Все это не абстрактные примеры. Обо всем этом мне приходилось слышать и в Прибалтике, и в Закавказье, и в Средней Азии.
В общем, тут есть о чем подумать, чтобы убрать досадные недоразумения, держаться ближе к ленинским заветам.
2. Нужно продумать такую систему подготовки руководящих национальных кадров, которая усиливала бы интернационалистическое мироощущение. И делала это не только лекциями и книжками, а в первую голову — жизнью, опытом. Было бы идеально, если бы всех, кто в последующем займет руководящие посты в республиканских аппаратах, «пропускать» через центральный аппарат (ЦК КПСС, ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ, Совет министров, министерства и ведомства). Это даст двоякую пользу. Во-первых, если человек несколько лет проработает в центре, он будет, перейдя на работу в республику, смотреть на многие вещи не с узкореспубликанской, а с общей точки зрения. Во-вторых, увеличение национальной прослойки в центральном аппарате, хотя и может, особенно на первых порах, дать некоторые минусы, в целом будет усиливать ощущение равноправия, приглушать, нейтрализовывать один из источников националистических, антирусских настроений.
3. Подготовка интеллигенции. Каждый вуз Москвы и других крупных городов должен иметь специальную — и значительную — квоту для республик (с гарантированным общежитием). Тот, кто окончил вуз в рамках этой квоты, обязательно распределяется не в свою республику. Если, например, грузин приживется на Украине или в Сибири, — хорошо. Если он вернется в Грузию, то минимум восемь лет, проведенные за пределами республики, плюс добротный русский язык будут способствовать росту интернационалистического сознания.
4. Роль армии. Сейчас генералитет и офицерский корпус преимущественно русские. Тут вопрос деликатный. И все же если бы больше людей из республик проходили офицерскую школу, шире был бы и слой национальных кадров, способных подняться над ограниченным горизонтом своей национальной принадлежности.
Судя по тому, что можно видеть даже на улицах Москвы, сейчас из «инородцев» формируются всякого рода вспомогательные подразделения (стройбаты и т. п.). Понятно почему — слабая подготовка, плохой язык. А может быть, целесообразно как-то «распылять» их среди русских? И язык лучше пойдет. И более интенсивное общение с русскими. И специальность легче получить. Все по отдельности — это капли. Но ведь из них состоят моря.
5. Отдельно — о языке. Недавно в «Литературной газете» (21.09.83) Чингиз Айтматов, один из самых великих писателей со временности, сказал:
«Я сам — человек на стыке культур. Принадлежу к азиатскому народу, небольшому по численности, каковых в мире большинство, и волею судьбы живу сразу в двух языковых сферах — я думаю, говорю и пишу на двух языках: на родном киргизском и русском. Русский язык — язык величайшей литературной традиции, оправданно занимает ведущее место в общежитии советских народов, являясь официальным языком многонациональной страны. И в связи с этим для нас, как я уже говорил, чрезвычайно и жизненно важно то, насколько соразмерно, гармонично и, более того, справедливо протекает процесс сосуществования, взаимодействия национальных языков и русского в каждом регионе. В этом суть нашей языковой политики — приобщаясь к мировой культуре с помощью русского языка, всемерно развивать и пестовать национальные языки, обеспечивая им действенные возможности и перспективы.
Я немного повторюсь, но хочу еще раз подчеркнуть: считаю, что в условиях XX века способом сохранения и развития национальных языков и одновременно избежания провинциальной замкнутости и удушающей изолированности — это процесс диалектически двуединый — является билингвизм, двуязычие. Другого пути развития я не вижу. В этом смысле наш советский опыт, безусловно, заслуживает самого пристального внимания, изучения, а возможно, и заимствования. Отнюдь не потому, что нам уже удалось разрешить все трудности и расставить все точки над всеми „i“. Не так-то просто, как иным это кажется, найти „живой баланс“ между „освоением“ мирового языка — лингва франка и „сохранением“ языка коренной нации. В наведении этого „баланса“ недопустимо прежде всего администрирование. Языковая политика должна быть гибкой и разрабатываться с учетом диалектики, развития общественных структур в целом».
Айтматов прав. Повсеместное распространение русского языка — необходимое условие преодоления «провинциальной замкнутости», которая тормозит «сближение». Причем, как мне представляется, пока распространение русского языка явно отстает от объективных потребностей общественного развития. Во многих республиках двуязычие еще не стало массовым явлением. Преобладает, в лучшем случае, полутораязычие.
Одна из главных причин — учителя русского языка (особенно на селе) сами плохо знают этот язык. Как правило, они учились на факультетах русского языка и литературы местных (национальных) вузов. Может быть, следовало бы шире направлять их (по специальным квотам и с соответствующим материальным обеспечением) в русские вузы?
Огромную роль в распространении русского языка могло бы сыграть телевидение. Я не имею в виду обычные скучные передачи. Здесь, в Москве, с привлечением специалистов и энтузиастов из республик можно было бы создать ряд детских учебно-художественных, театрализованных программ (скажем, на базе «Мойдодыра», «Доктора Айболита» и т. п.). И потом давать их по республиканскому телевидению. Чтобы ребят за уши нельзя было оттащить от телевизоров. Это трудно. Но это окупится сторицей.
Мы сами, изучая иностранный язык, часто пользуемся детективами, фантастикой — и захватывает, и язык не слишком сложный. Не следует ли делать специальные тиражи такой литературы для республик?
В недавних решениях намечен ряд мер, призванных улучшить положение. Интересно было бы проверить, началась ли практическая работа.
6. Я бы подумал и над тем, чтобы русские, живущие и работающие в республиках, более активно изучали местные языки. У нас во многих ведомствах прибавляют зарплату за знание иностранных языков. Не пойти ли по этому пути? Более жесткий вариант — обязательное (на специальных, «принудительных» курсах) изучение языка всеми, кто занимает руководящие посты в республиках. Со строгим спросом. И русским будет полезно. И — главное! — чем чаще «инородцы» будут сталкиваться с русскими, говорящими на их языках, тем лучше они будут относиться к русским, к России. А ведь нам нужно именно это.
7. Мы живем в многонациональной стране. Это — объективный факт. А дальше следуют субъективные обстоятельства. Можно уметь жить в такой стране (и, значит, способствовать «сближению») и можно не уметь (и, значит, «сближению» не способствовать). Чем и кем дается это «умение»? Какое содержание вкладывается в это «умение»? Если не считать общих положений об интернационализме и дружбе народов, остальное пущено на самотек.
А если сделать так. И для средней школы, и для вузов разработать специальные дисциплины, которые «учили» бы жить в многонациональной стране. Какие-то сведения о национальной психологии, о взаимодействии культур, об уважении иных народов, о нашей национальной политике. По-моему, это можно сделать на нестандартном, умном уровне. И была бы только польза.
8. Было бы целесообразно два-три раза в год проводить совещания первых секретарей ЦК республиканских компартий. С чет кой постановкой и реальным обсуждением действительно актуальных вопросов. Это позволило бы систематически снимать возникающие напряжения (скажем, поставки в союзный фонд) и вообще вписывалось бы в демократизм нашей национальной политики.
Важный психологический момент. Сейчас первые секретари республиканских партийных организаций имеют разный статус (член политбюро ЦК КПСС, кандидат в члены, член ЦК). Это в известной мере противоречит их равному положению с точки зрения национальной политики. Так вот, на таких совещаниях они все будут «на равных», что будет как-то уравновешивать «неравенство» по партийной линии.
9. У нас, как это ни странно, нет органа (учреждения, ведомства), который профессионально, на научном уровне занимался бы национальным вопросом и национальной политикой. А такое ведомство очень нужно, просто необходимо. Лучший вариант: отдел национальной политики ЦК КПСС. Именно в таком отделе квалифицированные люди могли бы постоянно анализировать состояние национальных взаимоотношений и давать продуманные рекомендации по всем вопросам национальной политики. Этот же отдел служил бы дополнительным резервуаром кадров для союзных республик.
Было бы не менее полезно, если бы в системе АН СССР было бы создано специальное научное учреждение для изучения национального вопроса.
10. О гласности. Мы постепенно учимся открыто обсуждать экономические и социальные проблемы. Однако национальный вопрос, национальная политика по-прежнему остаются закрыты ми для такого обсуждения. Аргумент: не надо давать пищу врагам.
Аргумент слабый, ибо враги достаточно хорошо осведомлены о том, что у нас происходит. И, пользуясь нашим молчанием, насаждают свою интерпретацию происходящего.
Следовательно, нам самим нужно открыто обсуждать трудные, больные проблемы. Этим мы как раз выбьем оружие из рук врагов (аналогия: наша критика пороков капитализма производит слабое впечатление на Западе, потому что они сами об этих пороках пишут и говорят каждый день). Этим мы подключим к решению указанных проблем широкий круг умных, знающих людей. Этим мы создадим атмосферу подлинного демократизма, без которого такие проблемы вряд ли могут быть решены.
11. Когда центр выступает против местного национализма, агитирует за «сближение», на местах это зачастую воспринимается как защита централизаторских, великорусских тенденций. Тут, если следовать ленинской методологии, необходимо известное «разделение труда». Национальная политика имеет свою диалектику. Коммунисты в центре должны нажимать на равноправие, национальную индивидуальность, критиковать всяческие проявления бюрократического централизаторства. Коммунисты на местах, в республиках должны делать упор на дружбу, единство, сближение народов, критиковать всяческие проявления национализма.