решили, что нам конец, если мы останемся здесь. Аглая сказала, что под нами вулкан и что он скоро жахнет, а мы взлетим в небо, а потом провалимся в тартарары. Это точно выглядело так, словно под нами набирались силы для взрыва. Гейзер уже не просто свистел, он визжал, словно ему не хватало дыры в земле, чтобы протиснуться. И короче, к вечеру, бахнуло, аж в ушах засвистело. На нас пар пошел, а с неба посыпались камни. Мы в погреб. Часа два сидели в нем, туман спал за это время, и мы решили выйти. Вышли, смотрим, а кругом вода. Вот просто кругом одно море, земли не видно. А там, где был гейзер, его уже нет, но видно, что на его месте бьет подземный источник. Вода там горбилась. А потом, жахнуло где-то далеко-далеко, мы только почувствовали взрывную волну и легкое сотрясение и после этого вода начала спадать. На месте гейзера появилась воронка, и вода стала уходить в нее. С полей отовсюду тоже сбежала быстро.
– Да уж, весело у вас было, но у нас не меньше. И я даже знаю, после какого взрыва у вас тут все ушло, – Александр облизал деревянную ложку, доев суп, и положил ее рядом с тарелкой. – Видели мы, провал один гигантский, не меньше тридцати километров в диаметре.
– Постой, Сергеич, я хочу тебе показать кое-что? – Харитон перебил Александра, поднялся из-за стола и убежал.
Вернулся через несколько секунд и положил перед Александром два черных камня.
– Ничего не напоминает? – спросил он интригующе.
Александр взял один камень в руку. Он был легким, по сравнению с каким-нибудь горным минералом, понюхал его, ковырнул ложкой.
– Уголь?
– Точно, это уголь.
– Откуда? – удивился Александр.
– Оттуда, откуда бил гейзер. Я думаю, вывернуло из каких-то слоев, прямо нам на голову.
– Это же замечательно! – обрадовался Александр. – Только, как его достать, среди нас нет ни одного шахтера. Поликарп, ты случайно, не шахтер?
– Водитель.
– Я думаю, Сергеич, когда земля просохнет немного, сходить глянуть, какого размера там дыра и есть ли техническая возможность спуститься в нее. Стройматериала у нас много, вон, терем можно разобрать. Уж лучше его на оборудование шахты пустить, чем сжечь за одну зиму, если она будет, конечно. А мне для кузни уголь выгоднее, горит жарче и тепло держит дольше, да и печки в домах топить выгоднее.
– Если только он не на трехкилометровой глубине залегает, а то получится, телушка – полушка, да рубль перевоз, – охладил пыл будущих шахтеров Гордей.
– Нет, конечно, тут и сто метров, глубина нереальная, особенно если дыра вертикальная. Если под углом, то еще куда ни шло. Да и надо время, чтобы понять, гейзер ушел навсегда или нет. Сами понимаете, быстро из такой ямы выбраться не получится.
На этом вечер закончился. Маленькая Евдокия расплакалась, и матери пришлось дать ей грудь. Народ понял, что пора расходиться по домам. Поликарп и Матрена остались в доме Александра и Аглаи. Мать с детьми уложили на кровать, остальные легли на полу, на чем придется. Александру было все равно, он привык спать где угодно и как угодно, а вот Аглая помучилась. Ее беспокоили то отлежанные бока, то капризы малышки. Утром ей пришла мысль, что заводить детей сейчас слишком преждевременно.
Утром, до завтрака, Александр рассказал о результатах экспедиции, продемонстрировав всем кусок ткани с нарисованными на ней важными отметками. Но больше всего народ впечатлила история про людоедов из колонии. Настолько, что женщины были готовы запретить мужчинам покидать Зарянку больше, чем на световой день.
– Давайте делать так, у нас теперь шестеро мужчин, трое могут ходить, куда угодно, трое стерегут городище. Два ружья остается здесь, одно берем в поход. – Предложил Александр.
С ним согласились. Все-таки не исследовать окрестности было бы неправильным решением.
Забава с благоговейным трепетом отнеслась к тому, что отцовское оружие снова оказалось у нее в руках.
– А вот зарубка, – она показала на отметину на прикладе помпового ружья. – Это отец подстрелил лису. Он вообще-то не охотник был, но пострелять по банкам любил.
– А у меня для тебя еще кое-что есть, – шепнул на ушко Забаве Гордей.
– Что? – игриво поинтересовалась Забава.
Гордей вынул планшетный компьютер. Вместо радости, Забава нахмурилась.
– Не надо было его брать. Я специально его оставила.
– Почему?
– На нем видео и фотки, где я нормальная. Не могу на них смотреть.
– Забава, ну ты что, ты и сейчас красивая.
– К тому же, он разряжен. Бесполезная вещь. Выкрасить и выбросить.
– Забава, а у него «джи–пи–эс» есть? – спросил Александр.
– Да, и карту я ставила оффлайновую, чтобы в поход в лес ходить, а вам-то что с того?
– Так, спутники же работают, я думаю, осталось придумать, как зарядить планшет и можно будет использовать его и как карту, и как компас.
– Вот, Забава, даже Ваше благородие обрадовался, хотя, как его зарядить я понятия не имею.
– У нас был магазин в поселке, где бензиновые генераторы продавались. А бензин можно найти на заправках в цистернах, которые под землей. Я видел, как люди качали из них топливо, – поделился Поликарп.
– М–да, в ваши края ходить не хотелось бы, – Александр задумался. – Заправки и магазины есть и в других местах. Надо поставить себе задачей на этот месяц раздобыть генератор и топливо. Кроме зарядки планшета, нам не помешал бы свет, хотя бы на часок перед сном, и еще нам нужен приемник, хочу послушать эфир на длинных и средних волнах.
– Точно! Как мы раньше об этом не догадались! Ваше благородие, вот вы не зря миллионером были, ума вам точно не занимать, – идея с радио заставила глаза Гордея светиться от счастья. – А вдруг Европа цела, или, наоборот, Африка? Сидят, горюют, что Россия пропала, но ничего поделать не могут, ибо небо заволокло пеплом, а транспорт по грязи не ездит.
– Как раз из-за пепла такого точно не будет. Будь катастрофа только на территории России, пепел бы уже давно сдуло куда-нибудь, а он висит до сих пор, солнца не видно. Мне просто интересно знать, кто выжил, и как приспосабливаются? Климат у кого какой? Может, где-то уже зима началась, а у кого-то еще жарит.
– Всё равно, хорошая идея. Радио могло бы открыть нам окно в мир. Не так было бы одиноко, – мечтательно произнесла Аглая. – Еще бы песни включали.
Появление новеньких прибавило работы. Им надо было отделывать дом. Никто не хотел делить свое жилье с семьей, где по ночам не спалось маленькой Евдокии. Дома первой линии были уже в таком состоянии, что их было проще разобрать, чем отремонтировать, зато у домов второй линии состояние было намного лучше. Поликарп и Матрена были несказанно рады и этому. После катастрофы они жили в развалинах собственного дома, трясясь от страха и испытывая другие неудобства. А здесь была баня, столовая, порядок, в конце концов.
Неожиданно потянул северный ветер, напоминая о том, что на дворе уже почти ноябрь. По земле стелился пар от остывающей земли. Ветер принес свежесть, о которой уже давно забыли. В домах похолодало и не в последнюю очередь из-за того, что в окнах не было стекол. До сего момента нужды в них не было.
Ремонтируя дом для новеньких, окна решили заколотить сразу. К концу второго дня дом для новой семьи был готов. Испытание на прорехи в крыше он выдержал достойно. К вечеру в нем затопили печь, а Матрена пообещала устроить праздничный ужин по этому поводу. Гурьян обещал расстаться с бочонком самодельного коньяка по такому поводу. Народ тепло отнесся к этой идее, пришлось только заранее обговорить, сколько и каких продуктов можно истратить на этот праздник.
Матрене решили дать полкило муки, варенье, немного солений и три банки консервов, на откуп ее кулинарной фантазии. Хозяйка два часа мудрила с ингредиентами. На улице уже стемнело и потянуло в сон. Наконец, Поликарп пробежался по соседям, приглашая их к себе на новоселье.
В доме стоял аромат, состоящий из многих запахов: сдобы, консервов, но доминировал над всем запах натурального кофе.
– А кофе откуда? – удивился Александр, блаженно наслаждаясь забытым запахом.
– НЗ, у меня в сумке лежала пачка для подходящего случая, а он как раз и настал, – немного виновато произнес Поликарп.
Ему было неудобно перед жителями городища, что они так бескорыстно стараются для их удобства.
– Отлично! Где моя большая кружка, – шумно пошутил Харитон, разбудив Евдокию.
Девочка захныкала. Мать бросилась ее успокаивать. Пришлось Поликарпу самому принимать гостей. Он рассадил всех за большим крестьянским столом, который был в каждой избе. На первое разлил уху с клецками и под нее по коньячку. Александр, как старший, произнес тост, в котором пожелал новой семье всего наилучшего.
Крепкий напиток раззадорил аппетит и развязал языки. Под уютный свет масляной лампы весь состав Зарянки негромко разговаривал о том, что было в их жизни и главное, что будет. На десерт Матрена вынесла печенье, как раз под кофе. Она поделила муку на две равных части. Из одной половины сделала клецки, чтобы наполнить пустой суп, а вторую смешала с вареньем и запекла в печи. Печенье впитало запах дыма, и было невероятно вкусным. Правда, его получилось совсем мало.
Разошлись далеко за полночь, неся в душе теплое чувство ностальгии по подобным посиделкам. Ночь была непроглядно темной. Северный ветер не собирался утихать. В доме Александра и Аглаи было непривычно прохладно. Они прижались друг к другу плотнее и не смогли заснуть сразу. Видимо, коньяк и ветер сыграли свою роль.
Утром Александр проснулся из-за того, что ему послышался собачий лай. Однократный, но такой явный, что он вскочил. Аглая спросонья зашевелилась, но не проснулась. Александр накинул на плечи ее непромокаемую накидку и вышел на улицу. Зябко, по голым ногам бежал сырой холод. Александр сразу направился к входным воротам.
По земле молочной рекой стелился туман. И тут он увидел в рассветных сумерках фигуры трех человек, хорошо выделяющихся на фоне белого тумана. Они не заметили его. Смотрели, не двигаясь, на городище. У Александра выступила по спине испарина и вспотели ладони. Из тумана выпрыгнула фигура собаки и снова скрылась.