ПАМЯТИ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Мы — осколки России Великой
Нас немного осталось теперь.
Шли тайгой и пустынею дикой,
Где следа не оставит и зверь.
О России великой навеял
Нам тоску Иртыша синий вал —
Жгучей силой любви пламенея,
Нас на подвиг позвал Адмирал.
Брызги пены морской вспоминая
Над теченьем глухим Иртыша
Устремлялась к России больная
И великая в скорби душа.
Поднят в Омске рукой Адмирала
Флаг трехцветный пол-Руси покрыл.
И с надеждой Россия взирала
На орлиный размах его крыл.
Ты уж был на вершинах свершений,
Видел взор адмиральский: «земля!»
Но стремленье враждебных течений
Сокрушило остов корабля.
Как когда-то по морю ты плавал
Взял ты к счастию родины румб,
Но у цели неведомый дьявол
Материк твой сокрыл, о Колумб!
Знал ты знанием вещим пророка
Что не вечно враждебное зло,
Ты повел свои рати к востоку —
Но предательство к смерти вело.
Пусть же знает иркутский застенок,
Что немногого смог он достичь:
Скрыли недра земли, то что бренно,
Но остался правителя клич.
Мы верны твоим славным заветам,
Их не смоет забвенья рука,
Клио знаком священным, трехцветным,
Впишут в книгу времен Колчака.
Не стерпеть над отчизной насилий,
За отчизну и смерть ты приял,
Спи спокойно в безвестной могиле,
Незабвенный родной Адмирал!
Предательство и убийство адмирала Колчака были не просто предательством и убийством частного лица или вождя одной из групп в гражданской войне. Это было именно осознанное уничтожение символа Российской государственности, попыткой уничтожить суверенитет исторической России. И потому память о Колчаке это не только память об ученом, воине, герое, но и вопрос государственного значения. И памятники ему должны стоять не только как борцу и жертве, но и как символу борьбы за Единую и Неделимую Россию, если мы и в самом деле хотим, чтобы она осталась единой и неделимой.
В ПЛЕНУ КРАСНОГО ЧИНГИСХАНА
Современная Россия одержима поиском оправдания для большевистской революции. Обвиняют «проклятый царизм», рассказывают о том, что большевики царя не свергали, а лишь отобрали власть у февралистов, пугают комбинированными походами Антанты, стремившейся, якобы, расчленить Россию, и говорят о необходимости индустриализации, которую могла, якобы, обеспечить, только большевистская партия. Предпоследним аргументом оказывается полет Гагарина, которого при царизме, якобы, не случилось бы. Последним – трогательная история о том, что в советском троллейбусе все сами честно клали монетки в кассовый аппарат – такие все были честные. Я, кстати, точно помню, что если в троллейбусе было пусто, многие откручивали себе билет без всяких денег, а ещё – что ходили по маршрутам довольно злые контролёры.
Причины этого поиска оправданий вполне понятны. За революционное столетие русские пережили чудовищный исторический шок. Распад государственности. Гражданская война. Несколько волн голода. Жестокое разрушение традиционного уклада. Коллективизация. Уничтожение или изгнание целых сословий – интеллигенции, офицерства, духовенства. Взорванные и оскверненные храмы. Разрушенные памятники царям и национальным героям. Кровавые репрессии – от списываемых на гражданскую войну чекистских до обычной логикой не объяснимых – энкавэдэшно-гулаговских. Жизнь в полунищете. Идеологические проработки и доносы. Денационализация русского самосознания и ленинско-сталинская национальная политика, включая украинизацию южнорусского крестьянства и создание, иной раз за счёт русских земель, союзных республик, которые благополучно уплывут в свободное плавание в 1991-м. Никакими позитивными достижениями этот груз негатива просто так перешибить нельзя.
При этом советская власть длилась 73 с лишним года. За это время успело родиться и умереть в преклонном возрасте целое поколение, жизнь трёх-четырёх поколений была определена советским опытом почти полностью. Людям элементарно больно думать о том, что жизнь их дедушек, родителей, а частично и их самих прошла среди бессмыслицы, за которой, к тому же, наступил либеральный ад 90-х, оправдывавший сам себя «преодолением коммунизма». Поэтому проще всего оказывается поиск оправданий всему произошедшему с нами в коммунистический период.
Парадоксально, но в этих оправданиях реже всего звучит мотив светлого коммунистического завтра, который обещала «руководящая и направляющая» сила КПСС. Согласно марксистской догматике пролетарская революция обязана была произойти в любой промышленно развитой стране, а, овладев машинами, пролетарии должны были начать строить общество всеобщего счастья, коммунизм. России несказанно повезло, что революция случилась в ней, а не где-то ещё.
Однако в эту сказку не верил даже сам советский агитпроп и, тем более, никто не верит сегодня. Уже сразу после захвата власти большевиками, тема революции как «прорыва в будущее» стала уступать (в оправданиях революции) теме наказания за проклятое прошлое России. Революции в развитых капиталистических странах не случилось, а значит то, что она произошла у нас, объяснялось ленинской теорией «слабого звена» капиталистической системы – мол, царская Россия была слишком отсталой, а потому капитализм в ней не выдержал народного напора.
По всей логике изложения агитпропа выходило, что революция была проклятьем, наложенным на Россию за отсталость. И в соответствующем ключе учебники трактовали всё прошлое нашей страны – едва ли не с Рюрика и князя Владимира накапливалась «вековая русская отсталость», сгущались «свинцовые мерзости жизни» и, чтобы избыть их, неотменимо требовалась революция, которая позволила бы сбросить путы старого строя и строить новую жизнь. За вопрос: как же отсталая страна сможет первой построить коммунизм? – расстреливали как за пораженчество.
Фактически наследником этой апологетики «от отсталости» является и современный неосоветский агитпроп, оперирующий такими понятиями как «советский Большой проект». Иногда, впрочем, он дается в щадящей форме – мол, Россия могла бы развиваться и без коммунизма, но тогда она превратилась бы в обычную скучную буржуазную страну без таких сверхдостижений, как прорыв в космос. Революция придала энтузиазм и импульс необыденности: люди голодали, но спутник в космос забросили.
Была ли обыденной буржуазной страной Россия начала ХХ века, осуществившая единственный в истории удавшийся глобальный железнодорожный проект – Великий Сибирский Путь – и канонизировавшая преподобного Серафима Саровского, учившего, что цель жизни – стяжание человеком Духа Святого, – предоставляю судить вам.
На самом деле, в апологии большевистская революция не нуждается и заниматься ею абсолютно бессмысленно. Точно так же не нуждается в апологии типа фантазий о «русско-ордынском союзе» чудовищное татаро-монгольское иго.
И то и другое страшное явление было вызовом русскому народу и русской истории, которые следовало пережить и преодолеть, чтобы победить. А вот прославлять большевиков так же, как и прославлять ордынцев, восхвалять Ленина и Сталина так же, как и восхвалять Чингисхана и Батыя – не нужно.
Это было зло, которое нас не миновало, так же как не миновала чаша смерти Спасителя, но чудом стала не Его смерть, а его воскресение, и прославлять Иуду, Каиафу, Пилата как творцов нашего спасения было бы богохульно.
В чем состояла сущность того зла, которое принес в ХХ веке русским большевизм? Прежде всего в том, что у русского народа попытались отобрать то огромное и могучее государство, которое он строил предыдущее тысячелетие своей истории. 1917 год и последовавшие за ним события были колоссальным восстанием против русских всех тех социальных, этнических, культурных сил, которые стремились к центробежному сепаратизму, разрыву с русской империей, и ощутили, что их время подходит к концу.
Изначально Россия строилась как национальное государство русского народа – одно из самых передовых в Европе. «Россия является старейшим национальным государством Европы», – отмечал выдающийся русский публицист и политический мыслитель И.Л. Солоневич.
Русские вошли в число старейших наций Европы, образовавшихся в X–XI веках, в связи с принятием христианства варварскими народами. Имея в Библии идеальный образец народа, стоящего перед Богом на своей земле, эти этносы создавали первые государства-нации – Францию, Англию, Польшу, Чехию, Испанию, Португалию и т. д.
Среди этих, возникших в библейской парадигме, наций была и русская. «Именно в IX–X вв. формировалась новая политическая и этническая карта Европы, существующая в основных чертах до наших дней. И, следовательно, формирование Руси было составной частью этого общеевропейского процесса», – подчеркивает российский историк А.А. Горский. «О, свѣтло свѣтлая и украсно украшена, земля Руськая!» – так осознавала себя Русь уже в XIII веке.
Несмотря на монгольское нашествие и его чудовищные последствия, русские не утратили своего национального самосознания, а необходимость самосохранения перед угрозой из Степи потребовала ранней выработки единого государства, которое не могло не носить национального характера. «Национальное своеобразие русской культуры XIV–XV вв. выражено отчетливее, чем национальные черты культуры Англии, Франции, Германии того же времени. Единство русского языка гораздо крепче в этот период, чем единство национальных языков во Франции, в Англии, в Германии и в Италии. Русская литература гораздо строже подчинена теме государственного строительства, чем литературы других народов…», – отмечал академик Дмитрий Лихачев.
Россия от Василия II и Ивана III до Ивана Грозного и Федора Иоанновича была классическим ранним национальным государством: название по имени народа; стремление объединить вокруг себя все свои земли – ирредента («Русская Земля вся, с Божьей волею, из старины, от наших прародителей»); национальная церковная организация (автокефалия Церкви); поиск субъектности на мировом рынке (торговая протекционистская политика); начало национальной представительной системы (Земские соборы); национальная идеология (Третий Рим); неприятие власти иностранцев.