[1336]. Однако усилиями последних эту тенденцию удалось переломить и развить «отношения сотрудничества по проблемам взаимной заинтересованности». По признанию Уйманова, «тенденция перехода на качественно новую ступень взаимодействия стала просматриваться с момента избрания в совет „Мемориала“ начальника 10‐й (архивной) группы УКГБ подполковника Ю. А. Петрухина», открывшая «возможность влиять на обстановку в данной общественной организации»[1337].
Особый интерес представляет тактика, избранная чекистами, в отношении нейтрализации пробудившегося общественного интереса к содержимому ведомственных архивов. Из статьи Уйманова следует, что «работа УКГБ строилась на привлечении членов „Мемориала“ к работе с архивными материалами, публикация которых была целесообразна в пропагандистских целях»[1338]. «Так, — пишет Уйманов, — в связи с интересом к пребыванию в ссылке в Томске поэта Н. Клюева через председателя „Мемориала“, члена Союза писателей СССР Л. Пичурина в местной и центральной печати был опубликован большой материал о жизни и творчестве поэта. В последующем, учитывая пробудившийся в обществе интерес к прошлому, в областной газете неоднократно помещались статьи о репрессированных ученых и преподавателях томских вузов, чекистах, представителях партийных и советских органов, погибших в 30‐е годы». По оценке Уйманова, все это помогло значительно нейтрализовать «аргумент об абсолютной закрытости архивов КГБ». В качестве дополнительного примера чекистской «открытости» Уйманов приводил эпизод, когда «в Управление пригласили членов „Мемориала“ и спецкора АПН Е. Шлея, готовящего материал о деятельности этой организации в Томске. Им показали архив УКГБ, отдельные уголовные дела, в том числе на отца одного из участников встречи. Наряду с этим сотрудники Управления опубликовали несколько материалов, отражающих результаты работы по реабилитации. На их фоне действия „Мемориала“ выглядели не столь убедительно»[1339].
Аналогичная тактика применялась чекистами в другом сибирском городе — Омске. В сентябре 1989 года в одном из указаний председателя союзного Комитета содержался отчет о проведенной Управлением КГБ СССР по Омской области работе «по повышению доверия трудящихся к деятельности органов государственной безопасности и укреплению связи с общественностью в условиях развития демократии и гласности»[1340]. В нем омские чекисты с удовлетворением отмечали, что вовремя заметили негативные тенденции, которые исходили от «отдельны[х] лиц из числа инициаторов» «Мемориала»: те «намеревались использовать его в противовес проводимой по инициативе КПСС работе по реабилитации граждан, выступить с требованиями немедленного доступа ко всем архивам, наказания сотрудников НКВД, виновных в необоснованных репрессиях». Управление КГБ информировало об этом случае обком КПСС, высказав «конкретные предложения о мерах влияния на ход организации этого общества». В то же время, согласно документу, «[п]озитивно настроенная часть группы [„Мемориала“], зная ясную позицию чекистов в этом вопросе, высказалась за необходимость тесного контакта с УКГБ в ходе подготовки учредительного собрания». В итоге «для консультаций были рекомендованы секретарь парткома УКГБ т. Крупкин В. Л. и начальник 10 [архивного] отдела т. Ичетовкин Г. Н.»[1341].
В ходе первого заседания, посвященного подготовке учредительного собрания общества «Мемориал», якобы удалось переломить настороженность отдельных членов инициативной группы в отношении присутствовавших на встрече сотрудников Управления за счет «заинтересованно[ого] отношени[я]» последних «к содержанию работы будущего общества, достаточн[ой] открытост[и] и компетентност[и] в ответах на вопросы», а также «готовност[и] оказать всяческое содействие при получении обществом юридического статуса». Такая тактика чекистов позволила, по их свидетельству, «снять напряжение, локализовать подогреваемые настроения по „сведению счетов“ с бывшими следователями НКВД, имевшими отношения к делам необоснованно репрессированных граждан, отрывочные данные на которых удалось собрать инициативной группе через горожан г. Омска». Также, согласно отчету, «с пониманием значительной частью присутствующих было воспринято разъяснение о нецелесообразности полного открытия архивов КГБ ввиду возможных актов мести и других нежелательных последствий для будущего нашего общества», «[у]далось снять и некоторые другие негативно толковавшиеся вопросы». Более того, после данного заседания члены инициативной группы «Мемориала» «высказались за полезность постоянного общения с сотрудниками Управления КГБ» и пригласили их на вечер памяти жертв репрессий во Дворец культуры. На этой встрече сотрудникам КГБ снова, по их словам, удалось «снизить накал» и добиться того, чтобы на вечере не были оглашены «фамилии бывших следователей»[1342].
Как следует из приведенных документов и других доступных архивных источников, за публичным фасадом развернутой в 1987 году кампании по реабилитации жертв сталинского террора руководство КПСС и КГБ преследовало несколько целей[1343]. Во-первых, одним из важнейших приоритетов для компартии и органов государственной безопасности было не допустить выхода обсуждения советских репрессий за хронологические рамки сталинского периода. Не случайно в какой-то момент глава КГБ Чебриков недвусмысленно заявил, что о реабилитации диссидентов, амнистированных в 1987 и 1988 годах, не может быть и речи[1344]. Во-вторых, тайная полиция с тревогой следила за тем, чтобы в публичной сфере не возникал вопрос о привлечении к ответственности следователей НВКД и других лиц, причастных к массовым репрессиям. В-третьих, чекисты стремились пресечь любые попытки поднять вопрос об открытии архивов госбезопасности. В-четвертых, партийные органы и КГБ заботились о недопущении любой независимой инициативы по выявлению преступников и поиску мест массовых захоронений жертв сталинского террора[1345]. Данная тактика во всей полноте проявилась в мерах, принимавшихся в отношении активистов и организационных структур «Мемориала» по всей стране.
Возвращаясь к созданию общесоюзного движения, стоит признать определенный успех предпринятых властями усилий в подавлении гражданской инициативы. После разногласий, возникших внутри инициативной группы «Мемориала» в связи с невозможностью проведения учредительной конференции в октябре 1988 года, группа фактически распалась, перестав существовать в качестве самостоятельной структуры[1346]. Активисты, выступавшие за радикальный разрыв с советским прошлым, за свершение правосудия и имевшие соответствующее видение целей и задач «Мемориала» как общенационального движения, со временем оказались отстраненными от участия в его деятельности. В силу разных причин (в том числе из‐за продолжавшегося давления со стороны властей) победили более умеренные тенденции: вместо борьбы за открытие архивов органов госбезопасности, проведение люстрации и осуществление правосудия в отношении виновных в преступлениях советского режима была избрана линия на создание мемориала жертвам репрессий, увековечение памяти жертв и реализацию просветительских проектов.
В январе 1989 года, незадолго до мемориальской конференции, Политбюро ЦК КПСС приняло Постановление «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40‐х и начала 50‐х годов»[1347]. Им предусматривалась организация комиссий при Советах народных депутатов для «оказания необходимой помощи реабилитированным в осуществлении их прав и интересов, в создании памятников жертвам репрессий, а также в содержании в надлежащем порядке мест их захоронения»[1348].
Центральный Комитет не просто ожидал участия «Мемориала» в работе организуемых комиссий — предполагалось, что местные группы общества «вольются» в комиссии при райисполкомах, и тогда отпадет необходимость в создании отдельной независимой организации. Об этом руководству Общественного совета движения было объявлено на встрече, состоявшейся в Идеологическом отделе ЦК КПСС 13 января 1989 года (на ней присутствовали Андрей Сахаров, Юрий Афанасьев, Михаил Шатров, Евгений Евтушенко, Григорий Бакланов и Юрий Карякин). Как дополнительно сообщали проводившие встречу представители отделов ЦК в своей записке (по ней 26 января было принято Постановление Политбюро ЦК КПСС), «в ходе встречи членам общественного совета <…> были высказаны конкретные замечания по проекту устава „Мемориала“ (о нецелесообразности создания жесткой централизованной структуры организации и установлении фиксированного членства; о нечеткости политических формулировок, касающихся поддержки курса партии на перестройку, демократизацию, гласность, строительство правового социалистического государства и т. д.)»[1349].
Поскольку в ходе встречи представители «Мемориала» заявили «о твердом желании провести 28 января 1989 года в г. Москве учредительную конференцию общества» (по заявлению академика Сахарова, «конференция состоится в любом случае, даже если ее придется проводить по квартирам»), Идеологическому отделу ЦК КПСС было дано задание «продолжить работу с общественным советом „Мемориала“ по доработке проекта устава, добиваясь реализации соображений, изложенных в данной записке» в оставшееся до конференции время. Кроме того, Идеологическому отделу совместно с Московским горкомом КПСС поручалось «провести беседы с коммунистами — членами оргкомитета конференции, общественного совета „Мемориала“, ориентируя их на создание организации, деятельность которой проводилась бы в тесном сотрудничестве с советскими и партийными органами», а Отделу партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС — «ориентировать местные партийные органы на проведение необходимой разъяснительной работы среди делегатов учредительной конференции общества»