В начале XIX века европейцы контролировали в Африке лишь немногие торговые посты на Атлантическом и Индоокеанском побережьях. Эти посты обеспечивали всем необходимым корабли, которые шли из Европы в Индию и Китай. Через них шла торговля золотом, слоновой костью, а главное - рабами. Закрепиться в глубине материка европейцы не могли. Даже в 1876 году на долю европейских колоний приходилось лишь 10% территории континента, а в 1900 году колонизаторы захватили 90% африканских земель, Африку буквально нарезали как пирог на день рождения – Англия, Франция, Германия, Португалия, Бельгия, Италия…
Что же произошло за столетие, что европейцы захотели, а главное – смогли захватить Африку?
В начале века Черный Континент был неприступен для белых людей. На страже его тайн стояли два могучих существа, против которых были бессильны все европейские армии, корабли и пушки. Малярийный комар и муха Це-Це. Малярийная лихорадка убивала подавляющее большинство оказавшихся в тропической Африке европейцев. Она наносила жестокий удар по почкам и печени. Даже у переболевших иммунитета почти не возникало. Европейская медицина еще ничего не знала о бактериях и считалось, что малярия распространяется миазмами в воздухе, идущем от болот и рек. Европейцы старались селиться в сухих местах, но и там были комары, поэтому жизнь любого белого человека в Африке превращалась в чреду болезней.
Англичане подсчитали, что 97% людей, приезжавших в качестве солдат, торговцев, администраторов, миссионеров, умирали или возвращались в Европу инвалидами. Причем большую часть болезнь убивала в первый же год. Из отправленных вглубь Африки больших экспедиций живыми возвращались единицы. Ни о каком завоевании при таких условиях говорить не приходилось.
Кроме того, европейцы привыкли передвигаться на большие расстояния с комфортом – на лошадях или быках. Однако в Африке это было невозможно – муха Це-Це переносила трипаносому, вызывавшую сонную болезнь, которая в короткий срок убивала лошадей и волов. Для походов в африканские тропики путешественникам и колонизаторам приходилось нанимать множество африканских носильщиков, которые часто отказывались идти, бунтовали, убегали, разворовывая припасы. Транспортная доступность глубин Африки была очень низкой.
Можно было бы проплыть на кораблях в глубины рек. Но вот незадача – рельеф Африки представляет собой как бы блюдце – внутри материка поверхность в основном ровная. А вот ближе к побережью поднимаются горные хребты, в результате вход в великие реки Африки – Конго, Замбези перекрывают непреодолимые пороги и водопады, создающие, к тому же, сильное течение. Подняться из океана по большинству африканских рек было нельзя.
Наконец, третье препятствие европейцы создали себе сами – они вооружили африканцев. С XV века, с прихода в Западную Африку португальцев на её берегах кипела работорговля. Особенно на ней нажились англичане в XVII веке, разработав схему так называемой «треугольной торговли». В Европе покупались товары, которые в Западной Африке обменивались на рабов. Рабы в ужасающих условиях перевозились в Америку – на Ямайку и Гаити, в Южные штаты США, Бразилию. В Америке покупались тамошние товары – сахар, табак, позднее хлопок, которые продавались в Европе. На вырученные деньги покупались новые европейские товары и всё начиналось заново.
Европейцы сами не охотились за рабами – как мы уже выяснили, за пределами побережья они просто умерли бы. Рабов им поставляли африканские царьки, чьи владения располагались чуть в глубине континента, недалеко от побережья.
Они устраивали беспощадные экспедиции за, как тогда выражались, «черным деревом», в которых погибло едва ли не больше африканцев, чем от самой работорговли. Разумеется, в этих экспедициях царьки хотели быть хорошо вооружены, поэтому главное, на что они обменивали европейцам рабов были мушкеты.
Вскоре всё западное побережье Африки было покрыто работорговыми государствами, имевшими сильные армии, вооруженными неплохими для своего времени ружьями с кремневым замком. Местные кузнецы, а у африканцев всегда были прекрасные кузнецы, научились чинить мушкеты, ковать к ним запчасти и даже отливать пули.
Соседями и контрагентами европейских факторий в западной Африке были располагавшиеся недалеко от побережья города-государства народа йоруба, из которых главным был город Ойо.
Чуть в глубине находилось чрезвычайно экзотичное государство Дагомея – его армия была дисциплинированной и хорошо вооруженной ружьями. Деспотичных царей охраняла гвардия из женщин-воительниц. Часть из них была девушками, а часть – жены, наказанные мужьями за строптивый нрав. В Дагомею удавалось попасть лишь немногим европейцами и их встречали устрашающие следы человеческих жертвоприношений.
Еще одним работорговым государством с сильной армией, состоявшей из отважных воинов был союз Ашанти, который европейцы иногда называли даже империей. Символом единства кланов, объединившихся «ради войны» - слово «ашанти» и значило «из-за войны», был золотой трон – невысокий деревянный табурет, обшитый золотом, который по легенде спустился с неба. В этом табурете заключались души ашанти и он был святыней.
Ашанти решили покорить побережье и торговать рабами и золотом без посредников. И их интересы столкнулись с интересами англичан, которым монополия ашанти была не выгодна. В 1806 году начались англо-ашантийские войны, длившиеся без малого столетия. Причем в первых трех англичане потерпели безоговорочное поражение. А в 1821 в битве с ашанти погиб даже английский губернатор Золотого Берега – Маккарти.
Северней, в граничащих с пустыней Сахара степях, называемых сахелем, на развалинах давно погибшей империи Сонгай, господствовали кочевые народы фульбе, исповедовавшие ислам. В их среде появлялись выдающиеся проповедники, которые начинали священнную войну и создавали достаточно сильные государства. Фульбе захватили города-государства народа хауса и создали на его землях сильный эмират Сокото.
А на юге Африки англичанам тоже пришлось столкнуться с пучком затруднений. В 1806 году во время наполеоновских войн Британская Империя захватила у голландцев Капскую колонию, которая имела значение перевалочного пункта на пути кораблей в Индию. Основное население колонии составляли голландские поселенцы, прозванные бурами. Сильные, независимые, грубоватые, не считавшие соседних чернокожих готтентотов и бушменов за людей и превращавшие их в рабов буры подчинились англичанам не очень оххотно.
А соседями Капской колонии были многочисленные и сильные племена банту, у которых прямо на глазах европейцев возникла сильная империя. В 1817 году во главе племени зулусов встал настоящий военный гений – Чака, прозванный «черным Наполеоном». Чака твердой рукой превратил подвластные ему племена в единый народ-войско. Мужчины были отселены от женщин, им запрещены были женитьба и любые отношения с женщинами. Право на брак получали только за безупречную службу и подвиг.
Вместо метательных дротиков Чака вооружил своих воинов коротким копьем, которое назвывалось ассегай. Им нужно было драться в рукопашную в ближнем бою. По окончанию битвы воин обязан был предъявить начальнику окровавленный ассегай в подтверждение того, что он действительно сражался. Войско Чаки обходилось без европейских ружей, оно заменяло их продуманной тактикой и железной дисциплиной. В короткое время подвластная Чаке территория выросла со ста квадратных миль, до двухсот тысяч квадратных миль. Племена банту подчинялись власти зулусов, либо разбегались. С англичанами Чака старался поддерживать дружественные отношения, однако им совсем не нравилось появление великой туземной империи неподалеку от своих границ.
В 1828 году Чака был убит своим сводным братом Дингааном – многие подозревают тут английскую интригу. Европейские авторы долго пытались представить Чаку жестоким тираном, подозрительным и жестоким – то есть таким, какими они представляют всех не нравящихся им правителей за пределами Европы и в ней самой. Но нет сомнений в том, что если бы Чака прожил дольше, он создал бы гораздо более прочное государство, оно вооружилось бы ружьями, и подчинить его англичанам стало бы не так просто.
Итак, в начале XIX века Африка казалась почти неприступной для колонизаторов. Тяжелые болезни, сильные племенные государства. Да и незачем было – рабов к побережью и так исправно доставляли. А потом все изменилось. Парадоксальным образом цепочку событий приведших к колонизации Африки запустило движение высочайшего гуманизма – отмена рабства.
С 1789 года английский политик, член парламента от партии тори и набожный христианин Уильям Уилберфорс вел борьбу за отмену рабства. Он убеждал других парламентариев, организовал бойкот произведенного трудом рабов сахара с Ямайки – благородные леди морщились, но пили чай и кофе не сладкими.
И вот в 1807 году была одержана важная победа – парламент запретил работорговлю. А в год смерти Уилберфорса в 1833 году британцы запретили и само рабство. На королевский флот, а потом и на присоединившихся к борьбе с работорговлей французов, была возложена миссия пресекать работорговлю, отлавливать работорговые корабли, невольников возвращать в Африку, а сами корабли топить.
Наряду с человеколюбием у запрета работорговли были и чисто экономические причины. В эпоху промышленной революции рабы англичанам стали не нужны, а позволять другим богатеть на дармовой рабочей силе они не собирались.
Экономическая целесообразность теперь требовала, чтобы Африка поставляла английской промышленности сырье, прежде всего – пальмовое масло, применявшееся и для продуктов питания, и для изготовления мыла, и как смазка для станков. Для того, чтобы производить масло рабочая сила в Африке должна была оставаться на месте, в Африке. Зато над Африкой нужен был прочный территориальный контроль колонизаторов. А идеальный повод для такого контроля предоставляла… борьба с работорговлей.
Недавние друзья, работорговые государства, теперь превратились для них в злейших врагов. Как и вообще любые попытки африканцев сохранять политическую независимость. Ведь для того, чтобы контролировать производство сырья колонизатором было выгодней иметь дело не с крепкими государ