– Это же день потерять, мужики, на обратную дорогу, итого два, в общей сложности. Я хотел бы понять размеры этого феномена, что в будущем нам точно пригодится, – Александр решил настоять.
– Мы много не пройдем по грязи, Сергеич. Это в пять раз медленнее, чем по насыпи, – Гурьян был на стороне Гордея.
– Ладно, не буду настаивать. Ждите меня здесь, я пойду один. Если за полдня не дойду до краев этого провала, вернусь назад и пойдем обратно.
– Ваше благородие, это звучит так, словно ты хочешь обвинить нас в лени и трусости. А вдруг ты хапнешь ядовитого воздуха, кто тебя вытащит?
– Я буду крайне осторожен.
– Нет. Дурацкий план, Ваше благородие. Или все вместе, или никто.
– Я пойду независимо от того, пойдете вы со мной или нет. Так что решайте.
Гордей возмущенно закатил глаза и вздохнул. Гурьян полез в котомку, чтобы приготовить завтрак.
– Да уж, Александр Сергеич, Вы прям оставляете нам простор для выбора решений.
– Это значит, да?
– Это не твердое «да», это такое вялое, вынужденное «да», которое готово превратиться в «нет».
– Мужики, я знаю, что это правильное решение. Моя интуиция говорит мне, что надо идти вдоль обрыва. Логика говорит другое, но у логики нет опыта в таких делах.
– Ладно, по инерции, мы подчинимся, – согласился Гордей. – Но если инерция Вас подведет, то в следующий раз будет выбирать решение большинства.
– Согласен. Сам рад проверить себя на самодурство. Всегда, когда я не могу объяснить свое решение, где-то в глубине души считаю себя самодуром, правда, до тех пор, пока не пойму, что был прав.
– Отлично, – Гурьян вынул банку рыбной консервы без этикетки. – Кто хочет проверить свою интуицию, это в томате или масле?
Гордей уставился на Александра, желая, чтобы он продемонстрировал навыки своей чувствительной интуиции.
– Я не экстрасенс и не могу чувствовать то, к чему у меня нет интереса. Мне все равно, что в банке.
– Понятно. Будь там черная икра, Вы бы почуяли?
– Нет, хватит ловить меня на том, что вы неправильно поняли.
В банке оказалась рыба в масле. Ее поделили на три равных части и быстро съели. Завтрак почти не утолил голод, просто оставил во рту приятное ощущение побывавшей в нем пищи. Его запили чистой водой.
Солнце поднялось на четверть от линии горизонта, развеяв туманную дымку над водой. Даже в этом случае противоположный берег не был виден. Серебристый отсвет на волнующейся водной поверхности терялся во мраке влажного воздуха, скрывающего горизонт.
Александр велел держаться от края обрыва не менее чем в трехстах шагах, чтобы не обрушиться вниз вместе с берегом. Они прошли вдоль него не меньше часа, проделав не меньше трех километров. Идти было тяжело по рыхлой и сырой земле, обходя все лужи и овраги. Гордей и Гурьян стоически переносили неудобства передвижения, оставляя на потом свои аргументы, против этого выбора.
– Я уже привык к тому, что мир почти не издает звуков, – поделился Гурьян. – Раньше было такое ощущение, что я оглох и просто не слышу. А сейчас норм, как-будто так и надо.
– У меня тоже так было, – согласился Александр. – Пока мошкара не появилась. С ней стало не так тихо.
– О, мошкара нам еще даст прикурить. Лучше бы птички появились.
– Откуда им взяться? Птицы теперь точно не появятся. У них шансов никаких не было. Только летучие мыши из пещер. Но они не совсем птички.
– Понятно, одна мерзость осталась. Я и про людей тоже, – усмехнулся Гордей. – Господь там уже, наверное, сам не рад, что создал нас, а теперь вывести не может. Хуже тараканов.
– Хотел бы уничтожить – уничтожил. Просто Земле потребовалась форматирование. Что-то после этой катастрофы пойдет не так, как шло до нее. Мы стали токсичными сами для себя. А знаете, почему так происходит? – Гурьян взял паузу, чтобы остальные подготовились услышать его версию. – Нас стало слишком много, и в основном не в физическом, а эмоциональном плане. Мы засрали плохими мыслями земную ауру.
– Вот оно, откровение. Ты что, адвентистов наслушался?
– Нет, в интернете прочитал перед самой катастрофой. Тогда я тоже посмеялся, но сейчас вспоминаю и мне не смешно. Мы же реально, все производили дурные мысли. Если Бог видел духовную ауру вокруг планеты, то она точно была черной, как дым, и воняла, как… – Гурьян принюхался, – как сероводород.
В воздухе на самом деле появился ставший уже привычным запах тухлых яиц. Причем, это сравнение больше ему не подходило. Яиц уже давно никто не видел, а если бы увидел, то было бы грешно приписывать им сравнение с неприятными запахами.
– Где-то бурлит рядом, – Гордей заводил носом по ветру, пытаясь определить направление источника.
– Стой! – Александр ухватил его за рубаху.
Он вовремя заметил, что сырая земля впереди имеет немного другой вид. Неожиданно в трех метрах перед ними земля вздыбилась бугром, надувшемся за несколько секунд до размеров двухместной палатки. Пузырь лопнул почти беззвучно, наполнив воздух вокруг себя концентрированным едким запахом сероводорода.
– Вот, черт! Эту мину почти не было видно, – Гордей представил, что могло случиться с ним, если бы Сергеич не задержал его. – Как ты ее заметил, Ваше благородие?
– Я видел её издалека, а сейчас просто пытался увидеть, точно зная, что она есть. Удивительно, как этот источник сливается с обычной землей.
– Да она тут вся, как один гейзер, – Гурьян указал направо, где вздулся и чпокнул еще один пузырь. – Как так может быть, а? Я понимаю, если бы мы находились ниже уровня земли и там бы из земли били источники и выходил газ по пути наименьшего сопротивления, а то ему еще триста метров через землю идти.
– Ничего не могу сказать по этому поводу. Большая часть гейзеров всегда находилась в горах. Возможно, под нами близко к поверхности находится магма, а ей продавить лишние триста метров земли ничего не стоит.
– Главное, смотреть теперь под ноги, – посоветовал Гордей.
Хорошо, что в этих местах непрерывно дул ветер, иначе любой выброс вулканического газа мог запросто зависнуть на месте, создав ядовитый мешок вокруг гейзера. Воздух смешивал ядовитые испарения, заставляя глаза слезиться, не причиняя иных неприятностей.
Спустя час ходьбы по гейзерному минному полю послышался периодический шум со стороны образовавшегося после катастрофы водоема. Низкий гул совпадал с еле уловимой вибрацией земли. Проигнорировать эту странность Александр никак не мог. Он выбрал часть берега, находящуюся на некотором возвышении, относительно остального ландшафта. Отсюда открывался неплохой вид на то, что происходило внизу.
«Море» до сих пор выглядело точно так же, как и в том месте, в котором они обнаружили его с утра. Можно было предположить, что трансформация поверхности была настолько глобальной, что очертания континентов могли измениться до неузнаваемости. Александр вспомнил о космонавтах.
– А ведь те, кто в космосе, могут до сих пор летать вокруг и сокрушаться, что мир погиб. Представьте себе, катастрофа происходила у них на глазах, они видели все и думаю, даже засняли.
– А толку-то? Кто это увидит? Я бы на их месте на Землю не возвращался. Помер бы там, в привычной обстановке, – произнес Гурьян. – У них ничего не изменилось.
– Смотрите, – взволнованно крикнул Гордей и показал на воду.
Темные воды приходили в движение. На ровной поверхности всё отчетливее проступал круг. Вода закручивалась в водоворот. Она набирала скорость, образуя воронку и вот, прямо по центру, появилось темное отверстие. Из него донесся низкий вибрирующий звук. Отверстие расширялось, а звук менял тональность. Почва затряслась под ногами, как при легком землетрясении. Края обрыва зашумели осыпающимися обвалами.
Воронка по центру резко закрылась, и звук оборвался, словно подземная емкость набралась всклянь.
– Впечатляюще, – тихо произнес Гурьян.
– Я бы на лодке в плавание не пустился, – признался Гордей. – Это просто жуть какая-то.
Буквально через пару минут из земли полезли пузыри смердящего пара.
– Мы стоим на крышке чайника, который все время кипит, – Александр притопнул по мягкой земле. – Поэтому, ему приходиться все время охлаждаться водой, чтобы не взорваться.
– Как-то тревожно, Ваше благородие, стоять на крышке.
– Идем дальше. Обратно пойдем окольной дорогой, чтобы не наступать на крышку.
Все испытали облегчение, когда зыбкая почва, хлюпающая пузырями вулканических газов, осталась позади. Обрыв по левую руку не сильно изменился за несколько часов ходьбы. Гордей посмотрел вверх, на светлое пятно размытого солнечного диска.
– Через пару часов надо возвращаться, чтобы успеть до темноты забраться на насыпь.
– Так и поступим, – Александр не стал спорить.
Они сделали важное географическое открытие, которое поможет им избежать проблем в будущем, что было очень важно. Конечно, хотелось понять размеры разлома. В воображении Александру представлялось, что это разлом континентальной плиты, протянувшийся по всей ее длине. Только в этом случае надо было пройти тысячи километров, чтобы убедиться окончательно. К такому Александр не был готов.
– А что, если это так и есть? – спросил Гурьян, выслушав размышления Александра. – Почему лава не выступила?
– Все еще впереди. Континенты будут разъезжается, либо наезжать друг на друга, провоцируя сейсмическую и вулканическую активность. Здесь могут начать расти горы.
– Блин, слишком близко к Зарянке. Не хотелось бы такой активности по соседству, – заявил Гордей.
– Ничего, люди всегда жили подле вулканов. Серьезные извержения случаются раз в тысячу лет и больше. От Зарянки к тому времени ничего не останется, – успокоил его Александр.
Когда на пути попадалась низина, ее обходили стороной, помня о своем печальном опыте. Понять, скопился в ней газ или нет, было невозможно. Сероводород еще можно было учуять, а вот углекислый газ не имел запаха.