Прежде чем остальные пилоты поняли, что происходит, мы атаковали противника. Лишь тогда русские поняли, что начался воздушный бой, но было уже слишком поздно.
Пилот «яка», оказавшегося передо мной, явно был новичком и ничего не смыслил в благородном искусстве воздушного боя. Для него лучше было бы задержаться подольше в летной школе. Но теперь он оказался прямо под дулом моей пушки и понятия не имел, что делать. Между прочим, его товарищи уже удирали на полной скорости.
Я дал короткую очередь по фюзеляжу самолета, и все было кончено. Он загорелся и разбился в лесу примерно в 2 милях южнее Кюля-Паакола. Самолет, который сбил Якке, разбился рядом.
В следующий раз мы встретили такую же группу «яков» над Тейкари. На сей раз бой завязался привычным образом, но очень скоро русские постарались прервать его. Лейтенант Йоенсуу присоединился ко мне, и мы погнались за двумя самолетами, однако те сумели ускользнуть, хотя я успел дать по своей цели три очереди. Мне даже показалось, что я стреляю горохом, потому что был твердо уверен, что попал.
Наконец русские сумели улизнуть, и больше я их не видел. Другие пилоты также ничего не добились, хотя долго гнались за противником. Вернувшись на аэродром, мы постарались не распространяться об этом бое.
До конца июля и в августе в воздухе над Карелией так и не показался ни один русский самолет. Наши разведывательные полеты обнаружили, что противник выводит войска и технику с перешейка. Началась гонка к Берлину, на кону стояло слишком много, чтобы отвлекаться по сторонам. Однако Финляндии все равно предстояло испить горькую чашу.
3 сентября мы с лейтенантом Риску находились над сортировочной станцией в Выборге и считали поезда. Я сказал ему держаться как можно дальше от позиций зениток.
Мы летели через Хейнйоки на северо-восток под непрерывным огнем зениток. В один из самых напряженных моментов Риску потерял меня из вида. Он попытался найти меня, но встретил лишь решительно настроенный русский истребитель. Они немного постреляли друг в друга, а потом полетели каждый по своим делам.
Я приказал Риску ждать меня в точке рандеву, где мы встретимся после того, как я выполню свое задание. Я летел на высоте 1600 футов, когда передо мной внезапно появился «як», который летел прямо навстречу. Я повернул на него и пошел в лобовую. Русский скользнул вниз. Я повернул следом, но больше его так и не увидел, хотя спустился буквально к самым вершинам деревьев.
Затем я начал набирать высоту и увидел двухмоторный самолет примерно на расстоянии 200 метров. Как я мог раньше его не заметить? Я опознал его как транспортник DC-3, который у русских получил обозначение Ли-2. прежде чем атаковать его. Я на всякий случай огляделся вокруг. Никого. Тогда я дал очередь по фюзеляжу, потом по мотору, который загорелся. И еще одна очередь по фюзеляжу. Этот дурачок загорелся, а потом упал на поле рядом с крошечной деревенькой Нурмиярви. На месте падения транспортника в небо поднялся высокий столб черного дыма.
Вечером мы поговорили с Туомикоски и собрались на следующее утро осмотреть обломки Ли-2, чтобы подтвердить победу. Во время полета к месту боя мы могли наведаться на авиабазу Килпасилта и разрядить там свое оружие.
Но когда утром 4 сентября мы начали готовиться к вылету, пришел командир эскадрильи майор Эйкка Луукканен и сообщил: «Война окончена. Все вылеты отменены».
Я козырнул и сказал: «Слушаюсь, командир!»
Интервью
Это интервью корреспондент журнала «Military History» - «Военная история» - взял у Илмари Ютилайнена в ноябре 1999 года.
ВИ: Что вы можете рассказать о своей довоенной жизни?
Ю: Я родился 21 февраля 1914 года в Лиекса, но детство провел в Сортавала. Еще юношей я вступил в Добровольческую ассоциацию морской обороны, и мы прекрасно проводили время, ходя под парусом по Ладоге.
ВИ: Что подтолкнуло вас стать летчиком?
Ю: Прямо посреди нашего города находилась база финских ВВС, которая всегда вызывала интерес у молодых парней. Многие позднее стали летчиками, например, мой командир звена во время «зимней войны» и командир эскадрильи во время Войны-продолжения Эйно Эйкка Луукканен. Еще одним серьезным толчком стала книга «Красного барона» Манфреда фон Рихтгофена, которую дал мне мой старший брат. Я помню, как сидел на лестнице у окна, мечтая о полетах и пилотаже. Я начал службу помощником механика в 1-й отдельной морской эскадрилье, где находился с 1932 по 1933 год. Затем я получил лицензию пилота гражданской авиации. Затем я поступил в ВВС в звании унтер-офицера и получил начальную подготовку в Академии ВВС в Каухава с 1935 по 1936 год. Я получил возможность выбрать место службы и 4 февраля 1937 года отправился в LeLv 12 (12-я истребительная эскадрилья) на авиабазу Суур-Мерийоки возле Выборга. В 1938 году меня перевели на базу в Утти, где я прошел годичное обучение пилотажу и стрельбе. Затем 3 марта 1939 года я был переведен в LeLv 24. Эта эскадрилья базировалась в Утти и летала на самолетах «Фоккер» D.XXI.
ВИ: На что походит обучение в ВВС?
Ю: В начале 1930-х годов практически во всем мире основным тактическим элементом истребителей считалась тройка в сомкнутом строю или «V». Финские летчики-истребители знали, что у них никогда не будет достаточно много самолетов, поэтому считали сомкнутый строй неэффективным. В 1934-1935 годах штаб ВВС изучил проблему и сделал вывод, что основным тактическим элементом должна быть пара истребителей. Отделения (4 самолета) и звенья (8 самолетов) должны были состоять из пар в разомкнутом строю, но пары должны были действовать самостоятельно. Расстояние между истребителями в паре должно было составлять 150-200 метров, между парами в отделении 300-400 метров. Главный принцип заключался в том, чтобы атаковать, несмотря на численность противника. В этом случае можно было расколоть строй противника, даже при его численном превосходстве, и тогда бой превратился бы в дуэль пар, в котором побеждают лучше подготовленные пилоты. Финские летчики упорно тренировались, чтобы добиться безупречного владения машиной и меткой стрельбы. Даже базовая подготовка в Академии ВВС включала изучение высшего пилотажа, коллективных действий и стрелковую подготовку.
ВИ: Что вы почувствовали, когда 30 ноября 1939 года началась война?
Ю: Морально я был готов, потому что все ясно видели приближение войны. Однако трудно было поверить, что она стала реальностью, когда мы впервые вылетели на перехват вражеских самолетов. Я думаю, в целом народ разозлился. Конечно, мы знали, что Сталин требует, чтобы мы отдали Советскому Союзу часть территории, чтобы обезопасить Ленинград. Наш ответ был достаточно ясным: «Ни за что!» Реакция народа на войну была продиктована эмоциями, но не разумом. Общим ощущением было: «Когда я умру, то заберу с собой множество врагов».
ВИ: Как проходила подготовка?
Ю: По мере ухудшения международного положения в начале октября 1939 года наша армия начала дополнительные учения. Мы проверяли все истребители и вооружение, набивали дополнительные патронные ленты, запасные части были погружены на машины, чтобы перебрасывать их по мере необходимости. 11 октября мы перелетели из Утти в Иммола. Для истребителей были построены укрытия, мы продолжали патрулировать в воздухе, тщательно следя за тем, чтобы не пересечь границу и не спровоцировать русских. Молодые пилоты прошли дополнительный курс обучения воздушному бою и стрельбе. В плохую погоду мы занимались спортом и обсуждали тактику действий истребителей. Наш моральный дух был очень высок, мы были готовы сражаться с любым противником. Мы были готовы.
ВИ: На что похож полет на «Фоккере» D.XXI?
Ю: Это был наш лучший истребитель в 1939 году, но советский Поликарпов И-16 был быстрее, маневреннее и имел бронезащиту пилота. Позднее я летал на трофейном И-16, я делал 390 км/ч в горизонтальном полете на бреющем и выполнял вираж на пятачке. Мне понравился этот самолет. Для сравнения: «Фоккер» мог делать только 315 км/ч. Также D.XXI не имел брони, но лучше вел себя на пикировании и был более устойчивой оружейной платформой. Я думаю, именно наша стрелковая подготовка сделала «Фоккер» победителем в «зимней войне».
ВИ: Вы можете описать свой первый бой?
Ю: 19 декабря 1939 года я провел свой первый настоящий бой после долгого периода нелетной погоды. У меня были некоторые проблемы с запуском мотора, поэтому я отстал от остальных самолетов моего звена. Когда я подлетал к Антреа, то услышал по радио, что приближаются 3 вражеских бомбардировщика. Примерно через полминуты я увидел 3 самолета ДБ-3. Я находился на 1500 футов выше них и начал атаку, как на стрелковом полигоне в Кексгольме. ДБ-3 немедленно сбросили свои бомбы в лес и повернули назад. Одного за другим я расстрелял троих стрелков. Затем я начал расстреливать моторы. Я долго летел следом за русскими и стрелял. Один из них пошел вниз и разбился. Два других были изрешечены, словно сито, но продолжали тянуть, хотя и дымились. Я истратил все патроны и повернул назад. Никаких особых ощущений я не испытал. Все происходило, как на полигоне.
ВИ: Каковы были обстоятельства вашей 1/6 победы 23 декабря?
Ю: На сей раз советские бомбардировщики летели без истребительного сопровождения. Сложилась стандартная ситуация - звено наших истребителей атаковало группу СБ-2. Несколько наших пилотов обстреляли несколько целей, поэтому победы поделили, так как было невозможно определить, кто нанес решающий удар. Потом я перестал считать эти дроби и отдавал победы молодым пилотам.
ВИ: Что вы можете сказать о своей первой встрече с И-16 31 декабря?
Ю: Это была классическая воздушная дуэль в старом стиле. Сначала я находился в очень хорошей позиции позади пилота красных, однако он заметил меня и заложил крутой левый вираж. Я последовал за ним, стреляя время от времени, чтобы потрепать ему нервы. Наша скорость падала, пока мы виражили под облаками, которые шли на высоте всего 600 футов. Истребитель моего противника был много маневреннее моего, и он постоянно переигрывал меня. Поэтому я решил постараться обмануть его. Он как раз зашел мне в хвост, когда я нырнул в облако, продолжая левый вираж. Оказавшись внутри тучи, я резко повернул вправо вниз и выскочил из тучи. Я оказался прав, теперь уже я находился позади русского. Когда он в следующий раз увидел меня, нас разделяли 100 метров. Очевидно, он решил снова обыграть меня на виражах, как ранее. Но я взял его на прицел и нажал гашетку. Мои трассы прошли в нескольких метрах впереди него, я ослабил давление на ручку, чтобы подправить прицел. Моя следующая очередь попала ему в мотор, который начал дымить. Я продолжал стрелять, пройдясь пулями по фюзеляжу. Затем я еще раз рванул вверх, взял нужное упреждение и дал еще одну очередь. Теперь повалил густой черный дым, цель нырнула вниз и упала в лесу.