Интересны для нас и мелькающие в письмах Сергея Сергеевича наряду с критикой комплименты в адрес революционных преобразований в СССР, касаются они нефтяных разработок или оркестров. Участие в конкурсе песен, объявленное газетой «Правда» – свидетельство искренних стараний Прокофьева влиться в новую жизнь.
Эти бесценные документы предоставлены мне Святославом Сергеевичем Прокофьевым из личного архива семьи. Письма публикуются в сокращении.[67].
Поленово, 13 июля 1935 года
«Дрг Пташка,
Извини, пожалуйста, что долго не писал: здесь дни бегут так равномерно, что не замечаешь, сколько их проскочило. Получил твою телеграмму и письма от 29 июня и 7 июля. Хотел бы тебе посоветовать относительно волнующих тебя решений, но как? Носовую операцию ты, мне кажется, сама должна решить где делать: в Париже или Москве. Единственная поправка: я думаю, в августе в Москве специалисты будут. Это ведь не Париж, где в августе город пустеет(…) Что касается Поленова, то это, конечно, замечательный уголок. Баню вычистили, выбелили, отмеблировали, балкон застеклили[68] Для работы условия идеальные: тишина и спокойствие абсолютные, а если хочется общества, то в трёхстах шагах можно найти толпы. Но есть и „но“, которое ты ощутишь острее, чем я. Во-первых, кормят совсем не так хорошо, как я думал, то есть ровно ничего общего с тем, как нас угощали тогда, что впрочем и не мудрено, так как никаких „превосходных продуктов“ не хватит, чтобы накормить всю эту ораву… (следует детальное описание меню всех четырёх трапез.) Как всюду в России, мало зелени и овощей. Зато продаётся много лесной земляники … и мне приносят из деревни по литру очень хорошего молока. Во-вторых, та всеобщая гувернантка, которую так хвалили, не приехала в этом году; детей много, но общего управления над ними нет. Я говорил с Поленовыми: бабушка по-прежнему готова заботиться о наших сыновьях, наблюдать за ними, гулять и заниматься с ними по-русски, а во время отъездов мы сможем сдать их ей на хранение. Сентябрь или во всяком случае 1-ю половину его я хочу провести здесь. Поленовская же бабушка может взять их на октябрь, если мы не найдём чего-либо лучшего. (сноска: некоторые семьи приехали сюда со своими нянями, большей частью простыми женщинами.) Аккомпаниаторов здесь живёт два и кажется они склонны заниматься с тобой в августе. Слышать тебя никто не будет: баня в стороне и прохожих мимо неё почти нет – изредка крестьяне из соседней деревни. Время я провожу так: встаю в 7.30… и иду купаться в Оку… (подробное описание дня: купание, чай, теннис или волейбол, с десяти до двух – работа, обед, послеобеденный сон. В половине пятого снова теннис или волейбол, а потом полтора часа занятий. Ужин. Шахматы или дописывание неоконченного днём, гуляние, костёр). Как-то на лугу мы устроили игру в горелки, но наши балетные так бегают, что у меня потом два дня болели ноги. Из людей знакомых или известных здесь: Мутных[69], вдова и дочь Собинова, Месерер с женой – кинематографической артисткой, Лепешинская, Шостакович, бас Рейзен… Мои занятия идут успешным темпом, и я скоро расчитываю закончить Второй акт; притом в Третьем и Четвёртом тоже порядочно сделано. Марш для спартакиады написал, также серию пьес для детей…
(несколько приписок: „Очень интересный был твой перелёт с заездом в Амстердам; жаль, что детишки не увидели тебя выходящей из аэроплана.“ „Лето пока прохладное, перепадают дожди. На днях я должен был прервать купание и попросил второе одеяло“. „Сейчас я говорил с Малиновской о наших колебаниях, привозить ли детей. Она очень хвалила Поленовых и советовала привозить; говорила, есть шанс, что общая гувернантка всё-таки будет. Крепко тебя целую, поцелуй Мэмэ и детей; тронут был письмом Святослава, на днях напишу ему. Как жаль, что все нужные тебе люди разъехались из Парижа! Надеюсь, что ты теперь чувствуешь себя крепче“).
Твой С.»
Поленово, 27 июля 1935 года
«Дрг Пташка
Твоё письмо от 21-го и телеграмму о Чикаго и о том, что приедете раньше [получил]. Ты просишь ответить телеграфно на главнейшие пункты, но это трудно. Во-первых, каким путём вам ехать? Достать билет на пароход на советскую валюту едва ли теперь мне удастся, хотя я и попробую, когда буду в Москве по пути из Поленова в Баку. Если не удастся, то в денежном отношении оба способа стоят приблизительно одинаково, значит выбирать ты должна сама: морем интереснее, по железной дороге скорее. Если жарко, приятней ехать морем; если холодно, то по железной дороге. За Святослава придётся платить полный билет…» Дальше следуют инструкции, кому позвонить в Ленинграде (Сергей Сергеевич предупредит), чтобы забронировали комнату в «Европейской» и на утро билет в Москву. Обсуждается и другой вариант приезда, тоже с предварительным разговором. «В Радиокомитете я оставлю тебе чек. Если твой багаж пойдёт на Московскую таможню, то с тобой съездит тот же Дарский Макс Александрович, что и в прошлый раз. Он сейчас отдыхает здесь, но с 12 августа будет в Большом театре на службе. По приезде в Москву тебе прежде всего надо пойти в дирекцию Большого Театра (на площади Свердлова, над метро) и получить путёвку в Поленово (Илья Григорьевич Биндлер, тел. 3.36.72, будет в Москве с 10 августа; или может уже вернётся Юровский) и сразу же сговорится о том, когда у них пойдёт в Поленово машина; настаивай, чтоб легковая, а не автобус или грузовик. Об этом полезно поговорить с Кузьминовым Андреем Петровичем, – это тот, который ездил с нами в Поленово. Я постараюсь удержать для вас баню, хотя трудность в том, что здесь всё битком, в некоторых комнатах по три человека, и трудно, чтобы отдельный домик простоял пустым. С 15 августа начнётся разъезд, а с 20-го останется совсем мало народу. По приезде в Поленово сразу наладь отношения с Софьей Степановной (это та, которая ездила с нами); ты ей очень понравилась, и от неё зависит много повседневных удобств. Вегетарианский стол получить легко. Надо об этом накануне заявить местному доктору. Молоко (очень хорошее). Мне носит Маруся Афанасьева, она уборщица из дома № 2, и я её уже предупредил; кроме молока, у неё есть творог и яйца. Аккомпаниатор, вероятно, к 15 августа уже уедет. Я вернусь с Кавказа 22-23-го, если не поеду в Сухуми, и дней на 5 поздней если попаду, тогда я смогу тебе аккомпанировать… Детей обратно в Париж я могу отвезти, в Базель крюк небольшой… Как случилось, что у тебя отмена с операцией в носу? Очень неприятно, что ты всё не наберёшься сил и не отдохнёшь; Поленово в этом отношении хорошее место, хотя погода всё время дождливая, но теннис, volley-ball и купание продолжаются. Сечас масса грибов. Я здоров и много работаю, не пропустил ни одного дня, в Ромео и Джульетте я на III акте, марш для спартакиады сдал, клавир скрипичного концерта кончил, послал альбом из 10 пьес для детей… Крепко целую тебя, Мэмэ и детей. Очень обидно, что дети приедут в моё отсутствие, и я не увижу их первых впечатлений от СССР. Как смешно, что bebin беззубый.»
Баку, 11 августа 1935 года
«Дрг Пташка,
Не удивись, что штемпель Москва: это письмо везёт Сетанс.(…) Первые два концерта прошли хорошо, а затем начались всякие перестановки из-за болезни Жоржеско, который не сможет приехать.» Описываются неурядицы со сроками, необходимость задержаться в Баку, «огромном душном городе, в котором пахнет нефтью. Приехавшие западные артисты были помещены в „ужасный отель с клопами“, они уже улетели в Москву».
«Я пробовал купаться, но у моря какой-то странный запах; мне объяснили, что от водорослей, но я думаю, просто нефть. Был я на нефтяных фонтанах и на бурении в поисках нефти. Какое это колоссальное предприятие! Отсюда она по двум трубам течёт через весь Кавказ в Батум и сливается на пароходы для экспорта. И когда подумаешь, что раньше всё это текло в карманы разных Нобелей и Мыташевых(?), то понимаешь, какое благо революция!
Днём я оркеструю, номер у меня приличный, с чистой ванной и hot water. Но всё же я тысячу раз предпочёл бы быть в Поленове. Как ты устроилась? Отдохнула ли? Дети не изводят? Надеюсь, что ангина сошла на нет. Как проводишь время? Какие письма? Пошли мне 17 телеграмку в Тифлис…
Крепко целую тебя. Поцелуй детей. Шармируют ли они окружающих? Начала ли ты петь? А как Месереры? Мутных? Привет им, также моим „дочкам“.
Paris, 2 ноября 1935 года
«Дрг Пташка,
Очень был рад твоему телефону, но слышимость была плохая и рано разъединили – через 6 минут; я следил по купленному в Базеле секундомеру (для минутажа пьес). Ехали мы с детьми так: до Негорел опоздали на 3 часа, и поезд из Столпцев нас не дождался, оставив, однако, спальный вагон, с которым мы приехали в Варшаву в 6 ч. утра, и сейчас же выехали в Вену, куда прибыли вечером. Ночевали в отельчике, утром ходили по Вене (было тепло, но дикий ветер), взяли швейцарскую визу и в 1 ч. дня выехали дальше. Через горы ехали в темноте и в Базель прибыли в 6.50 утра. На этот раз спального не брали, так как были одни в купэ. Дети спали отлично (как и в другие ночи), а меня всё время будили: zoll, pass, fahrkarte etc – дети ничего этого не слышали. Таким образом в Базель приехали в день концерта, и я вскоре ушёл на репетицию. Там встретил Handschin'a и тщетно намекал, что в день концерта дети мне мешают: он ничего не хотел понимать. Но когда я вернулся домой и обдумывал, как бы мне отдохнуть, вдруг явилась m-me Handsch и увела их к себе, а когда увидела их и они ей очень понравились, то оставила их ночевать и даже купала. Концерт прошёл хорошо и имел неожиданно большой (для очень консервативного города) успех… Утром Mme Handsch привела детей с подарками и с déjeuner в коробке? А в 6 ч. вечера мы были уже в Праге. Встретил нас Mitata, так как Мэмэ за пять дней до нашего приезда упала, входя в автобус, и лежала. Сейчас ей лучше, но всё же она двигается медленно и на улицу не выходит. К тому же f.de men.