Мы всегда были максимально осторожны. Остров кишел разновозрастными бандами. И если один чувак что-то не поделил с чуваком из другой банды, то на разборки подтягивалась вся банда. И это превращалось в полное мочилово. Таковы были реалии нашей жизни, и они же вскоре стали основой Wu-Tang Clan – особенно в самом начале. Нельзя было начать разборки с кем-нибудь одним, приходилось иметь дело сразу со всеми.
Ghostface общался с Си-Аллахом, известным гангстером из Западного Брайтона. На одной из вечеринок Си-Аллах безо всяких причин решил порезать лицо моему приятелю Сэму Боунзу, который весил не больше 45 килограммов и был еще совсем ребенком. Си был слишком огромным, чтобы кто-то из нас мог справиться с ним в одиночку.
Мы ждали его на одной из автобусных остановок.
Даже увидев сотню чуваков, жаждущих расплаты, он оставался абсолютно спокойным. Казалось, что в нем сосредоточена смелость двухсот бойцов. Я не знаю, о чем он думал, но на его лице не было ни тени страха. Возможно, будучи пятипроцентником, он подумал, что пятипроцентники (а я и еще несколько человек в «Отряде крушения» были пятипроцентниками) не тронут своего. Или просто решил, что у нас не хватит духа постоять за кореша.
Он подошел и хлопнул меня по плечу в знак приветствия, меня и Лав Года. «Это был хреновый поступок. Хреновый», – сказал Си-Аллах.
Первым начал Луни, он вмочил Си-Аллаху по лицу. Дальше мы все бросились на него, и покатилась куча-мала. Он, конечно, отбивался, но когда стало понятно, что мы жаждем крови, он побежал к парому. Мы погнались за ним, а он отсиделся возле полицейских, и у нас не вышло расправиться с ним. Пришлось притаиться в ожидании мести.
Полицейские проводили его до метро. И, как только он спустился вниз, вернулись к парому, вот тут мы и встретили его, внизу, дожидаясь, когда подъедет поезд. Он успел запрыгнуть в вагон, мы кинулись следом, повалили этого ублюдка и просто безудержно колотили. Нас было так много, что он не смог ничего сделать. Если бы мы захотели, то могли бы серьезно покалечить Си-Аллаха, но мы устроили обычное побоище. Такое, где используются только кулаки и ноги; ни ножей, ни дубинок, ни пистолетов. Тебе казалось, что ты умрешь, когда все закончится, но это не так.
Он отгреб свое и больше никогда не возвращался в Парк-Хилл. Всю свою последующую жизнь, за исключением пары лет, он провел в тюрьме и сейчас обвинен на 30 лет за убийство. К тому времени, как он вернется домой, я стану стариком и обзаведусь внуками.
Забавно, что спустя 17 лет после той грандиозной драки я видел его в студии с Ghostface Killah, на записи «Ironman»[19]. Ghost всегда любил чокнутых дебоширов, потому что сам был таким же. Он просто не может быть в порядке, если не испортит что-нибудь, так что Ghost и Си-Аллах похожи друг на друга, как две гребаные горошины в стручке.
Честно говоря, вскоре я оставил всех этих безумных уличных чуваков. Мне было скучно с ними, так как зачастую они были слишком упрямы, плюс к тому я не хотел продолжать участие в этой бесконечной уличной драме.
На Острове было весело, но все-таки нам хотелось расширить свои музыкальные и территориальные горизонты. Мы были настоящими тусовщиками и двинули покорять клубы Нью-Йорка. Нам все было в новинку: Red Parrot, Red Zone, Latin Quarter, Zanzibar, Sensations, Palladium. Именно тогда и там закрепилось понятие «хип-хоп». Мне особенно нравился Union Square. Это место было музыкальной меккой того времени.
Мир принадлежал нам. Да-да, чуваки из Стэйтен-Айленда колесили по самым крутым клубам, светили модными шмотками и золотыми цепями. Это было похоже на наркотик: нацепить на себя самые крутые шмотки и цацки и с оголтелой толпой завалиться в клуб. Казалось, что ты практически непобедим, и уж точно все барышни были у твоих ног.
На Острове у нас были вечные терки между районами и отдельными бандами, но когда мы выезжали за его пределы, всегда держались вместе. Мы встречались на пароме, потом садились в поезд и ехали прямо на Юнион-Сквер. Парк Хилл, Стэплтон, Вест Брайтон, Нью-Брайтон, чуваки со всех районов Острова.
И, конечно, мы все были вооружены, просто потому что должны были. На нас были кольца, цепи, подвески, дизайнерская одежда и кроссовки, всю эту чушь в прямом смысле слова нужно было охранять, чтобы никто ничего ни у кого не отобрал. В клубы не пускали с оружием, и мы с Raekwon прятали никелированные пистолеты 32-го калибра в крысиных норах, которые нашли в парке на Юнион-Сквер.
Там мы были в сотню раз серьезнее. Мы были так серьезны, что другие чуваки думали, что мы из Бруклина. Иногда мы отвисали вместе, сотня чуваков со Стейтен-Айленда шла на площадь и там сливалась с сотней чуваков из Бруклина, которых мы знали.
И мы отправлялись в Union Square, где Даг И. Фреш раскачивал толпу. Union Square всегда был хип-хопным местом. Обычно вечер начинал какой-нибудь крутой в то время хип-хоп артист, а затем Kool DJ Red Alert диджеил на своих вертушках, меняясь с Чаком Чиллаутом.
Я помню, что видел первое выступление Eric B. & Rakim. Еще мне повезло увидеть Big Daddy Kane, Biz Markie и даже DJ Jazzy Jeff и The Fresh Prince в клубе, когда они только появились. Позже мы застали LL Cool J и Run-D. M. C. в «Мэдисон-сквер-гарден», тот концерт просто снес башню. Я был частью истории хип-хопа, уже тогда, когда мелким тусил в клубах.
Знаешь, кого я не видел? KRS-One! Та ночь, когда он исполнил The Bridge is Over, во время его вражды с MC Shan, была единственной легендарной ночью, в которую мы не попали в Union Square. Мы стояли в очереди в нетерпеливом ожидании, и тут толпа взревела. Несколько человек получили ножевые ранения в драке, так что, когда подошла наша очередь, перед нами закрыли дверь. Кто-то вызвал полицию, и нас всех прижали к стене и обыскали. К счастью, мы выбрались без ареста, но я был зол. Мы пропустили ту ночь. Никто не знал, что происходит что-то легендарное, мы просто чувствовали, что упустили что-то важное. Тем не менее из Queensbridge появились Mobb Deep и Nas, так что они все еще выступали.
Но я видел много другого. Вот почему я могу закрыть глаза и легко представить Union Square, заполненный до предела, и людей на танцполе в модных прикидах. Чуваки в Polo Ralf Lauren, Luis Vuiton и футболках Coca-Cola. Мелькали кроссовки Spot-Bilt, огромные кольца в ушах, слаксы, кепки, огромные цепи, перстни, броши, свитера Benetton, очки, цепочки Gucci – это была прекрасная эпоха, и я благодарен, что смог застать и рассмотреть все это вблизи.
Я все еще помню девушек из Квинса, которые выглядели безупречно. В Квинсе были самые крутые девчонки. Это было во время эры Salt-N-Pepa (и прекрасной Spinderella), так что это был тренд, и Квинс закрепил его, по крайней мере для меня. Их волосы были безупречными, безумно женственными, но все же безумно жесткими. Все, кого я знал, хотели чику из Квинса.
В других клубах было другое настроение. Например, когда мы ходили в Red Parrot, мы наряжались иначе, в брюки и шелковые рубашки. Там все были более элегантными, приходилось соответствовать. В Red Parrot тоже часто бывали звезды, так что иногда по ночам мы встречали Кита Суэта, Майка Тайсона и Уэсли Снайпса. Там снимали фильм «Джус» с Tupac и Омаром Эппсом. Мне не очень нравился латинский квартал из-за атмосферы – там было слишком похоже на гетто, слишком похоже на Бруклин.
Равно как и остальные, мы часто отжимали цепи и цацки друг у друга, но время от времени нас ловили. У моего приятеля Джакинга прямо в толпе Union Square вырвали цепь. Это был чувак из Бруклина, забавно, что он понял, что это фальшивка, и швырнул ее обратно. Позже Джакинга поймали по обвинению в убийстве, и сейчас он в тюрьме.
В клубах я научился танцевать. Хочешь верь, хочешь нет, но я отъявленный дансер. Я начал танцевать, когда был ребенком. И был одним из лучших на Стейтен-Айленде. Не лучшим, но одним из. Раньше лучше меня были только геи. Мой друг Брюси – не говорю, что он гей, – тоже был одним из самых охрененных танцоров на Стейтен-Айленде. Но я обошел кучу клубов в разных точках города. В Бруклине чуваки танцевали так, в Гарелеме по-другому. Я выучил все. Частенько я слышал в свой адрес: «Ты должен быть гребаным танцором».
Когда мы стали старше, мы все чаще и чаще начали выезжать за пределы района: Форт-Грин, Касл-Хилл, Поло-Граундс… Иногда мы стремились туда на вечеринки, иногда просто потусить с приятелями.
Важно было соблюдать одно правило, ты обязательно должен быть знаком с кем-нибудь из местных. Это был единственный способ избежать ограбления. Твоя банда не могла перестрелять весь квартал. Тебе нужны были местные. В противном случае лучше даже не соваться в чужой район. Если только ты не был уверен, что там все чуваки зайки.
Когда мы начали осваивать другие районы Нью-Йорка, быстро стало понятно, что это город жестоких нравов. Тут просто не было безопасных зон. Ты мог гулять в центре города, и тебя бы ограбили. Или в Верхнем Ист-Сайде, и на тебя бы тоже напали. Грабежи, драки, изнасилования – чего только не было!
Метро? Там тоже творился беспредел. Нужно было быть осторожным каждый раз, когда ты спускался вниз. Нельзя было ехать в последнем вагоне. Лучше заходить в первый вагон с проводником либо в средние вагоны. Не то чтобы это могло спасти тебя от грабежа или драки, но можно было хотя бы вызвать полицию, если понадобится. Это было лучше, чем безостановочная бойня в конце состава, с грандиозным финалом, когда из тебя вытрясут все, что посчитают ценным. И даже когда ты ехал в «безопасных» вагонах, стоило садиться подальше от дверей, опять же во избежание ограбления.
Некоторые подростки, жертвы грабежей и насилия, боялись выходить на улицу. Это слабость. Лучше всего собраться и вернуться на улицу. Показать этим ублюдкам, что ты не слабак и что драка накануне тебя совсем не волнует. Иначе в чем смысл этой долбаной жизни?! Никто не мог помешать мне свободно передвигаться в любой точке города, особенно с крутыми девчонками Нью-Йорка. Кто будет сидеть дома в прекрасный летний день, когда вокруг столько классного?