Не хочу знать, что подумают подданные, глядя, как моя статуя принимает ванну и спит рядом с его величеством, бережно накрытая одеялом.
— Люблю тебя, — снова прошептал Эзра, прижав мою голову к своей груди. — Я всегда любил тебя, даже когда ты об этом не знала… Ты подарила моему сердцу мир… Мир завоевать намного сложнее, чем земли… И я завоевывал его, чтобы однажды сложить к твоим ногам… Чтобы тебя окружали не ужасы войны, не горечь потерь, а красивый цветущий сад… И в такие моменты, я видел тебя во сне… Ты снилась мне не на пепелище завоеванных земель, а среди цветов…
Может, я тоже тебя видела, правда, просыпалась с мыслью: «Ты щито такое?». Вот такой вот я кусок… мрамора! Прекрати… Умоляю…
— Чтобы обнять любимую двумя руками, нужно бросить меч на землю…, - слышала я шепот, а по моей голове скользила его рука. — И тогда я прекратил бессмысленные кровопролития… Я — бог войны, чье сердце жаждет мира…
«Любимый, уходи! — мысленно кричала я, пытаясь утешить и себя, и его. Любимый сполз спиной вниз по надломившейся колонне и отшвырнул меч. «Эзра! Я умоляю тебя! Уходи! Не рви сердце…. Разбей меня и уходи…» — мысленно кричала ему я, а сердце понимало, что никуда он не уйдет.
— Нет!!! — закричал он, поднимаясь и тяжело дыша. Он услышал меня? Услышал! — Нет! Я не разобью тебя… Если есть хоть маленькая надежда, я не сдамся… Я никогда не сдаюсь… Я не знаю, что такое поражение! Жизнь — это вечная война… Завоевание или мародерство… Мы завоевываем себе место под солнцем, сражаемся за любовь, за дом, за мечту, за семью… Я люблю тебя так, как в последний раз. Изо дня в день, как в последний раз. Каждый поцелуй, как в последний раз….
Зеркало показывало, как страшная весть о том, что богини любви и любви больше нет, облетает мир. Я видела, как взгляд сварливой жены, которая только что распинала мужа, продавшего мало горшков, становится каким-то задумчивым и нежным, после того, как соседка крикнула в окно новость. "Неправда! Каким бы ты ни был, я ведь люблю тебя!", — шепчет жена, а потом подходит к мужу и обнимает его, а ей на талию ложится его рука: "Эх! И я тебя люблю! Иначе б не женился!".
Леора в красивом платье, которой только что сказали страшную весть, бросилась на шею высокого темноволосого красавца, в котором с трудом можно было узнать озверевшего путника. Как хорошо, что он остался в столице… «Я не верю… Я ведь действительно люблю тебя!», — плакала она, а ее прижимали к себе, как ребенка. По гладко выбритой щеке путешественника тоже текла слеза, когда он шептал ей, что тоже любит свою маленькую крошечку…
Я видела, как возле камина в чужом доме сидит старенькая Цианна, глядя на огонь. «Не замерзла?», — нежно спрашивал Игнас, укрывая теплым пледом ее ноги. Они сидели в креслах, взявшись за руки и думали о чем-то своем… «Слышал?», — прошептала она, сжимая его руку. «Не верю!», — отозвался он, поглаживая ее узловатые пальцы.
Где-то с криком в дом вбежала маленькая девочка. «Нинэль! Годрик! Люди сказали, что богиня любви умерла… И любовь… Ее больше нет!», — рыдала малышка, прижимаясь к сестре. А я видела, как некромант обнимал своих девочек и уверял, что некромантия способна воскресить любовь… Если не целиком, то хотя бы частично… Правда, любовь будет не такой, какой была раньше…2fb12f
Новость о том, что любви больше нет, застала Раймонда в канаве. Он сидел злобный, продрогший и радовался, что ненавистная богиня, разлучившая его с семьей, сдохла! Кто-то вылил ему на голову помои…
«Ну как же она умерла? Вот же она!», — нежно шептала его бывшая жена, сидя в уютном доме и прижимая к себе малыша. В дверь постучали, а она открыла ее, глядя на высокого мужчину, который вошел с цветами. «У-у-у!», — тянул к нему ручки малыш, а из-за спины увальня появилась деревянная игрушка. Ребенок очутился на руках, его подбросили несколько раз, вызывая радостный детский смех.
Я почувствовала горячий поцелуй на своих холодных губах. Любимый останется со мной навсегда в этом розовом дворце, среди осыпающихся роз и груды мусора… Или потащит к себе вперед ногами…
— Я останусь с тобой… Слышишь, — нежно шептал Эзра, а я по его щеке потекла кровавая слеза. Он нежно поцеловал меня в лоб. — С тобой. Навсегда.
Все! Я больше не могу! По мраморным щекам потекло что-то горячее и мокрое…
— Мне кажется… — изумленно прошептал любимый, бережно стирая мои слезы и глядя на свои мокрые пальцы. — Или ты … ты плачешь? Ты меня слышишь…
Он схватил меня, прижал к себе, осушая поцелуями слезы. «Ты слышишь меня… Слышишь…», — шептал он, обнимая меня и снова целуя. Я чувствовала, как в груди что-то заболело, заныло и стало колоть. Слезы текли по моему мраморному лицу, не прекращаясь.
— Получилось! — радостно закричал знакомый голос Смерти. Рядом с ней стояла Судьба и улыбалась. — Получилось! Правда получилось? Да? У нее еще сопли текут! Если сопли текут — точно получилось?
— Давай, плачь, милая, — с улыбкой прошептала Судьба, а я видела такую надежду в любимых серых глазах, что слезы полились ручьем, а сопли потекли рекой. Судьба обнимала Смерть, а та шмыгала носом и улыбалась сквозь слезы.
— Ты плачь, плачь… Чем больше плачешь, тем лучше! Я могу рассказать грустную историю про котенка… У мамы-кошки родилось семь котят… Предупреждаю! История очень грустная…, - у Смерти задрожали пухлые губки, а она шмыгнула носом. — Но со счастливым концом!
В сердце была невыносимая острая боль, но внезапно мне показалось, что я услышала глухой удар! Еще один… Не верю… Сердце… Оно бьется! Снова! Слезы текли ручьем, а сопли были ниже колен. Сволочи, могли бы утереть! У кого-то плащ длинный!
Боль понималась все выше и выше, сердце начинало биться все уверенней, а я смотрела, на любимого, который плакал кровавыми слезами, стиснув зубы. Надежда, что скоро снова смогу обнять его заставляла мое сердце биться все громче и быстрее.
— Осколок должен выйти со слезами, — прошептала богиня судьбы, а я чувствовала, как любимая рука утирает мои слезы. И сопли, пожалуйста! Не забывайте про сопли!
— А что это у нее в носу блестит? Так это же… Погодите! Осколок! Он почти вышел! — подозрительно присмотрелась Смерть, сощурив глаза. — Нет, ну все не как у людей!
Я почувствовала, как оцепенение спадает, мой указательный палец на правой руке пошевелился, сзади что-то с грохотом отпало и, судя по звуку, раскололось. В глазах все поплыло, а я вздохнула полной грудью, чувствуя неимоверную сладость первого вздоха. Голова закружилась, а я покачнулась от внезапной слабости. Я дышала и не могла надышаться, жадно глотая воздух, а потом почувствовала, как затекшие ноги подкосились, а мое тело оседает на пол. Меня тут же подхватили на руки, исступленно прижимая к себе. Да, любимый, я была бы рада тебя обнять, но затекшие руки у меня висят, как плети. Погоди-ка! Сейчас попробую закинуть… Нет, не получается… Зато могу радостно посопеть в шею! Я чувствовала, как мою голову придерживает рука, а на щеке не успевают просохнуть поцелуи.
— Люблю, — прошептала я, едва слышно, а меня прижали к себе так, что если бы у меня были другие осколки, то они бы вышли из меня все и сразу, причем, из мест непредсказуемых.
— Моя девочка, — слышала я шепот, а меня целовали в макушку и снова осыпали поцелуями лицо. — Только ты умеешь делать меня несчастным и счастливым…
Да, у меня много талантов…
— Какой он малюсенький! И это осколок? Тю! — слышалось сопение Смерти неподалеку. — Ой, мороки с вами! А можно я к ней приду? К богине любви?
— Тебе жить надоело? — я почувствовала, что сейчас кто-то огребет.
— Да ладно, я по личному вопросу. Не по работе… — смутилась Смерть. — Мне важно знать признаки влюбленного мужчины … Ты мне, как богиня любви, все объяснишь! И значение фразы: «Я в тебя запечатлился!»… А то я что-то не совсем поняла…
Я устало смотрела, как два осколка — мой и его становятся на прежнее место, а яркий розовый свет озаряет зеркальную гладь, проходит световыми волнами и взрывается волшебным сиянием, словно сказочный салют.
— Наконец-то я тебя вижу. Ну, здравствуй, моя богиня любви! — медленно произнесло зеркало, снова вспыхивая красивым сиянием, а по раме пробежала вереница сверкающих звезд. — Судьба уводит Смерть, а Война, у которой руки по локоть в крови, держит на руках возле сердца Любовь. Удивительно… Никогда не могло подумать, что однажды увижу такое…
Еще бы! Я потерлась щекой, а меня поцеловали. Меня же обещали носить на руках? И целовать тоже обещали! И любить, как в последний раз! И обними…
И тут я замерла. У меня что? Опять сердце не бьется? Его сердце слышу, а свое почему-то нет. Я прислушалась, затаив дыхание, а потом выдохнула, обнимая любимого за шею. Оно бьется… Просто в унисон…
ЭПИЛОГ
В комнате лежали справочники имен, собранных по всей Империи, но мне почему-то ни одно не нравилось! Мы пытались придумать мне имя уже два месяца, но пока что безрезультатно. Каждый день нам привозили новые имена, а я грустно перечитывала их, понимая, что не мое. Я отложила бумаги со свежей партией имен, вздохнула и посмотрела на себя в зеркало. На кровати валялась бумажка с именами на букву "К", которые начинались с редкого и загадочного имени "Крысла". Кстати о "крысле". Нужно проверить!
Маленькое уже надкроватное, любимое, вредное и обожаемое чудовище каждый вечер тайком свешивается, подметает волосами пол и проверяет наличие конкурентов и новых дохлых крыс. Согласитесь, не очень приятно спать, зная, что под тобой скончался по тихой грусти один несчастный зверек! Я снова свесилась, пользуясь тем, что в комнате никого не было, и тут же в темноте увидела, как под кроватью что-то сверкнуло! Так! Кто не спрятал, я не виновата!
Этот меч прятали от меня по всему дворцу, уклончиво сообщая, что при всей безграничной любви, в руки мне его не дадут. Один раз мне даже удалось его заполучить и услышать «красотки всего мира», но у меня его тут же деликатно отобрали.
«Я тут спросила у слуг про гарем, чтоб оценить масштабы. С этого дня я не сплю и не ем, зная, что были бабы!», — пронеслась мысль, когда я сползла с кровати. — «Что-то гарема я не нашла… Слуги надулись жабой. Справки про храм твой слегка навела… Есть там вино и бабы!»