами»?
– Много всего. Они почти сразу сделают тебя своей целью. Каким бы ни оказался уровень, тебе лучше сразу оторваться от них и выбраться на свободное пространство.
Я вспоминаю усмешку Тримейна и оскорбления Макса, а потом предупреждение Рошана.
– Будет сделано, – отвечаю я.
Эшер смотрит на Рена.
– Я никогда не видел, чтобы Боец атаковал так быстро, как умеешь ты, но Макс Мартин невероятно силен в нападении. В общем, ты понял свое задание.
Рен салютует ему двумя пальцами у виска:
– Есть, капитан.
Напротив меня только Рошан выглядит хмурым после объявления жеребьевки. Эшер смотрит на него настороженно, а потом кивает и спрашивает:
– Есть совет для Эми, как справиться в игре с Тримейном?
– Эш, – предупреждает Хэмми.
Рошан устремляет на него сердитый взгляд:
– Он был твоим «Всадником» до того, как стал «Демоном». Сам советуй ей.
Эшер просто пожимает плечами.
– Я не виноват, что ты в него влюбился, – говорит он. – Ты знаешь Тримейна лучше всех нас. Так что держи личные переживания при себе и помоги нашей «темной лошадке», ага?
Рошан смотрит на Эшера долгим взглядом. А потом вздыхает и поворачивается ко мне.
– Тримейн – Архитектор, попробовавший все роли. Он лучше всех из «Демонов» умеет менять роль и очень хороший Вор и Боец. Так что иногда в играх товарищи отдают ему свои бонусы или оружие, чтобы он их использовал, хотя формально он Архитектор. Когда ты столкнешься с ним, помни, что у него много личин, он достаточно ловок, чтобы применить неожиданный прием. Я покажу тебе во время тренировок.