И услышал сопение — будто свинья копается в поисках трюфелей; глухой стук шагов по мягкой почве.
Нет, просто не будет, решил я. Встал неподвижно, руки по швам. И вот, из-за башни показалась последняя преграда на пути к личным покоям Периэля.
Он был раза в четыре выше меня и почти во столько же шире — и это только грудь. Мощные, короткие ноги ухали по земле, с толстого пуза свисала набедренная повязка. Голова была маленькая и похожа на свиную, крохотные глазки с подозрением сверлили меня. Гигант перебрасывал в огромных руках дубину с железными шишаками на конце. Его кожа была цвета навоза, её покрывали капли пота, как у лошади. Гигиена явно не была его сильной стороной, скажу я вам.
Я улыбнулся. Попытался, по крайней мере.
— Как поживаешь?
Существо тихо зашипело.
— Ты огр, не так ли?
— А ты — без приглашения.
Голос напоминал стук камней в деревянном ящике.
— Мне нужно увидеться с лордом Периэлем, — живо выпалил я.
Огр провёл длинным тонким пальцем по концу дубины.
— Разбить тебе голову, что ли? — прогудел он. — Перед тем, как сбросить в море. — Он смешно пожал плечами. — Зачем грязь разводить?
И он бережно положил оружие на землю, вытянул руки и попёр на меня…
Короче, после того, как я отобрал у огра дубину и вырубил его, я подошёл к открытой двери и…
Как это не верите? Хотите подробностей? Но там всё так скучно… Ох, ладно…
Этот огр был всё ближе, мускулы перекатывались у него под кожей. Я отчаянно пытался сосредоточиться, но мыслям приходилось пробиваться через паутину, которую Эладриэль оставил в моей голове. Помню, тогда я подумал, что всё, козырей в рукаве больше не осталось… Но именно это и натолкнуло меня на одну идею.
С быстротой молнии я выхватил из кармана свою помятую колоду. И крикнул:
— Подожди!
Огр всё надвигался. Его пятки оставляли на земле ямки. Я стал тасовать карты и делать простенькие трюки. Наконец его свиные глазки уставились на цветные картинки у меня в руках. Постепенно он остановился, мощные руки опустились, вселив в меня надежду.
— Перед тем, как ты вполне справедливо сбросишь меня с обрыва, — вкрадчиво произнёс я, по-прежнему мешая карты, — позволь сделать тебе подарок.
Огр посмотрел на меня.
— Спасибо, — сказал он и одной рукой потянулся к картам, а другой — к моему горлу.
— Постой! — крикнул я, отскочив назад. — Нужно показать тебе, как ими играть.
Ковыряясь пальцем в пупке, размером с мой рот, огр подозрительно посмотрел на меня. А я быстро сдал нам по три карты.
— Давай, расскажу, что за игра. Называется трёхкарточный пегас. Обычно она кончается дракой, так что тебе понравится. Мы берём по три карты. Теперь я смотрю, что у меня в руке… Неплохо. Что же мне поставить? Как насчёт этого… — Я снял шерстяную шляпу и положил между нами.
Огр озадаченно провёл пальцем по картам.
— А ты что поставишь?
Он угрожающе зарычал.
— Ладно-ладно, пусть это будет пробная рука, — быстро вставил я. — Покажи карты… О-о, — радостно воскликнул я, — у меня только старшая карта орёл, а у тебя целая пара драконов! Ты выиграл! Вот, держи. — И я протянул ему шляпу.
Он взял её, нерешительно потыкал пальцем и натянул себе на голову.
— Да, что ж, красная шерсть немного контрастирует с твоей говённо-коричневой цветовой гаммой, — заметил я, — но, какая разница? Ещё разок?
Великан кивнул. Он пошипел над картами и принялся топать ногами в каком-то подобии танца.
В общем, где-то через полчаса я не только вернул себе шляпу, но и получил в своё распоряжение набедренную повязку, уникальную коллекцию кала гигантской летучей мыши, право взять в жёны первую дочь этого огра… и его дубину.
Мой противник сидел на мокрой земле и печально смотрел на море, перебирая в руках одолженную мною повязку.
— Не переживай. — Мне было почти жалко его. — В картах такое иногда случается.
И, собрав все свои силы, я огрел огра дубиной по затылку.
Всё? Можно уже продолжать основной сюжет?
Как я и говорил… Я подошёл к открытой двери. С замиранием сердца я с ветра шагнул в пахнущую плесенью темноту.
На голых каменных стенах плясали отблески факелов. Я оказался в коридоре, в конце которого маячил свет. Остановился и прислушался, дал глазам привыкнуть к полумраку. Затем услышал звуки плывущей по коридору песни:
«…В серебряной шкатулке,
Детский смех не запереть,
И не связать тесьмой из злата.
В прекрасной клетке птичьей трели
Останется лишь умереть,
Как тает снег, что пойман был рукой когда-то…»
Девичий голос. Я застыл на месте. Как мне описать его?.. Что ж, стоит попробовать. Скажу одно: хоть я уже и находился тогда, как в тумане, эта песня о пленённой красоте заставила меня заплакать.
Моргая от слёз, я осторожно двинулся по коридору. В конце я остановился и, скрываясь в тени, принялся разглядывать центральную комнату.
Посередине, на устланном коврами полу стоял столик с полупустым винным кувшином, стеклянным кубком и остатками доброго ужина.
А в массивном кожаном кресле развалился сам лорд Периэль. Он был выше Эладриэля, волосы, пожалуй, не такие густые, однако разодет куда как роскошнее; с плеч ниспадал плащ из мягкой кожи. Он слушал пение с закрытыми глазами, ладони были сложены перед лицом в молитвенном жесте. Кажется, я заметил, как возле его века блеснула слеза, и я зауважал его чуть больше.
Перед эльфом покорно стояла девушка, я силился разглядеть её из своего укромного уголка. Тем временем она вновь добралась до припева.
«…Детский смех не запереть…»
И я, страшась не столько того, что меня обнаружит Периэль, но, как ни странно, — показаться перед этой красотой, шагнул вперёд.
Она была человеком, но сложена почти по-эльфийски. Волосы цвета тёмной ночи удерживала серебряная заколка. Платье из чистейшего белого шёлка. Руки во время пения девушка вытягивала перед собой.
Лик её был печален… Она здесь — узница, подумал я. А ведь ей, должно быть, нет и семнадцати. Красота её была внутренняя, почти невесомая, мне вдруг захотелось приласкать её.
Вот песнь достигла наивысшей точки, и голос её взлетел.
«Как тает снег, что пойман был рукой когда-то…»
Она взяла такую высокую ноту, что я, кажется, и не слышал её вовсе, лишь какой-то необычный перезвон, и…
…И кубок разлетелся на тысячи осколков. Периэль изумлённо раскрыл глаза.
Я быстро отступил назад. Лорд-торговец перебирал разлетевшиеся по столу кусочки.
— Лора, — мягко произнёс он, — твой голос — совершенство, он за гранью грёз любого смертного.
Певица склонила голову.
Эльф встал во весь рост и укутался в плащ.
— Что ж, мне нужно удалиться. Завтра снова целый день переговоров с отцами города по поводу торговых соглашений. Ах, если бы я мог больше времени проводить дома, со своими драгоценностями… Самой изысканной из которых является моя Лора. Доброй ночи, прелестница.
И он прошествовал вверх по лестнице, уходящей из дальней части комнаты в темноту. Я услышал, как где-то наверху тихо хлопнула дверь.
Как только хозяин ушёл, эта девушка, Лора, расслабилась. Она присела к столу на табурет и принялась понемногу есть фрукты из блюда, чуть слышно напевая что-то своим роскошным голосом. Её пальцы порхали над яствами, и я заметил, что они унизаны кольцами и перстнями. В этом мрачном месте она смотрелась весьма изящно, предмет искусства, столь же прекрасный, как и любой из коллекции Эладриэля. Я постоял ещё немного, впитывая её красоту, не решаясь даже вздохнуть… И, нет, Максимилиан, тех подробностей, которые тебя интересуют, я не заметил.
Наконец я вышел на свет и приложил палец к губам. Девушка широко раскрыла глаза, отпихнула от себя табурет и попятилась от меня. Виноградины выпали из её рук на ковёр. Она заткнула рот миниатюрным кулачком.
Я жестом призвал её к молчанию. Один вскрик, и мне конец. Пытаясь улыбнуться, я сделал ещё шаг.
— Я не причиню вам вреда, — прошептал я. — Я друг. Пришёл помочь.
Кажется, она немного расслабилась, убрала руку от лица, но глаз с меня не сводила.
Я был так близко от этой красоты, что она ошеломляла меня; кровь в моих жилах пенилась, словно воды бурной реки.
— Кто… Кто вы? — спросила она.
Я вздохнул. Даже речь её обладала такой… Словно нежнейшие звуки лиры…
Ладно, ладно. Перейдём к сути.
— Меня зовут Сэм Уорбл, — представился я и приподнял шляпу.
— Что вам угодно?
— Другой эльфийский лорд, по имени Эладриэль, узнал, что Периэль держит вас здесь. И он прислал меня сюда.
Я уселся на табурет и с улыбкой поведал ей историю о том, как попал на службу к Эладриэлю. Пока я рассказывал, девушка шаг за шагом девушка подходила всё ближе.
— Но это ужасно, — сказала она, когда я закончил, — как Эладриэль мог сделать такое с вашим разумом?
Я пожал плечами, стараясь казаться мужественным.
— Какая разница? Но что действительно важно — это вы, миледи.
— Вы здесь, чтобы освободить меня?
— А вы бы хотели? — с серьёзным видом спросил я. — Периэль дурно с вами обращается?
— О, нет, — ответила она, махнув ухоженной ручкой. — Совсем нет. Он настоящий джентльмен. Прекрасно кормит и одевает меня; у меня есть всё, что только ни пожелаю. Могу даже не петь, если не хочется. — Она прикоснулась к щеке и кротко качнула головкой. — У меня есть всё, кроме свободы.
Я кивнул, и слёзы вновь наполнили мои глаза.
— «Как тает снег, что пойман был рукой когда-то…» Вы пели о себе, не так ли? Вы, Лора — вы эта снежинка.
Она мягко прикрыла глаза.
— Я свободная душа, которая чахнет в неволе.
— Откуда вы?
— Я из небольшой деревушки на краю Рейквальдского леса, в нескольких днях пути от Мариенбурга. Семья у нас была бедная, но честная. Отец разводил свиней.
— Свиней?
— Да. А однажды слуги лорда Периэля прискакали к нам на ферму на своих красивых лошадях, стали махать у отца перед носом мешками с золотом…