С этими словами он помчался вниз по лестнице и, не озаботившись на этот раз натянуть сапоги и пальто, поспешил навстречу утреннему городу.
Хуго вернулся спустя два часа. Он тащился по садовой дорожке, сгибаясь под тяжестью объёмного свёртка, который казался ещё более увесистым оттого, что в его проволочном нутре скрывалась шумная, брызжущая слюной тварь. Будь всё по-другому, предприимчивая натура Хуго понудила бы его поторговаться с Моллером, но сегодня был неподходящий день для деловых переговоров, кроме того, учитывая ситуацию, пять крон — это было ещё по-божески.
Дверь с грохотом распахнулась, и Хуго с безумной улыбкой на лице вошёл в дом.
— Я вернулся! — объявил он. — И со мной моя подруга!
Он поставил клетку в центр гостиной и, горя желанием напустить Гертруду на ничего не подозревающих незваных гостей, сдёрнул мешок. Однако при виде бушующего внутри вихря из шерсти и когтей торговец передумал. Может быть, ему следует сначала попробовать подружиться с Гертрудой, ровно настолько, чтобы она не думала больше о том, как разорвать ему глотку.
Он побежал в кладовку, выискивая ведро с молоком. Оно чуточку подкисло, но Хуго сомневался, что Гертруду это остановит — судя по её виду, за последние несколько месяцев ей не давали и такого.
Налив в блюдце немного молока, он вернулся в прихожую и поставил его перед клеткой.
— Ну, что, мир? — спросил он, отодвигая защёлку.
Гертруда в ответ притихла, будто сдаваясь на милость щедрого Хуго.
Торговец раскрыл дверцу клети и отскочил назад, отгородившись от кошки блюдцем. Та, фыркнув, прокралась вперёд и принялась осторожно лакать. К большому облегчению прокисшее молоко пришлось Гертруде по вкусу, и она с удовольствием прикончила блюдце, после чего села на задние лапы и довольно заурчала.
— Ну, вот, — сказал Хуго, делая шаг вперёд, чтобы погладить её по голове. — Не такая уж ты и злюка, правда?
Его рука и на фут не приблизилась к Гертруде, как та завизжала и цапнула его. Завывая от ненависти, она яростно бросалась на торговца.
В мгновение ока Хуго взлетел вверх по лестнице и бежал, пока разъярённая кошка, наконец, не загнала его в спальню. Он успел захлопнуть дверь до того, как Гертруда сумела ещё больше расцарапать его, и задвинул засов. На всякий случай.
Через несколько часов он, наконец, нашёл в себе смелость отворить дверь и принялся оглядывать тёмный коридор. Убедившись, что за дверью его не поджидает эта злобная, шипящая тварь, он облегчённо вздохнул и ступил за дверной проём.
Голая хугова нога хлюпнула по чему-то мягкому и липкому. Оно пустило жижу меж его пальцев, и в воздух поднялся самый кошмарный запах, который Хуго когда-либо имел несчастье вдыхать.
Ему даже не пришлось смотреть вниз, чтобы понять, что Гертруда оставила ему подарочек, отражающий всё то, что она о нём думала.
Что ж, ей не обязательно любить его — пусть просто делает то, для чего он её купил!
Хуго допрыгал до прикроватного столика, стащил с него скатерть и вытер зловонное кошачье дерьмо со своей ноги, после чего отправился на поиски Гертруды.
Обшарив подвал, и не обнаружив ни кошки, ни её добычи, Хуго поднялся на первый этаж. Он добрался до лестничной площадки и досадливо поморщился — на дубовых перилах красовались свежие отметины от когтей. Он с трудом взял себя в руки и двинулся было к лестнице, ведущей на второй этаж, как вдруг поскользнулся и упал прямёхонько в лужицу тёплой кошачьей мочи. Что ещё это могло быть?
Стиснув зубы, Хуго направился вниз по лестнице и принялся тереть ногу о расшитый кислевитский коврик. В этот самый момент раздался такой ужасающий звук, какого ему прежде никогда не доводилось слышать. Какой-то искажённый клёкот, будто агонизирующее дикое животное издавало пронзительный предсмертный крик. Хуго встал как вкопанный.
Взяв себя в руки, он поднялся в коридор второго этажа. Перед ним было множество дверей, ведущих в гостевые залы, и, похоже, звук доносился из одной из этих комнат. Крики стали громче, и явно исходили из-за первой двери справа. Хуго ухватился за дверную ручки и, поддав бедром, резко распахнул дверь. На случай если зрелище окажется слишком жутким для его чуткой душевной организации, он зажмурился.
Гертруда испустила ещё один протяжный вопль. От увиденного у Хуго отвисла челюсть: кошка лежала в центре комнаты, шерсть клочьями висела на ней, и от усов до кончика хвоста она была облеплена пропавшими крысоловками.
Кто мог сотворить такое? Какое жуткое чудище могло так надругаться над Гертрудой? Что за дьявольский шутник дразнит его?
Ответ был один — крысы заявляли о себе как о силе, с которой нужно было считаться!
— Твари! — вскричал Хуго. — Может, вы и выиграли эту битву, но война ещё не окончена!
Благополучно разминировав Гертруду, и переложив её в клетку, Хуго снова покинул особняк. На этот раз, перед тем как выйти на темнеющие улицы, у него хватило ума одеться хотя бы на скорую руку.
"Жаба и рожок", одно из самых респектабельных питейных заведений Талабхейма, находилась в богатом усадебном квартале и клиентуру имела под стать. Швейцар одарил Хуго любопытным взглядом, однако лицо торговца было здесь хорошо известно, и, несмотря на его неряшливый вид, обеспечило ему свободный вход.
Дреген Хеншнапф расположился в своём излюбленном местечке у камина, потягивая шнапс и слушая талантливого лютниста, уединившегося в углу таверны. Когда Хуго завалился в стоящее напротив большое кожаное кресло, Дреген с любопытством уставился на него поверх своих щегольских очков, едва узнав старого друга.
— У меня неприятности, — выдавил Хуго с широко раскрытыми отчаянными глазами.
— Это точно, — заметил Дреген.
— Почему все так говорят? Ладно, ты должен мне помочь. Мне не к кому больше идти.
Дреген глотнул ещё шнапса и одарил Хуго взглядом в стиле "Что ж, продолжай, я слушаю".
— У меня крысы. В доме. Они повсюду, — затараторил Хуго.
Он принялся торопливо озираться по сторонам, как будто публично признаться, что у человека дома завелись крысы, было большим моветоном, нежели появиться в таверне одетым как бродячий пёс.
Дреген ничего не ответил, только сменил выражение лица на "А от меня-то ты чего хочешь?".
— У тебя же есть связи, — сказал Хуго. От нетерпения он перешёл на хриплый шёпот. — Ты ведь вхож в такие круги.
Дреген дёрнул бровью.
— На что это ты намекаешь?
— Мне что, вслух сказать? Ты же знаешь людей, которые занимаются ликвидацией…
Теперь настал черёд Дрегену боязливо оглянуться.
Он придвинулся ближе к Хуго.
— Да, у меня есть кое-кто, но у них несколько иная сфера деятельности.
— Ну, кого-нибудь ты должен знать, Дреген. Сделай хоть что-то, я уже с ума схожу!
Дреген откинулся в кресле и задумался. Спустя какое-то время он кивнул, и на его лице нарисовалась озорная улыбка.
— Знаешь, есть у меня один парень, он сможет тебе помочь. Он мне должен и как раз занимается такой работой.
— Правда? — лицо Хуго просветлело. — Есть?
— Да. Найти его можно в "Десятихвостой кошке". Спроси Бориса, бармен сразу поймёт, что к чему.
Хуго неожиданно закипел от возмущения.
— Ты, значит, думаешь, что я пойду в "Кошку"? Да чтобы я, Хуго Кресслер, самый влиятельный торговец…
— … во всём Талабхейме. Да, Хуго, я это уже слышал, но что-то мне кажется, что крыс в твоём доме это не слишком волнует. И, давай на чистоту, сейчас ты не очень-то влиятельно и по-торговому выглядишь, так? Знаешь что, думаю, именно в таком наряде ты очень даже впишешься.
Хуго оглядел свою одежду и пробежался дрожащей рукой по торчащей копне волос.
— Ну, мне столько пришлось пережить, — сказал он.
— Вот и поторопись, — ответил Дреген, махая рукой в сторону двери.
Хуго осталось только благодарно кивнуть и поспешить прочь из "Жабы", покуда ещё кто-нибудь не увидал его в таком неприглядном виде.
В доках воняло элем, тухлой рыбой и приторно-сладкими ароматами дешёвых духов, доносящимися от стайки прихорашивающихся проституток. Пробирающийся к таверне Хуго их не заинтересовал.
Из пивной доносился приглушённый гул голосов. Стоило Хуго подойти ближе, как дверь внезапно распахнулась, и из проёма вывалился мертвецки пьяный человек. Атмосфера портовой таверны предстала перед ним во всей своей нездоровой красе — крепкая смесь похабного смеха и густого табачного дыма.
Хуго замялся на пороге. До чего он опустился? Шныряет по грязным улочкам Талабхейма, чтобы смешаться с завсегдатаями самого мерзкого городского притона. Но он был здесь не просто так… он был, можно сказать, в походе. Чтобы одержать верх, даже легендарным героям порой приходилось опускаться на самое дно. Это просто ещё один шаг на пути к победе над врагом, заполонившим его дом.
Гордо задрав голову, Хуго открыл дверь Кошки и прошёл внутрь с таким видом, будто только что купил это место. В его сторону немедленно повернулись несколько пар злых, холодных глаз, и то немногое самообладание, что он смог наскрести, мгновенно улетучилось.
Хуго опустил голову, чтобы не встретиться ни с кем взглядом, и решил проскользнуть к бару. Это действо обернулось каким-то странноватым танцем, во время которого он вилял и изворачивался, только бы не коснуться кого-нибудь из местных громил. В конце концов, живой и невредимый он добрался до бара. Торговец протиснулся между двумя угрюмыми докерами и махнул бармену. Пытаясь перекричать гул, стоящий в пивной, он спросил Бориса, и круглолицый бармен с равнодушным кивком указал на кабинку в тёмном углу.
Борис оказался здоровенным детиной с крепкими мускулистыми руками. На его голове был натянут тугой кожаный шлем. Он вертел в руках оловянную пивную кружку и меланхолично разглядывал её. Несмотря на свой грубый вид, среди этих шумных пьянчуг Борис казался совсем чужим, подумалось Хуго.
— Э-э-э, Борис? — спросил торговец, оказавшись у кабинки. Здоровяк повеселел и кивком предложил присесть напротив.