Про себя Александр иронично назвал погреб «Наш мир». Вселенная скукожилась до размеров его кирпичных стен. Время существования смехотворной вселенной могло быть таким же смехотворно коротким, но ярким и полным эмоций для всех населяющих ее существ, от жуков и лягушек, до людей. Разумная жизнь, как водится, всеми силами пыталась выжить. Каждый ее представитель, даже в самых бесперспективных обстоятельствах глубоко в душе верил, что шансы избежать смерти у него есть.
Вторуше поменяли несколько раз рубаху. Его раны мокли и сочились сукровицей. Тело накрывали стерилизованной у самого входа на лестницу рубахой, а когда она намокала, снова меняли. Парень стонал, пил воду и спал. Во сне тоже иногда стонал и даже неразборчиво бормотал что-то.
– Подорожник бы ему, – предложил Гурьян, глядя на жуткие ожоги спины Вторуши. – Да где его теперь взять.
– С таким же успехом можно в бубен постучать, – пробурчал из ямы Харитон.
– Выкарабкается, – уверенно произнес Гордей, – раз до сих пор живой, значит, опасная стадия миновала.
Вторуша зашевелился, поднял голову и мокрыми глазами, в которых отражалось пламя свечи, осмотрел всех, кто находился в погребе. Люди с любопытством наблюдали за ним, ожидая от его активности продолжения.
– В туалет надо… не могу больше, – произнес он. В его голосе было столько мольбы, что все вскочили, чтобы как-то помочь.
– Его надо подержать.
– Нет, его надо усадить на кадку, он сам все сделает.
– Положить его надо на бочок, а потом помыть.
– Я сяду, покажите куда, – слабым, но настойчивым голосом попросил Вторуша.
Александр и Гордей, осторожно помогли подняться больному товарищу и отвели его за перегородку, где стояла емкость для отхожих дел. Вторуша сам снял с себя штаны. Ему помогли сесть. Парня колотило от холода, слабости и высокой температуры.
– Готово, – предупредил он спустя пару минут.
Его так же осторожно вернули на место и накрыли свежей теплой рубахой.
– Дайте что-нибудь покрепче, – попросил Вторуша, – согреться.
Его просьбу исполнили, дав сделать несколько глотков пивного сбитня. Парень полежал несколько минут с открытыми глазами, а потом уснул и тихонько захрапел.
– Курорт, – позавидовал на него Гурьян.
– Реанимация, – поправила его Аглая, – а врачи, сплошь одни студенты на практике. Остальные сгорели… на работе.
– Аглая, сколько на твоих? – спросил Александр.
Администратор включила телефон.
– Ого, почти десять вечера.
– Сегодня без праздника, как собирались, – Александр прислушался к звукам снаружи, опасаясь услышать треск пожара, но там было тихо, – спать будем по сменам. Дай мне телефон, – он забрал его из протянутых рук Аглаи. – Мужики, по сколько часов будем нести смену? По два часа, или по три?
– По три, чтобы выспаться, – выбрал удобный для себя вариант Гурьян.
– Я буду нести вахту вместе с Гурьяном, – произнесла Фекла.
Ей хотелось, чтобы о ней подумали, как о декабристке, но получилось так, что это вызвало насмешки в сторону Гурьяна.
– Что, не уверена в мужике? Подводил уже, засыпал раньше тебя? – усмехнулся в бороду Гордей.
– Нет, просто он раньше служил в пожарке, а, чтобы туда приняли, надо на экзамене проспать восемнадцать часов кряду. Так что, это профессионализм.
– Да пошли вы! – обиделся Гурьян. – Вечно вы меня шутом выставляете. Не надо, Фекла, дежурить со мной, один справлюсь. Первым буду на часах стоять.
– Свечек мало осталось, – сообщила Аглая. – Придется ночью без света сидеть.
– Да, так будет сложнее не заснуть, – посетовал на вынужденную экономию Александр. – А заряда в телефоне достаточно?
– Пока больше половины. Я все службы отключила. Думаю, дня на три растянем, если только включать, чтобы посмотреть время.
– Сложно будет удержаться от соблазна, чтобы не проверять время каждую минуту, – Гордей знал, что говорил.
– Однако держаться придется. Еще неизвестно, когда у нас будет возможность зарядить телефон.
– Зато мы сможем больше доверять биологическим часам, – Гурьян ткнул пальцем в область виска.
– Циферблатом не вышел, – не удержался от подколки Гордей.
– Ну, всё, началось стендап-шоу, – Гурьян закатил глаза, – идите уже, опорожняйтесь и ложитесь спать, стендаперы недоделанные.
– Да, друзья, – поддержал его инициативу Александр, – день был тяжелым, давайте укладываться спать. После Гурьяна буду стоять я, потом Гордей, потом Харитон. Кто дежурит, прислушивается и принюхивается к тому, что делается снаружи, а также приглядывает за Вторушей. Если надо, то меняет ему рубаху, поит и вообще, делает все, что он попросит. Согласны?
– Нормально расписал барин, – согласился Гордей, – поддерживаю.
– Я тоже, – Харитон понял, что ему досталась последняя смена из-за сочувствия, чтобы он смог отдохнуть, – а завтра я буду первым стоять.
– Завтра видно будет.
Народ расползся по спальным местам. За прошедший день температура в погребе поднялась, что для сна было гораздо полезнее. Александр устроился на той же полке, что в и прошлую ночь. Едва его голова коснулась опоры, как он уснул. Проснулся он, как ему показалось, спустя минуту, от яркого света, бьющего в глаза.
– Александр Сергеич, ваша смена, – произнес голос Гордея по ту сторону света.
– Уже? Как быстро.
– Я бы так не сказал.
– Всё тихо?
– И так я бы не сказал. Снаружи шумит.
– Пожар? – Александр принюхался, опасаясь учуять запах дыма.
– Я не знаю, похоже, но может быть это просто ветер.
– Ветер? Ветер – это плохо, – Александр выбрался со спального места. – Раздует тление.
– И еще щелчки какие-то. Я их вначале чуть за шаги не принял. Честно признаться, чуть не обделался. Мне показалось, что это копыта цокают. Сразу про чертей подумал. Потом, правда, подумал про Гайку, и стало еще страшнее. Она-то точно сдохла.
– А сейчас на что думаешь?
– Ни на что. Я решил, что вы сами разберетесь и нам расскажите. Держите телефон, я спать.
– Спокойной ночи, – пожелал ему Александр.
– Ага, спасибо. А вам ничего не бояться и не спать.
– А тебе спать и не бояться.
Александр посмотрел на экран телефона. Было начало второго ночи. Выключил его. В погребе стало абсолютно темно и на первый план вышли звуки. Вначале слышалось только сопение спящих людей и стоны Вторуши, затем Александр уловил щелчки, о которых говорил Гурьян. Ему показалось, что они распространялись не по воздуху, а по земле, используя для усиления кирпичную стену погреба вместо мембраны. Александр решил, что щелчки происходят от растрескивания почвы. В этих местах она была глинистой. Старожилы рассказывали, что во времена засушливых годов появлялись трещины, глубиной в метр и более.
Чтобы услышать другие шумы Александр вышел на лестницу. Тело сразу же покрылось испариной и мгновенно высохло. Он прислушался. Действительно, снаружи доносился звук, похожий на свист ветра, только очень слабого. Ветер свистел порывами, быстро усиливаясь и медленно затихая. Александр поднялся на несколько ступеней. Ему показалось, что свист ветра доносится издалека, будто свистел он не в крышах соседних изб или развалинах терема, а где-то под холмом. Запаха дыма не было, только терпкий запах смолы и горячего дерева.
Если бы не заложенная глиной дверь, он не удержался бы оттого, чтобы не проверить причину свиста. Воображение будоражило разными фантастическими предположениями. В отличие от Гурьяна его не пугали эти звуки, наоборот, будили в нем жажду исследователя. Александр поднялся на самый верх лестницы и плюнул на кирпичную стену. Слюна зашипела на ней. Пока что для исследований время еще не наступило.
Он вернулся в погреб. Руки потянулись проверить время на телефоне, пришлось проявить силу воли и не дать им этого сделать. Субъективно, не прошло и десяти минут. Александр сел перед входом, облокотившись на теплую дверь. Вторуша постанывал во сне. Пивной сбитень благотворно подействовал на него. Прошлую ночь парень почти не спал, громко стонал и просил чаще менять ему накидку. Александр уже решил, что Вторуша при смерти и долго не протянет. Сейчас он уже так не считал. Парень боролся и кажется, побеждал.
Мысли перенеслись в прошлое, во времена светлой студенческой юности. Тогда у Александра был друг не разлей вода, которого звали Олег. Они вместе много покуражились и строили планы на взрослую жизнь, мечтая о совместном бизнесе, но не срослось, Олега сбила машина, серьезно повредившая тому тазовые кости. Врачи сказали другу, что у него никогда не будет детей и даже возможности их зачать. Олег не смирился с этим и умер. Выглядело это так, будто он выбрал смерть, скончавшись через три дня после того, как узнал диагноз. После этого случая Александр серьезно уверился в том, что жизненные силы появляются от желания жить. Глядя на Вторушу, он убеждался в этом еще сильнее.
Александр почувствовал, что его начинает клонить в сон. В кромешной тьме, без всякого ориентира сложно было понять, открыты глаза или уже нет. Боясь проспать, он поднялся и сделал несколько приседаний. Суставы хрустнули на весь погреб. Вторуша на мгновение затих, будто хруст помешал ему стонать.
– Старая перечница, – самокритично произнес Александр.
Он подошел к кадке с кислым черносмородиновым морсом, зачерпнул и сделал большой глоток. Прохладная жидкость взбодрила его. Для верности он еще потер уши, чтобы кровь прилила к голове. Руки снова малодушно потянулись к телефону. Сознание пыталось убедить Александра в том, что прошло гораздо больше времени. Пришлось еще раз проявить силу воли и подавить настойчивое желание проверить время.
Он на ощупь пробрался к дыре в стене и пролез внутрь будущего туалета. Пахло здесь сырой землей, и было совсем тихо, так, что щелчки слышались гораздо сильнее. Их громкость и продолжительность менялись, как будто они случались на разном расстоянии, или же имели разную силу. Жар, непонятно откуда взявшийся и что еще удивительнее, державшийся до сих пор, должен был вытянуть всю влагу из верхних