В итоге выяснилось, что в России стали править два абсолютно нелегитимных самоназначенных органа. Первый – это Временное правительство, которое не имело никакой легитимной санкции, поскольку оно само отказывалось признавать, что имело санкцию от Николая II, назначившего премьером Львова – оно настаивало, что действует «именем революции». Также члены правительства заявляли, что они представляют народ от имени Государственной Думы которая, однако, прекратила свои заседания ещё до февральского переворота, когда её заседания были формально приостановлены правительством и она, с этого момента, ни разу более не собиралась. Во время переворота появилась странная структура под названием Временный комитет Государственной Думы тоже фактически самоназначенный, но и он тоже никому никакую власть передать не мог – таким образом, Временное правительство было такой самозванной диктатурой, которая покоилась сама на себе, будучи самыми настоящими самозванцами. Это были самозванцы либерально-буржуазные, с очень сильным налётом масонства – целый кружок виднейших членов правительства, в частности, Терещенко, Некрасов, Керенский и ряд других, были масонами.
Причём, Керенский в течение всей своей жизни, до последних лет (он умер очень старым, в 1970 году, в возрасте 89 лет) прямо подчёркивал, даже в мемуарах писал: «Мне поручено раскрыть такой-то вопрос...». Кем поручено? Поскольку вопрос касался обсуждения всех этих околомасонских дел, то было понятно, что это был человек в данном смысле очень дисциплинированный и, видимо, именно этим объясняются очень многие его метания. С точки зрения нормальной политики, это были метания, а вот с точки зрения человека, который не отвечает за себя, это была вполне себе цельная политика.
Второй такой орган – Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов (Петросовет). Это были представители революционных партий, которые, опять-таки, появились из ниоткуда. Они были за социализм и против всякой монархии, включая конституционную. Петросовет организовал избрание каких-то депутатов от воинских частей Петроградского гарнизона и от рабочих петроградских заводов. Насколько эти депутаты Совета действительно кого-то представляли или нет – вопрос очень спорный, но при этом Совет утверждал, что он якобы выступает «от имени народа». Петросовет в этом смысле был весьма похож на другой орган, который действовал в другой европейской стране в революционные периоды, причём аж дважды: один раз – в XVIII веке, другой раз – в XIX-м. Это была Парижская коммуна, которая, по мнению Карла Маркса, являлась «первым в истории органом власти пролетариата», орган, который якобы представлял народ Парижа. В первый раз, во время Французской революции, он представлял, по большей части, простонародье, санкюлотов. В 1871 году она возродилась и на несколько месяцев захватила власть в Париже, но потом представители верных государственной власти сил сумели её разгромить и подавить бунт в столице. Однако коммунары при этом успели снести Вандомскую колонну со статуей Наполеона как «символ милитаризма». Предложил это сделать комиссар по культуре художник Гюстав Курбе, анархист, сторонник и друг Прудона, который потом, до конца жизни по суду выплачивал компенсацию для восстановления новой – его приговорили к штрафу в размере 323 тысяч франков. И вот такая же Парижская коммуна под названием Петроградский совет возникла в Петрограде в ходе февральского переворота.
Буквально сразу же им был принят некий условно законодательный акт (условный – потому что никакого права на принятие таковых актов они не имели), который стал основой всей дальнейшей анархии и катастрофы. Это был печально известный Приказ №1, который отменял отдание чести солдатами офицерам, который фактически вводил выборность командиров воинских частей и вводил проверку приказов командующих со стороны солдатских комитетов и советов в любом случае. Таким образом, он фактически упразднял самые основы того порядка и той дисциплины, на которых держится армия, где всё чётко – есть начальник, есть подчинённый, между ними есть дистанция, есть определённые ритуалы, которые поддерживают эту разницу между командиром и нижним чином, и если их уничтожить, то дисциплина в армии начнёт разлагаться.
И это разложение действительно началось, со страшной скоростью по всей армии активно пошли всевозможные братания с немцами, всевозможная агитация различных революционных партий и революционных комитетов, стали активно и громко звучать рассуждения о том, что им надоело воевать, никакая война не нужна и если солдаты воюют, то они должны воевать добровольно, а это означало, что теперь каждый приказ командира должен быть обсуждён солдатским комитетом. Началось повальное дезертирство из армии и на протяжении всего 1917 года нарастало со страшной силой. С февральского переворота по 1 августа 1917 года по официальным данным дезертировало около 170 тысяч человек, а в среднем в месяц дезертировало 30,9 тысяч человек. Чаще всего дезертиры уходили с оружием, превращаясь в криминальный элемент.
Каков был механизм передачи этой заразы? Формально это был приказ о привилегиях для Петроградского гарнизона, как такой основы революции. Петросвет буквально сразу начал рассылать по всей армии агитаторов, причём в нём был Иногородний отдел, который отвечал за связи с другими регионами страны и за распространение туда революции. И в этом отделе сразу же засели большевики, самая радикальная партия, которая однозначно была настроена на поражение России в войне. Они усиленно распространяли эту идею солдатских комитетов во все стороны – и фактически, через какое-то время, Приказ №1 стал так или иначе действовать во всей армии. Уже потом, когда Керенский стал в мае военным министром, он издал так называемую «Декларацию прав солдата», которая была, в каком-то смысле, даже ещё более разнузданная, чем этот Приказ №1.
Чем занимался Керенский на протяжении всего времени революции, за исключением того момента, когда под самый конец, радикальные силы в виде большевиков сожрали уже и его (но и то он им дал власть практически добровольно)? Он пытался всеми силами эту революцию радикализировать. Его не случайно прозвали «любовником революции» – он как бы видел реализацию своей личной карьеры и своей личной харизмы именно в том, чтобы революционный процесс становился всё более и более радикальным, чтобы все попытки как-то его сдержать, затормозить, навести порядок, восстановить более или менее старую иерархию, но без Царя, были пресечены, и чтобы из этого ничего не получилось. Важно отметить, что, прежде всего, это именно он приложил максимум усилий для того, чтобы не установилась конституционная монархия. Керенский громче всех шантажировал Великого князя Михаила Александровича, говоря, что никто ему ничего не гарантирует, требовал отказаться от престола и, в итоге, этого отречения добился и тем самым окончательно похоронил попытку сохранить монархию хотя бы конституционную.
В качестве министра юстиции он начал проводить амнистию за амнистией. 6 марта 1917 года, на четвёртый день после вступления в должность, был издан указ о политической амнистии. Все осуждённые по политическим делам освобождались из тюрем и с каторги, могли покинуть ссылку. 14 марта была объявлена воинская амнистия, а спустя три дня было обнародовано постановление «Об облегчении участи лиц, совершивших уголовные преступления». На свободу выпускали даже посаженных за подготовку и осуществление терактов и даже пожизненно осуждённых за особо тяжкие преступления.
Среди таких амнистированных был крестьянин Гуляйпольского уезда Екатеринославской губернии Нестор Иванович Махно, приговорённый к бессрочной каторге за убийство чиновника военной управы (смертную казнь ему не присудили по причине неосвершеннолетия) Всеобщая амнистия по уголовным преступлениям коснулась 80% всех заключённых – освободились грабители, разбойники, воры, насильники. Выходили на свободу также и убийцы. В столице и в провинции преступность после этого выросла в десятки раз, увеличилось количество преступлений, совершаемых с особой жестокостью. В Петрограде с апреля по август 1917 года число только краж выросло в 6,7 раз. Причём, наиболее криминальными были центральные районы столицы. Всего было освобождено примерно 90 тысяч заключённых. Всех этих персонажей, которые ринулись на несчастную Россию, прозвали «птенцами Керенского». Они в значительной степени погрузили страну в криминальный хаос.
В чём-то похожее событие произошло уже позже в советское время. Это была печально известная бериевская амнистия в 1953 году, проведённая по инициативе министра внутренних дел Лаврентия Берии. В ходе неё из мест заключения были освобождены тысячи уголовников, немедленно принявшихся за старое. Про это есть неплохой фильм эпохи Перестройки – «Холодное лето 53-го». Он повествует про то, как двое политических осуждённых (репрессированный инженер и бывший капитан Красной армии) на Русском Севере вступают в вооружённую схватку с бандой освободившихся уголовников, чтобы защитить мирных жителей. В 1917 году в города хлынул огромный поток уголовников, которых некому было ловить – полиция была разогнана, множество петроградских полицейских, как говорилось, погибли во время февральских событий. К ним добавились ещё и банды дезертиров, бежавших с фронта с оружием. Население оказалось в страшной опасности, Керенский буквально затерроризировал страну этими уголовными амнистиями.
Затем он возглавил совершенно беспощадный террор в отношении представителей «старого режима». Были арестованы Государь и Его Семья – их изолировали в Царском Селе. Были арестованы члены Императорского Правительства. Была создана т.н. «Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств», задачей которой было доказать весь тот бред, который обрушивался на несчастных Государя и Государыню все эти годы. В этой комиссии работали крупные представители тогдашней либеральной интеллигенции, например, русский поэт Александр Блок, который был главным редактором стенографических отчётов допросов. Входили туда знаменитый историк Евгений Тарле и учёный-востоковед специалист по буддизму Сергей Ольденбург.