Нож отдавать тоже не хотелось. Во-первых, он был самодельным и вряд ли много стоил, ну а во-вторых, именно этот предмет оставался единственным моим оружием и орудием труда! А обстоятельство всё ещё могли сложиться таким образом, что мне бы пришлось защищаться уже сегодня.
Поэтому я аккуратно разломал остаток вскрытого брикета на две половины, орудуя руками прямо в глубине своей сумке. И, когда троица уже собиралась уходить, а главный жестом позвал меня идти с ними, то я выложил один из кусков на стол и принялся показывать руками на воду.
Увидев мой трофей, старик с интересом вцепился в него пальцами, а затем и обнюхал. После чего ненадолго задумался, довольно усмехнулся и, наконец, протянул мне черпак, который на четверть наполнил водой. Однако, прежде чем я выпил воду, главный погрозил этому толстокожему человеку когтистым пальцем и произнёс несколько слов. Правда, из всего сказанного, я разобрал только знакомые Хас Тенебро.
Хмыкнув в ответ, старик неспешным движением наполнил свой инструмент почти до краёв и снова поднёс к моему лицу. Только, на этот раз, он уже выглядел так, будто проявил ко мне неописуемые доброту и щедрость.
Но, честно говоря, когда вода оказалось прямо перед моим лицом, я очень сильно расстроился. Ведь от этой жидкости пахло довольно паршиво и, оттого, она не казалась питьевой. Уж точно не в привычном мне смысле этого слова.
Впрочем, заболоченной она тоже не выглядела, а мучившая меня жажда становилась уж совсем нестерпимой. Поэтому, с трудом отказавшись от мысли зажать нос, я с благодарным видом выпил всю порцию. А после этого, вместо того чтобы сразу уйти, жестами попытался показать старику что ищу место для ночлега.
Это опять заставило того ухмыляться, но, в итоге, он просто показал мне, что хочет ещё что-нибудь в обмен на помощь. Например, такой же кусок питательной муки. Во всяком случае, именно так я подумал после того, как человек распределяющий воду, пальцами постучал по первому куску.
Я же, первым дело переборов сомнения, отдал вторую половину брикета. После чего получил старый и грязный кусок плотной ткани, на котором мог бы уместиться целиком, да ещё и накрывшись сверху. А, затем, старик показал рукой на всё ту же троицу, с которой я ходил до этого.
Иди мол с ними?
И, уже после того как я покивал и развернулся в их сторону, старик даже негромко рассмеялся и одобрительно похлопал меня по плечу.
Мда… по идее, это должно было быть для меня лестно. Однако, в таком состоянии плечо отозвалось болью, которая, почему-то, отозвалась в боку.
Но сейчас было не время на этом зацикливаться и, вслед за доставшейся мне компанией, я проследовал к примитивной лачуге, собранной из всякого мусора. Да уж… хорошо ещё, что в этом сооружении были использованы не только металлические листы, но и песок с каким-то грунтом, да кусками ткани. Странно только, что мне не удалось разглядеть палок и тех отходов человеческой жизнедеятельности, с которыми они обычно вместе употреблялись.
Кстати! Окон и дверей у этого «домика» вообще не было. Только занавешенный дверной проём, через который мог бы не нагибаясь пройти обладатель скромных габаритов, а также нынешний я. Поэтому уже совсем скоро я узнал и о том, что внутри меня ожидало небольшое свободное пространство, с трёх сторон от которого были возведены жёсткие многоярусные нары. И, вдобавок, тут же располагался люк ведущий в подпол. А вот о том что располагалось внизу, мне пока оставалось только гадать.
Однако, вряд ли там было пусто. Ведь когда мы пришли, то в лачуге уже находилось двое людей с ярко выраженными мутациями, которые, наверное, что-то здесь охраняли. Что любопытно, оба этих мужчины не особо походили на зверей. Один просто был гротескным громилой, а другой светил во все стороны огромными глазами.
Впрочем, любопытным это казалось только из-за того, что члены нашедшей меня троицы хотя и различались между собой, но всё равно были похожи по своей сути. И, если они приходились друг другу роднёй, а эти мутации были устойчивыми в их племени, то именно таких людей в Империуме называли зверолюдами.
Впрочем, тут я легко мог ошибаться. Ибо, во-первых, всё ещё очень мало знал об этой компании, а во-вторых, не слишком разбирался в зверолюдах. Разве что читал о их примитивности и агрессивности, в сравнении с обычными людьми, чего пока не наблюдал ни в каком виде.
Наоборот, мне вполне явно указали на одну из девяти жёстких лежанок, после чего я расстелил на ней свою «постель» и, аккуратно улёгшись, едва не провалился в сон сразу же. Однако, последним возможным на сегодня усилием воли со своей стороны, я остановил падение в забытье.
Ведь мне нужно было немного подумать и настроиться на то, чтобы спать чутко и держать нож под подуш… ах да, подушки то у меня и не было. Значит просто под рукой или прямо в руке.
И если с тем чтобы подготовиться к самообороне проблем не возникло, то вот раздумья легли на меня тяжким грузом. Ведь если говорить честно, то я сам себе удивлялся. Конечно я многое в своей жизни повидал и пережил. Но разве хоть что-то шло в сравнение с происходящим?
Да и мне всегда казалось, будто, оказавшись в подобной ситуации, я довольно быстро откину копыта. Однако, хотя всё и было стабильно плохо, но пока обходилось без непосредственного умирания от голода, холода, жажды или ран.
«Эх, а может всё будет не так уж и плохо? Я ведь пока хорошо справляюсь и, наверняка, ещё что-нибудь да придумаю, но… завтра», — устало пробормотал я, проваливаясь в сон.
Но, к моему искреннему ужасу, когда я немногим позже пробуждения вспомнил эти слова, мне пришлось сразу же отказаться от них.
«Ага… размечтался, наивный придурок. И близко ничего подобного не будет», — прошептал я, дотрагиваясь пальцами до разболевшегося бока и попадая прямо в гной, народившийся в полузабытой ране.
Проклятье! Да, когда я заработал эти царапины, то мне просто нечем было их обработать. Как и на всём протяжении пути! А также после прибытия сюда! Да и, кроме того, я ни разу толком не видел этих порезов, и, из-за того что они почти не болели, совершенно не думал и о том, чтобы лечить их. И, наверняка, именно поэтому дела пошли плохо.
Впрочем, теперь было поздно как ругать себя, так и раздумывать о произошедшем или пытаться справиться самостоятельно. Мне явно нужна была помощь со стороны.
Поняв это, я медленно подошёл к тому, кто сейчас присматривал за лачугой и без лишних слов продемонстрировал всё то, что творилось с моим боком. Пусть для этого и пришлось пальцами раздвинуть плотную тёмную кожу на краях ран. Не прошло и минуты, а он уже разбудил того из своих товарищей, которого я со всё большим основанием начинал называть про себя Главным.
Осмотрев рану, Главный, кажется, крепко обругал сначала меня, а потом и себя. Однако, растерявшись разве что на пару минут, он взял меня за руку и куда-то уверенно повёл по запутанным тоннелям и переходам.
И пускай, если уж быть с собой откровенным, то к тому моменту как мы остановились, я уже раза три потерялся в них. Причём окончательно и бесповоротно! Но, признавая всю ироничность ситуации, именно в этот момент я впервые увидел в поселении ориентир, который мог бы запомнить накрепко.
Грубая статуя могучего воина с правильными чертами лица, была высотой метра четыре и, кажется, упиралась в потолок. Хотя, нет! В вышине даже было проделано специальное углубление для того, чтобы сделать статую хоть немного повыше и придать ей величия.
В руках этот воин, сурово и неотрывно смотревший на площадь перед собой, крепко сжимал меч и щит, а, в это самое время, на его груди красовалась старательно вырезанная аквила, для выделения которой даже разыскали жёлтую краску. Но, самое главное, на постаменте была латинскими буквами выбита надпись.
«THE EMPEROR»
И только после неё следовало множество титулов, текстов и приписок, которые были вырезаны на камне мелким шрифтом и на неподдающемся мне языке.
Впрочем, может там и встречались знакомые слова. Только не до того мне было, чтобы разбирать теперь эти надписи, ведь я чувствовал себя всё хуже и хуже. Поэтому не стал сопротивляться потянувшему меня в сторону Главному и чуточку обрадовался, когда оказался в большой хижине из металлических листов, располагающейся за статуей. Ведь внутри я увидел первого человека, который даже после внимательного рассмотрения имел привычный мне вид. Никаких следов мутаций. Хотя… разве кто-то мог так сразу сказать, что было сокрыто под его посеревшей от грязи рясой?
Ну да плевать… ведь к этому моменту жар уже измучил меня и…
…кажется, я… вырубился?
… или нет? Наоборот? Я только что пришёл в себя?
Да, точно! Я ведь уже много раз приходил в себя и потом сразу же терял сознание! Ну а раз в голове всплыло это воспоминание, а точнее безумный калейдоскоп из болезненных вспышек, то мне стоило попробовать разобраться и во всём остальном.
И, в целом, неплохо вышло. Ведь я достаточно долго сотавался в сознании для того, чтобы мне удалось вспомнить клирика. Того самого седеющего мужчину, который очистил и промыл мои раны с молитвой на устах. После чего уложил на подстилку, рядом со другими своими бесчисленными пациентами.
Ба, да этот священник и сейчас был здесь! И стоило мне зашевелиться, а потом и застонать, как он тут же оказался рядом и помог мне усесться, облокотившись на ближайшую стену. Затем, по прошествии ещё нескольких минут, он дал мне одновременно и не воду, и не еду, но какую-то жидкую кашицу зеленоватого цвета. Точнее очень маленькую порцию этой сомнительной субстанции. Впрочем, она показалась мне божественно вкусной, после того как я впервые осознал тот чудовищный голод, который пронизывал весь мой организм.
«Спасибо вам большое», — не подумав сказал я, после того как доел.
На что священник только задумчиво хмыкнул, после чего аккуратно уложил меня обратно на подстилку и дал уснуть.
Следующее пробуждение оказалось менее приятным. Ведь клирик трясущимися руками забинтовывал мою голову, которую, наверное, тоже хотел осмотреть. Только, на этот раз, он не смог заметить того, что я очнулся и был ошарашен происходящим, а потому ещё долго читал надомной молитвы. Так что я подал признаки жизни только тогда, когда меня собирались покинут