– Последнее землетрясение здесь было еще при динозаврах, извините, что не поинтересовался у них, – Александр подошел к беседке. Народ выставился на него. – Знаете, то, что произошло сегодня, вряд ли можно назвать простым землетрясением. Я никогда не слышал о таком, чтобы земля поднималась вверх, как на море. Смотрите, какие разломы, какой они глубины, что оттуда сифонит раскаленный пар, воняющий сероводородом. О чем это говорит?
Народ молчал, ожидая его гипотезы.
– То, что произошло сегодня не просто землетрясение, это что-то из ряда вон.
– И правда, я когда увидела, как лес поднялся, не поверила своим глазам. Решила, что это мы проваливаемся, – поделилась одна из женщин.
– Нечего страх нагонять. Просто в такой дыре никому на ум не приходило узнать, что происходит под землей. А тут назревало, видать, уже давно, – не унимался неприятный тип.
– Конечно, ваше невежество позволяет вам обвинять в случившемся кого угодно, кроме природного феномена, – Александр развернулся и пошел к коллективу, занятому работой.
– Чего расселась, пошли пешком, – неприятный мужик, в который раз собрался уходить.
Александр записал его к тому типу людей, которые всю жизнь шантажируют других тем, что уйдут, но никогда не уходят.
Мужчины растаскивали бревна, доски и резные оклады, спорили, что и куда складывать. Чтобы потом не запутаться. Аглая ушла проверять запасы продуктов, остальная часть женского коллектива отправилась за околицу, чтобы собрать разбежавшийся скот. Успокаивающиеся животные понемногу пришли в себя и стали собираться возле городища.
Александр, несмотря на то, что творилось у него на душе, помогал растаскивать бревна, чувствуя свое единение с другими, как будто они занимались одним достойным делом, а не просто спасали его имущество. Он видел, как коллективу интересно восстанавливать терем. У него даже возникла мысль, что Зарянка настолько же его детище, насколько и тех, кто участвовал в ее создании. Каждый вкладывал в нее то, что у него имелось. Александр мечту и деньги, а люди – душу.
Туристы, устав ждать транспорт, потихоньку пустились в путь. Налегке дорога не должна была показаться им трудной. Они обходили свежие трещины дальней дорогой. Облака, формирующиеся на небе, темнели, предполагая, что скоро начнут проливаться дождем. Воздух наливался душной влагой.
– Мужики! – из избы второй линии показалась Аглая, – кушать подано, идите жрать пожалуйста.
– Я бы сейчас только окрошки поел, жара несусветная, – признался Гордей.
– А я бы нормально поел. После землетрясения я уже три раза в туалет бегал. Расслабило со страха, – признался Гурьян.
– Ладно, мужики, работа никуда не денется, пойдемте, перекусим, отдохнем, пока жара, а вечером еще поработаем, когда прохладнее станет.
Коллектив согласился с его доводами. Умылись на улице, раздевшись по пояс, поливая друг друга ковшами, и прошли в избу, оставленную туристами. Перед тем, как зайти в помещение, Александр посмотрел на горизонт, где еще виднелись фигурки людей, покинувших Зарянку. Они почти поднялись на холм.
– И черт с вами, – пожелал он им в спину.
Аглая, как знала, что надо будет готовить окрошку. Сделала ее на первое, на второе приготовила рагу из утки, потушив наскоро все в одном котелке. Хлеба на столе было меньше обычного.
– Не знай, когда теперь за продуктами поедем? Безналом рассчитываться, возможно, не получится, да и вдруг, если там тоже тряхнуло, продукты на первое время людям самим понадобятся, – объяснила свою экономию Аглая.
– Мудро, – согласился Александр, – а ты что, не собираешься домой ехать?
– Да, – она махнула рукой, – пока не собираюсь. Мой дом далеко отсюда.
– Ясно. Я это к чему, народ, если вам надо уехать к родным, пожалуйста, я не держу. Всю зарплату по сей день выплачу на карточку, когда малость утрясется.
Народ покивал головами, но ничего определенного не произнес.
– Мой дом здесь, – ответил Гордей, утирая рукавом жирные губы.
– Я тоже останусь.
– И я. У меня семья здесь.
Оказалось, что из всех мужчин только один Вторуша был не связан семейными узами, либо отсутствием близких родственников. Но он сейчас был в рейсе, и за него ответить было некому. Александр тоже посчитал себя одиноким, которому теперь все равно, где жить. Нет, не все равно, а жить там, где нравится по-настоящему.
Аглая достала из погреба холодный квас в глиняном кувшине, с вензелем Зарянки. После кваса и сытного обеда потянуло немного полежать. В пострадавшей крыше избы светились широкие просветы. Александр смотрел в них, лежа на широкой лавке, отмечая, что небо там уже совсем не голубое, а свинцово-серое. Скоро должна была начаться гроза.
Он прикрыл глаза и почувствовал спиной, как вибрирует пол. Тремор был похож на вибрацию двигателя в автомобиле. Сил бояться уже не осталось. Александр закрыл глаза и сразу уснул. Телу нужен был отдых.
Страшный грохот и звон разбитой посуды разбудил его. Александр упал с лавки на пол и тут же вскочил, совершенно не понимая, что происходит. Выбежал на улицу и, только когда подошел к терему, смог разглядеть поднимающиеся высоко в небо клубы грязно-серого цвета. Сложно было определить расстояние, на котором произошел взрыв, но он все равно был колоссальным, потому что его разлетающиеся языки исчезали в серой пелене грозовых облаков.
– Вот это нахрен дааааа! – Гордей нервно закрутил бороду на палец. – Это же как раз в стороне станции. Что там так могло грохнуть?
– Это, Гордей, взорвалась вода, подогретая магмой, – Александр был уверен в этом.
– Вы опять за свое. А что если это жахнул состав с аммиачной селитрой? Вдруг, там пожар был?
– По виду взрыв напоминает извержение вулкана. Сколько раз такое по телеку видел. Грязь и пар. И молнии, видишь, иногда проскакивают.
– Черт. У нас что, вулкан образовался под боком?
– Я, честно признаться, сейчас ничего не понимаю, что происходит. Предполагаю, только на основании того, что вижу. Может, и ошибаюсь.
– Да уж, лучше бы вы ошибались.
Раздался короткий свист, и рядом с городищем упала куча непонятно чего. Она продолжила свистеть, лежа на земле. Следующая «бомба» со таким же свистом свалилась прямо на площадь. Разлетелась, как кусок сырой земли, и каждая отвалившаяся часть тоже свистела, исторгая из себя то ли дым, то ли пар.
– Да закончится сегодня день или нет? – закричал Гордей. – Это еще что?
– Не знаю, но сдается мне, если попадет по голове, мало не покажется. Скорее, в погреб, – Александр повторил свой приказ для всех. – Все в погреб.
Пока народ осознавал опасность и суетился, «минометный» обстрел закончился, не причинив городищу никакого вреда. Сильный взрыв, сотрясший небеса, спровоцировал дождь. С неба хлынула влага. Дождь был непривычно теплым и имел необычный запах. «Бомбы», лежавшие на земле, некоторое время визжали, когда на них попадали капли, но постепенно остыли и затихли. Пелена дождя закрыла Зарянку от остального мира. Стало совсем сумрачно.
Крыши всех без исключения домов протекали. Вода затекала во все дыры, и невозможно было найти место, где бы она не капала, или не стекала струйно. Коллектив выбрал самую сухую избу и занял места, на которые не попала вода.
– Я так думаю, что мы со станции уже никого не дождемся, – произнес Гордей.
– Как страшно, – Аглая передернула плечами. – Я стараюсь не думать о том, что происходит что-то страшное. Мне кажется, что если я допущу мысль про это, то все станет еще хуже.
– И правильно, не думай, жить-то хочется, – усмехнулся Гурьян.
– Всю скотину согнали? – спросил Александр.
– Нет, какой там! Коров собрали, а свиньи, как ломанулись. Их не загонишь, это такая противная скотина, тем более, у них теперь столько радости, и в грязи полежать, и носом корни поковырять, – за всех ответила Лукерья, которую родители нарекли Ларисой.
– Что козы?
– А, козы, нормально. У них карда выдержала, они и не убегали.
– Хорошо. Если что, хватит нам скотины перезимовать? – спросил Александр у коллектива.
– Если скотину будет чем кормить, то запросто, а если нет, она подохнет еще до зимы, – тихо, но твердо сказал кузнец, вставляющий фразы только по делу.
– Так запасем, когда погода установится, – радостно решил Александр
Все, кто находились в избе, непроизвольно усмехнулись.
– Что я сморозил не так? – Александр понял, что коллективу его предложение не понравилось.
– Простите, Сергеич, но вручную на такое хозяйство даже в три смены не накосить, – Гордей переставил кружку на другое место, потому что струя с крыши перестала в нее попадать.
– А как же вы обходились?
– В селе соседнем заказывали несколько тракторных телег, погрузчик и ночью, пока народ спал, забивали сеновал.
– М–да, а я наивно полагал, что можно.
– Не, барин, сенокос – это адский труд, когда все вручную. Весь день на солнце косой машешь, потом сгребаешь, потом грузишь, жара, сено в лицо летит, прилипает, пить охота, а потом тошнит от воды, но пить хочется еще сильнее. Уж лучше одну ночь напрячься, подобрать, что трактор обронит, чем так. Для клиентов, можно, конечно, но это расслабон, а не сенокос.
Гурьян поднялся со своего места и направился к двери.
– Пойду, коня привяжу.
Он вышел, постоял в открытых дверях, разглядывая проливной дождь.
– Что-то душно, как в бане, – произнес Гурьян и выставил руку, чтобы на нее попал дождь, – теплая.
Яркая молния осветила двор. Через секунду громыхнул гром.
– Простите, но я далеко не пойду.
– Боишься, фитилек подпалит? – заржал Гордей.
– Банщик ты, Гордей, а не юморист.
Гурьян закрыл за собой дверь, и сразу же где-то рядом сверкнула молния. Небо расколол жуткий гром, такой, что люди в избе вжали голову в плечи.
– Ничего себе! – Гордей вскочил. Ему стало совестно за шутку над товарищем. – Эй, Гурьян, ты где?
Народ напрягся, потому что не услышал ответа.
– Гурьян, скотина! – Гордей выбежал наружу.