Но, все-таки, главной жертвой был простой и никому не известный русский крестьянин, объявленный «кулаком», простой офицер, записанный в «ровсовцы», рядовой член церковной «двадцатки», своим именем героически защищавший свой приходской храм от закрытия и сноса — и за это же расстрелянный. Именно в этом «великом анониме» заключалась соль земли былой России. И именно ему решено было в 1937 году переломать хребет.
Разгромленную в годы революции и гражданской Святую Русь добивали во всех её проявлениях, а её стон уже не был слышен, заглушаемый и славословиями вождю, и криками представителей уже новой власти, на которых тоже оказался спущен «век-волкодав». Жертвы «кулацкой операции» — самые массовые жертвы сталинского террора. Именно эта операция придает всей репрессивной политике большевиков неустранимый признак геноцида русского народа. Ни все вместе, ни каждый по отдельности, они не должны быть забыты.
ФРАНСИСКО ФРАНКО. ПОСЛЕДНИЙ КРЕСТОНОСЕЦ
Франсиско Франко при жизни называли не без лести «единственным, кто победил коммунизм на поле боя». Восприятие Франко в России во многом основано на остатках советской мифологии. В ней Франко выступал как организатор фашистского мятежа, которого поддержали Гитлер и Муссолини, приславшие ему свои войска, разгромивший республиканцев только благодаря предательству буржуазных демократий и установивший в Испании жесточайшую террористическую диктатуру.
Однако давайте взглянем на генерала с чуть меньшей предвзятостью. Прежде всего, — он не был фашистом. Он был националистом, сторонником единства Испании, ревностным католиком, монархистом, который оставил страну королю. Франко нашел самый разумный способ восстановления монархии, который, возможно, подошел бы и нам – он выбрал не самого «легитимного», а самого подходящего, хоть и не первого в очереди наследника, Хуана Карлоса, и оставил власть именно ему, а уже король провел в стране демократические реформы. Победа Франко в гражданской войне в Испании была в чем-то сродни тому, что было бы, если бы в гражданской войне в России победил «чёрный барон» Врангель.
Непосредственной причиной гражданской войны в Испании стал хаос, который создался в установившейся в 1931 году после свержения короля Альфонсо XIII республике. Придя к власти, левые начали распускать страну на части – Каталония и Страна Басков практически отделились, а главное – революционеры развернули настоящий антицерковный террор – если дворян и офицеров старого режима только грабили и унижали, то священников начали убивать.
Сразу же после установления республики и провозглашения премьером Асаньей: «Испания больше не католическая страна» был введен запрет на религиозное обучение, начались поджоги монастырей и храмов (только с февраля по июль 1936-го сожжены были 170 храмов). В 1934 году во время шахтерской стачки в Астурии левые активисты захватили монастырь в местности Турон и расстреляли 34 монахов и учеников семинарии. В 1936-м имела место такая средневековая дикость, как «конфетный навет» – по Мадриду распространились слухи, что иезуиты раздают детям отравленные конфеты и множество священников и монахов были линчеваны. Когда в стране вспыхнуло 18 июля 1936 года антиреспубликанское восстание военных, красный террор приобрел новый масштаб — в столице Каталонии Барселоне сожгли 58 церквей, оставив лишь недостроенный кафедральный собор.
«Приходский священник в Навальморалесе сказал арестовавшим его милиционерам: “Я готов пострадать за Христа”. – “О, это мы тебе устроим, – ответили они. – Ты умрешь точно как Христос”. Связав, они подвергли священника безжалостному бичеванию. Затем привязали ему к спине бревно, напоили уксусом и увенчали терновым венцом. “Богохульствуй, и мы простим тебя”, – сказал главарь милиционеров. “Это я прощаю и благословляю вас”, – ответил священник. Некоторые хотели гвоздями распять его на кресте, но, в конце концов, просто пристрелили», – пишет в книге «Гражданская война в Испании» историк Томас Хью Томас.
Епископов Кадиса и Алмерии заставили вымыть палубу тюремного судна, стоявшего рядом с Малагой, после чего их расстреляли. Епископа Сьюдад-Реаля убили, когда он работал над книгой по истории Толедо. После его смерти была уничтожена картотека из 1200 карточек. Монахиня была убита, отказавшись выйти замуж за одного из милиционеров, которые захватили её монастырь Нуэстра-Сеньор-дель-Ампаро в Мадриде. Случалось, что монахинь перед расстрелом насиловали. Труп священника бросили на мадридской улице Салле-Мария-де-Молина с плакатом на шее: «Я иезуит» В Сернере монаху в уши забивали четки, пока не продырявили барабанные перепонки. Имеются достоверные данные, что нескольких священников сожгли живьем. В Сьемпосуэлос дона Антонио Диаса де Мораля кинули на арену с быками, которые затоптали его до беспамятства. Потом ему отрезали ухо, подражая обычаю, когда у быка отрезают ухо, чтобы наградить матадора. Огромные толпы собирались в Барселоне, когда на обозрение были выставлены эксгумированные трупы девятнадцати салезианских монахинь». Пугающие глумливые фото этих монахинь, подвергнутых посмертному надругательству, хорошо сохранились.
Точкой невозврата стало демонстративное убийство красными Кальво Сотело, политика-монархиста, прекрасного финансиста и управленца, категорического критика леваков, вождя оппозиции. Руководство республиканцев санкционировало арест Кальво без всякой вины, в качестве заложника, а это, в свою очередь, автоматически вело к его убийству. Собственно, вВ этот момент республиканцы стали бандой разбойников и любой мятеж против них был абсолютно оправдан.
Генерал Франсиско Франко, избранный лидером восставших националистов, оказался в непростом положении – формально он был главой мятежников, на стороне республиканцев были международная легитимность и поддержка СССР, сперва по линии Коминтерна, а затем Сталин официально прислал и военных советников и чекистов.
Испанским республиканцам доставались симпатии всего прогрессивного человечества. Эрнест Хемингуэй сражается в интербригадах, о чём потом напишет свои знаменитые романы и пьесы. Впрочем, в СССР «По ком звонит колокол» разрешили опубликовать только в 1962 году, так как коммунисты там были описаны весьма неприглядно.
Пабло Пикассо по заказу республиканского правительства пишет пропагандистскую картину «Герника», в которой бомбардировка небольшого басконского городка (погибло около 200 человек – для сравнения республиканцы убили за войну более 30 000 только священников, единовременно в Лериде было расстреляно 270 из 410 пастырей), представала как апокалиптическая трагедия.
К несчастью Франко, восставшие в Гранаде ещё и расстреляли всемирно известного поэта Фридерико Гарсиа Лорку, которого ненавидели за левую позицию и презирали за гомосексуализм – и это преступление «имиджево» перевесило десятки тысяч жертв красных. Над всем миром разносился клич республиканцев “No pasaran!” — «Они не пройдут!».
Испанским националистам не на кого было опереться в мире, кроме ультраправых и фашистских режимов в Португалии, Италии и Германии. Гитлер на тот момент, конечно, ещё был вполне «рукопожатен» в Европе, но оказаться на одной с ним стороне – всё-таки создавало «репутацию».
Франко в этих обстоятельствах удалось сыграть в настоящего «колобка». Он лавировал между фашистами-фалангистами, монархистами и просто военными националистами в рядах своих соратников. Его ударным отрядом стали карлисты — крайние традиционалисты, католики и монархисты. Самыми боеспособными частями франкистов были «рекете», своего рода новые крестоносцы с их дисциплиной, высоким моральным духом и самопожертвованием. В ряды рекете охотно вливались, кстати, и русские эмигранты-монархисты, увидевшие в гражданской войне в Испании ещё один шанс сразиться против большевиков.
Франко привлекал немцев и итальянцев и при этом старался быть респектабельным, добиваясь признания своего правительства (тут ему очень помог Ватикан, повлиявший на католические страны Европы). Генерал отстроил дисциплинированные вооруженные силы.
Наконец и в пропаганде франкистам удалось найти своё лицо. Если республиканцы упирали на прогрессивный гуманизм (своеобразно сочетавшийся с антицерковным террором), то националисты объявили свою войну крестовым походом в защиту христианской цивилизации и делали упор на рыцарскую отвагу.
Настоящей легендой стала оборона крепости Алькасар в июле-сентябре 1936 года. Командовавшему обороной полковнику Москардо позвонил командир республиканцев и передал трубку пленному сыну полковника: «“Что там происходит, мой мальчик”. — “Ничего особенного. Они говорят, что расстреляют меня, если Алькасар не сдастся”. — “Если это правда, то вручи свою душу Богу, крикни: ‘Да здравствует Испания!’ и умри как герой”». Сын Москардо был расстрелян, Алькасар устоял, а Москардо стал одним из главных героев франкистской Испании и всех европейских правых.
По совести, больше всего Франко помогли сами республиканцы, особенно испанские коммунисты. В республиканских тылах зверствовали сотрудники советского НКВД, причём боролись они не столько с франкистами, сколько с несталинскими коммунистами – анархистами и троцкистами (а таковых, особенно среди интербригадовцев, было большинство). В Каталонии началась настоящая «гражданская война внутри гражданской войны», которую развязали коммунисты против троцкистов из партии ПОУМ. Лидера троцкистов Андреаса Нина, ранее обещавшего «отменить священников», похитили сотрудники НКВД во главе с резидентом Орловым (вскоре он сбежит в США) и знаменитым советским разведчиком Григулевичем и попросту убили…
При этом Сталин в отношении Испании был достаточно прагматичен: весь испанский золотой запас вывезли в СССР в обеспечение поставок советского вооружения. Республиканцы на это пошли, а вот Франко категорически отказался подписать план, передававший немцам испанскую горную промышленность.
Постепенно страна приходила к выводу, что если победит Франко, то не поздоровится в основном фанатикам-убийцам, а если победят левые, то страна утонет в крови. Всё большее число людей присоединялось к «пятой колонне». Это выражение, любимое современными публицистами, приписывалось генералу Эмилио Моле, который, говоря о наступлении националистов на Мадрид, сказал, что наряду с четырьмя армейскими колоннами его встретит в городе пятая – из тех, кто устал от коммунистов и леваков. Выражение появилось по аналогии с «пятым полком», сформированным в Мадриде как раз из коммунистов и предназначенным для террора против врагов левых.