– Градусник в бане лопнул, – сообщил Гордей, – а он заканчивался на ста сорока градусах, доски полопались, покорежились, удивительно, как не полыхнуло.
– Значит, хорошим составом обработали, – решил Харитон. – Хоть бы моя кузня осталась.
– Это верно, – согласился Александр. – Если мы скатились во времена Христа, то ты у нас со своим умением и оборудованием автоматически станешь олигархом.
– А продавцы телефонов окажутся в полном ауте, хотя две недели назад все было наоборот, – заметил Вторуша. – Эх, если бы еще Ласточка не сдохла, то…
– Не переживай, все равно ее пришлось бы съесть. Кормить-то ее нечем, – Аглая поднялась по лестнице и выставила свою кружку под дождь, чтобы сполоснуть. – А все-таки хорошо, что мы не травоядные, только сейчас поняла, как это выгодно.
– Если что, на будущее, мясо у меня невкусное, хряком пахнет, печень тоже не в порядке, на легких рубцы, на коже экземы, сало желтое, прогорклое. Я никому аппетит не испортил? – Гурьян оглядел товарищей блестящими от алкоголя глазами.
– Фу! – Фекла передернула плечами. – Не приближайся ко мне больше, неаппетитный.
– А вот реально, без хохмы, что нам жрать-то, если под холмом вокруг будет вода? – Гордей задал вопрос, который подспудно задавал себе каждый.
– А кто тебе ответит на него? Мы пока дальше забора не видели что случилось. Может, дожди закончатся, и вода уйдет. Вода уйдет, болото останется. И куда идти-то, по-хорошему? – Александр пожал плечами.
– На станцию, – уверенно произнес Харитон. – Это самый ближайший населенный пункт от нас, к тому же, там богатая инфраструктура, склады, поезда, наши там могли остаться.
– Там взрыв был, – напомнил Вторуша, напрямую соприкоснувшийся с его последствиями. – Сильный.
– Значит, всё, что там найдем, ни с кем делить не надо будет. – Настоял на своем Харитон.
– Какой ужас! Ребята, давайте не будем себе портить хорошее настроение мрачными прогнозами. Мне хорошо, что я снова вижу солнце, ну, почти вижу. Скоро оно точно появится, и я перестану быть похожей на бледную спирохету, – произнесла Лукерья, разглядывая свои бледные руки. – Витамин Д, образующийся на солнце, опять же, от депрессии помогает.
– Веселая ты моя стрекоза, – Харитон прижал подругу к себе.
– Хоть бы дождевые черви выжили, – мечтательно произнес Гурьян. – И мясо тебе и макароны, и ехать никуда не надо.
Народ рассмеялся над его шуткой, позабыв на время о неизбежной проблеме пропитания.
– Не могу поверить, что больше ничего нет, – тихо произнесла Аглая, задумчиво глядя перед собой.
– Я могу и ошибаться, – решил успокоить ее Александр, уверенный, что за все глобальные прогнозы ответственность лежит на нем.
– Да, не, вы не ошибаетесь. Разве могло такое случиться только здесь? Может, где-то в Африке или Австралии и не было ничего, но оттуда не приедут нас спасать.
– Вот кого-кого, а нас спасать не надо, – категорично заявила Лукерья. – Мы уже спаслись. Зарянка, как была для нас всем миром, так и осталась. Где-то глубоко в душе я даже рада, что нам не придется кривляться перед туристами, изображая древних славян, теперь мы можем быть ими с полным правом.
– Я, вообще-то татарин, – заявил Гурьян. – Так что мне все равно придется кривляться, изображая из себя древнего славянина.
– Не надо никого изображать, назовемся древними заряничами и дело с концом, – Харитон рубанул воздух рукой. – Поклоняться будем… – он завертел головой, выбирая подходящего идола, – заре! – воскликнул он. – Заря, Зарянка, на заре человечества. Всё, у нас будет богиня Заря, похожая на мою Лукерью.
– Отличная идея, согласно верованиям, все засони попадут в ад. Кто рано встает, тому Заря подает. Проспал Зарю, проспал счастию свою, – на ходу придумывал Гурьян. – Пойду в священники, им, думаю, не будет возбраняться всхрапнуть часок-другой на заре.
– А причащаться будут только женщины и только в бане, – размечтался Гордей. – Парить буду до зари.
– До первых петухов, – тут же нашелся Гурьян и довольный своей шуткой громко рассмеялся.
– Тьфу на тебя.
– Эко вас понесло, мужики. Пахать на вас будем без лошадей-то, – Аглая вернула размечтавшихся мужчин с небес на землю, – Харитон плуг сделает, наденем на вас хомут и вперед. А религиозную нужду будете справлять в свободное от работы время.
– Чую, матриархатом запахло в воздухе, – Гурьян принюхался. – А нет, феминистскими амбициями.
– Да рано еще предполагать, что и как. Подождем, посмотрим, до какой степени все поменялось, – посоветовал Александр, не желая гипотетических споров.
– А когда мы это узнаем? – спросила Фекла.
Гордей поднялся на верхнюю ступень, открыл шире дверь и выставил руку под дождь.
– После дождичка…, в четверг.
– Да, после дождичка однозначно, плюс еще надо дождаться, когда вода уйдет, чтобы спустится вниз, – разумно посчитал Александр.
– А она уйдет? – засомневалась Аглая.
– Уйдет, столько трещин в земле. Вернется туда, откуда взялась. Время, конечно, потребуется, но пока у нас есть еда и куча работы, можно не спешить.
– Капец, как интересно посмотреть, что стало с миром, – Фекла поднялась к двери и выглянула из нее, впрочем, видимость там была никакой из-за дождя. – Если что, я записываюсь в первопроходцы в качестве врача.
– Ты же ветеринар? – Гурьян попытался остановить порыв подруги.
– Ой, только не льсти себе, – едко подколола его Фекла.
Гурьян впал в ступор.
– Меня что, животным назвали? Второй раз за последние три минуты. Любимая, – он обратился к Фекле, – надеюсь, у тебя нет планов превратить такого завидного жеребца в работящего мерина?
– Ну, такие вещи Александр Сергеич будет решать, сколько нам по штату жеребцов, а сколько меринов требуется.
– Кастрировать никого не будем, – пообещал Александр. – Плодитесь и размножайтесь.
– Прям, как с языка сняли, барин. Что не слово, то завет.
– Гордей, хватит уже называть меня барином. Еще раз назовешь, буду обращаться к тебе с приставкой холоп.
– Всё, бар…, я понял, ваше благородие, никаких баринов.
– Гордей! – рассердился Александр.
– Да он же пьяный, – Аглая заметила, что Гордей выглядит на фоне остальных пьянее. – Как тебе это удалось?
– Гордей? – Харитон обратился к нему с такой интонацией, словно знал причину. – Ты, что, добрался до лосьона?
– Какого лосьона? – Александр, как и все остальные, не поняли о чем речь.
– Да, отпил немного.
– Мы же хотели оставить его для медицинских целей? Он же отвратный на вкус.
– Я и употребил его с медицинской целью, замазать душевные раны. Снаружи их не прижжешь.
– Что за лосьон? – повторил вопрос Александр.
– Да нашли мы его в бане, в подполе, концентрат какой-то для ароматики на спирту. Гадость еще та.
– Зато отрыжка шикарная, – оправдался Гордей.
– А я-то думаю, что ты в дверь дышишь, – догадалась Аглая. – Невежливо как-то втихаря давиться лосьоном в одиночку. Доставай, давай, у всех раны.
Гордей спустился в погреб, обдав всех сидящих на лестнице крепким еловым амбре.
– А ничего так, автомобильной «елочкой» пахнет, – заметила Фекла.
Гордей принес металлическую фляжку. Едва он открыл пробку, запах хвойного леса наполнил помещение.
– Черт его знает, насколько это вообще можно употреблять внутрь, – засомневался Харитон.
– А, мне плевать, – Аглая взяла из рук Гордея фляжку и сделала крупный глоток.
Проглотила и еще минуту стояла с закрытыми глазами, не дыша.
– Как ты? – забеспокоилась Лукерья.
– Как Шишкин утром в сосновом лесу, – она передернула плечами. – Пойду заем чем-нибудь.
– Еще кто желает хвойного концентрата? – Гордей вытянул руку с фляжкой.
Больше смельчаков не нашлось.
– А зря, – Гордей завинтил крышку. – Два дня туалет после такого можно не проветривать.
– А кстати, больше в туалет в погребе можно не ходить, – радостно объявила Лукерья.
Проблема отхожего места в маленьком объеме пространства стояла остро. Запаху некуда было выветриваться. После улицы вонь ощущалась особенно отчетливо.
– А вот и тема для первой вылазки, проверить состояние туалета в соседнем доме, – глаза кузнеца загорелись от желания занять себя хоть чем-нибудь полезным сильнее, чем от алкоголя.
Подвыпившая компания не нуждалась в долгих приготовлениях. Кто в чем был одет, так и вышли под проливной дождь. Женщины, с непривычки, скользили по глине. Она и в самом деле была доведена горячей водой до нулевого сопротивления. До ближайшего дома добрались с небольшими приключениями. Фекла шваркнулась навзничь и поплыла, беспомощно барахтаясь в мощном потоке. Гурьян позволил себе некоторое время посмеяться над подругой, пока не заметил в ее глазах настоящий страх.
– Ты чего ржешь, придурок? – она шлепнула Гурьяна по спине, после того, как он вытащил ее из воды. – Я чуть в туалет под себя не сходила со страху.
– А это, чтобы ты правильно понимала опасность. Подумаешь, что добежать до соседнего дома такой пустяк, а сама свалишься в воду и поплывешь, пока не впадешь в кипящее озеро.
– Учитель, блин. Мог бы сказать заранее.
– Да когда ты меня слушала?
– Отставить разборки, – прервал семейную драму Харитон, – держи свою бабу крепче и вперед.
– Не командуй, что нам делать, – Фекла переключила свой гнев на кузнеца.
Дом протекал по всей крыше. Лужи на полу не успевали просачиваться в пол. Обстановка почернела от температуры так же, как и снаружи. На стенах висели черные веники. Высохшие луковые косы расплелись и упали на пол. Накидки на кроватях обесцветились от температуры и потеряли форму под струями воды.
В каждом таком доме имелся туалет с унитазом, призванный сохранить привычный для горожанина уровень комфорта. Это была единственная деталь, коренным образом не относящаяся к эпохе древних славян. Унитаз, как могли, скрыли под деревянной конструкцией, чтобы он своим белоснежным видом не нарушал древней деревянной магии. Получилось неплохо. Редкий турист возмущался несоответствием общему стилю.