Машинально я поднимаю руку, чтобы связаться с Хидео.
Я должна отправить все это ему прямо сейчас, все рассказать о запланированном вирусе Ноля, фальшивых артефактах. Но если я сейчас с ним свяжусь, Ноль может узнать. И если он увидит, что Хидео вносит изменения в финальную игру, пытаясь разрушить его план, то точно поймет, что я связывалась с Хидео. Он может поменять замысел, и тогда все, что я узнала, станет бесполезным.
Мне нужно остановить это все, не вызвав подозрений Ноля, не вовлекая Хидео. А это значит, я должна попасть в финальную игру и помешать Нолю ввести в нее взломанные артефакты.
Я судорожно вздыхаю.
Может, я и правда вмешалась в ситуацию, которая мне не по зубам. А тонкий испуганный голосок внутри напоминает, что если я остановлюсь сейчас, если просто уеду, как настаивал Хидео, то Ноль может и вернуть мои Воспоминания.
Но я не могу даже думать об отъезде. Что случится, если я уеду? Мой взгляд возвращается к коробочке, лежащей рядом. Все, о чем я могу думать, – это разорванные остатки дорогих моему сердцу вещей. И Ноль, спрятавшийся за своей нарочно непрозрачной маской, диктующий мне, что делать и чего не делать. Во мне нарастает гнев, и кулаки сжимаются.
Хидео хочет убрать меня из официальной игры и охоты. Ноль предупредил меня держаться подальше. Но я всегда плохо следовала приказам. Я – охотник за головами. И если моя цель все еще на воле, я должна довести дело до конца.
Я вскакиваю с кровати, иду в угол комнаты, где висит камера наблюдения, и выдергиваю из нее провода. Она гаснет. А потом я звоню Рошану и Хэмми. Когда они принимают вызов, мой голос звучит как приглушенный шепот.
– Готовы услышать правду? – спрашиваю я.
– Готовы, – отвечает Рошан.
– Отлично. Потому что мне нужна ваша помощь.
28
Здравый смысл подсказывает, что сейчас, пожалуй, худшее время для визита в «Темный мир». Я чуть не погибла во время взрыва, я больше не работаю на Хидео, а хакер и его команда следят за мной, превращая из охотника в жертву, готовые прикончить меня при малейших признаках того, что я продолжаю идти по их следу. Возможно, за мной уже и ассассины охотятся – не исключено, что я в списке лотереи убийств в «Пиратском логове».
Но у меня нет времени.
Мои виртуальные ботинки шлепают по лужам в выбоинах на Шелковом пути, когда я прохожу, улица за улицей, неоново-красные знаки со списками имен и информацией о людях, открывших себя «Темному миру». В этой части Шелкового пути движение более оживленное, группки анонимных пользователей толпятся в переулках и перед дверьми, создавая атмосферу ночного рынка. Гирлянды лампочек бессистемно протянуты над головой, а над ними я вижу отражение – перевернутую версию города, свисающую вверх ногами с неба.
Я осторожно поглядываю на прилавки, проходя мимо. Некоторые продают виртуальные предметы для Warcross̕а – они аккуратно разложены на столах, все, от золотых колец до блестящих плащей, кожаных ботинок и платиновых доспехов, целебных эликсиров и сундуков с сокровищами. Другие продают нелегальные вещи из настоящего мира. Кто-то предлагает незаконные пистолеты и пули, обещая экспресс-доставку за одну ночь при покупке от тридцати штук. Другой продает запрещенные препараты – все устроено так же профессионально, как в онлайн-магазине, где ты добавляешь нужное зелье в свою корзину, пакетики доставляют к твоему порогу за два дня, а потом ты можешь оставить отзыв покупателя, не раскрывая свою личность. Третий прилавок предлагает таблетки для похудения, не прошедшие проверку министерства здравоохранения, а следующий за ним – скидки на просмотр прямой трансляции шоу девушек «Темного мира» формата 18+. Я морщусь и отворачиваюсь. На других прилавках украденные произведения искусства, контрабандная слоновая кость, обмен валют с виртуальных койнов на биткойны и японскую иену, и, конечно же, ставки на игры Warcross и Darkcross.
Я вижу, как делают ставки на финал – и суммы астрономические. Над каждым прилавком висит цифра. Она показывает, сколько людей в данный момент раздумывают над покупкой у этого человека. Число над прилавком ставок – 10 254. Десять тысяч людей делают ставки за одним лишь этим маленьким прилавком. Могу только представить, сколько ставок сейчас делают люди в больших азартных притонах, таких как «Пиратское логово». Это еще одно напоминание о том, сколько народу будет подключено к «НейроЛинку» во время финальной игры. Эта мысль заставляет меня двигаться быстрее.
Я останавливаюсь возле обменника и меняю большое количество денег на койны. Даже сейчас конвертация этих денег причиняет физическую боль – что бы я ни отдала всего несколько месяцев назад за то, чтобы не расставаться с таким богатством до конца жизни. Но я все равно провожу операцию и вижу, как цифры сменяются перед глазами с одного типа валюты на другой. А потом я иду дальше. Наконец подхожу к пересечению Шелкового пути и Большого Верхнего переулка. Глянув вдоль переулка, я вижу магазин, который мне нужен: «Изумрудный рынок», где есть дорогие, ценные и очень-очень редкие бонусы.
Снаружи магазин похож на огромный шатер цирка, раскрашенный широкими черно-золотыми полосами, которые переливаются под светом гирлянд. Пологи палатки отогнуты, и за ними зияет черная дыра, в которую ведет бархатный ковер. При виде этого меня моментально накрывает волной безудержного страха. Мы с отцом однажды отправились гулять по лесу в полночь, и когда нам пришлось пролезать через дыру в скрюченном стволе дерева, у меня чуть не случился сердечный приступ. Повсюду в темноте мерещились монстры. Вход в этот цирк вызывает у меня тот же страх – неизвестной черноты, за которой скрывается нечто опасное. Хотя на самом деле этот устрашающий вход – часть системы безопасности магазина, чтобы отпугнуть любителей поглазеть на витрины. Если ты боишься зайти, значит, ты, скорее всего, побоишься и делать покупки.
Пара близнецов на ходулях стоит по обеим сторонам входа. Они склоняются, когда я подхожу. Их лица раскрашены белым, а глаза совершенно черные.
– Пароль, – говорят они хором, с одинаково хмурым видом. В тот же момент перед глазами появляется полупрозрачный экранчик.
Я ввожу сегодняшний пароль – набор из тридцати пяти перемешанных букв, цифр и символов. Близнецы секунду проверяют его, а потом молча отходят, жестом приглашая меня войти. Я делаю глубокий вдох и ступаю вперед.
Внутри все черное. Я продолжаю идти, внимательно отсчитывая шаги. Когда наконец прохожу десять шагов, останавливаюсь и поворачиваюсь направо. Делаю еще восемь шагов. Останавливаюсь, иду налево. Пятнадцать шагов. Я продолжаю идти по длинной и сложной схеме, пока наконец не прохожу двадцать шагов вперед и не останавливаюсь. Пользователи, не знающие, как пройти этот второй щит, потеряются в темноте. Им понадобятся недели, чтобы вернуть свои потерянные аватар и аккаунт.
Я протягиваю руку и стучу. К моему облегчению, раздается «тук-тук-тук», словно я стучу по дереву. Ворота раскрываются, и я захожу в огромное чрево цирка, пространство, подсвеченное сотнями висящих лампочек.
Повсюду полки и пьедесталы со стеклянными банками. Внутри самые разнообразные бонусы: алые драгоценные камни и белые мраморные шарики, пушистые радужные мячики и кубы в синюю полоску, черно-белые клетчатые сферы и прозрачные, похожие на мыльные пузыри, шары. Некоторые из этих бонусов появлялись в игре лишь раз – больше их никогда не предлагали. Другие и вовсе официально все еще в разработке в Henka Games, но каким-то образом уже попали в руки хакеров, которые их тут же продают. Над каждым висит название золотыми буквами со стартовой ценой. «Внезапная смерть» – К46550. «Инопланетная атака» – К150000.
Группки анонимных аватаров собираются перед редкими бонусами, оживленно болтая. Роботы-охранники скользят по полу, похожие на дам с механическими челюстями, длинноносыми масками и черными зонтиками. Я изучаю их. Всегда есть какая-то закономерность в их движениях, даже если они кажутся случайными. Корзина покупателя парит перед моими глазами, как и поле, где можно набирать сумму. Я осматриваюсь, восхищаясь всеми выставленными экземплярами, пока не нахожу пьедестал, внутри которого мраморная сфера, похожая на замерзший хрустальный шар. Его поверхность украшена красивыми морозными узорами.
«Заморозить команду» – К201000. Этот бонус обездвиживает команду противника на целых пять секунд.
У всех людей, собравшихся вокруг стеклянной банки, есть аукционные номерки, и я понимаю, что торг за этот бонус идет прямо сейчас. Я присоединяюсь, принимая от робота-охранника номерок. Пять роботов сейчас патрулируют аукцион, двое из них подтягиваются с только что закончившихся рядом торгов. Рядом со стеклянной банкой стоит маленькая девочка – ведущая аукциона – в шляпе размером с нее саму.
– Двести пятьдесят одна тысяча койнов! – громко и быстро говорит она. – Неужели я слышу двести пятьдесят две? – кто-то поднимает номерок. – Двести пятьдесят две. Кто предложит двести пятьдесят три?
Предложения растут, пока все не сходится к битве между двумя пользователями. Я внимательно за ними наблюдаю. Самая высокая ставка сейчас – 295 000 койнов, а второй пользователь сомневается, поднять ли предложение до 300 000. Девочка продолжает выкрикивать цифру, ожидая, когда кто-то примет ее. Никто не откликается. Аватар, предложивший наибольшую сумму, выпрямляется и приосанивается в предвкушении.
– Никто не предложит три сотни тысяч? – спрашивает девочка, осматриваясь. – Двести девяносто пять – раз, двести девяносто пять – два…
Я поднимаю свой номерок и выкрикиваю:
– Четыре сотни.
Все удивленные взгляды устремляются на меня. В толпе перешептываются. Девочка показывает на меня и улыбается.
– Четыре сотни! – восклицает она. – Вот это я понимаю! Кто предложит четыреста одну сотню? – она осматривает шатер, но никто не шевелится. Другой аватар злобно смотрит на меня, но я специально не встречаюсь с ним взглядом.
– Продано! – девочка аплодирует мне. Моя корзина обновляется, и в ней появляется цифра 1, а количество койнов уменьшается на 400 000. В то же время «Заморозка команды» исчезает из стеклянной банки на пьедестале, и другие аватары начинают расходиться, что-то бормоча. Проигравший задерживается на месте, все еще глядя на меня, как и роботы.