— А я тут большая, веселая и прозаичная, — вздохнула я, не без тайной надежды, что кто — то скончается в муках творчества, а я наконец-то попаду в свой храм. Ишь ты! Мужская солидарность у него проснулась! С чего бы вдруг?
— Мне завтра нужна срочно поэма. Про истинную пару. — сглотнул поэт, явно не горя желанием пускать меня в обитель творчества, но я решительно горела желанием поучаствовать в творческом порыве. А то тут зовут-зовут, а толку мало! — Иначе мне крышка!
— Кастрюлю сначала купи, — мрачно заметила я, осматривая обитель искусств. Если здесь и обитала муза, то запах стоялых носков давно спугнул ее. — Итак, что мы имеем? Давай быстрее. У меня мало времени!
— Эм. Понимаете, — сглотнул поэт, шелестя листочками и отдирая прилипший к ноге. — Мне дали два месяца.
— И? Где этот бессмертный опус? Где твоя нетленка? — скептически заметила я, видя, как поэт забавно бегает по своему чердаку. — Неси!
— Погодите! Погодите! — зашелестел бумажками поэт, что-то пытаясь откопать, но пока что ему удалось только откопать мою совесть. — Сейчас! Сейчас! Одну минутку! Вот!
Я ожидала, что мне вручат огромный опус, исчерканный от и до, а мне протянули жалкий листочек с двумя строчками: «О, истинная пара — просто чудо. Я восхвалять вас вечно буду!».
— И все? — уточнила я, поглядывая на взъерошенного гения, который стоял, опустив голову.
— Где продолжение? Это уже не поэма! Мы тут даже до частушки не дотягиваем!
— Эм… У меня просто не было вдохновения, — пафосно воскликнул поэт, падая на разобранную, скрипучую кушетку. — Вдохновение — это, как вам объяснить. Это очень тонкая материя.
Он протянул руку вверх, словно пытаясь поймать что-то неуловимое.
— Невесомая и прекрасная. Неуловимая, — задумчиво и пафосно прошептал поэт, закатывая глаза. — И для этого нужна муза, которая сподвигнет. Ах, как жаль, что вы не та муза, о которой я мечтал! Вы меня не вдохновляете. Мне нужен. Толчок. Порыв! Да! Муза должна. как это правильнее выразиться. Стоять рядом.
— А ну быстро встал!!! — заорала я, чувствуя себя полноценной музой с бигудями и в рейтузах. — А ну быстро взял перо и сел писать!
Я схватила за шкирку изумленного поэта, который явно не ожидал такого вдохновения. Опустив страдающего гения на стул, зафиксировав его как следует, я встала над ним.
— Вы. Вы что делаете? — прошептал бедолага, сжимаясь и съеживаясь. Перед ним лежало начало бессмертной нетленки. — Вы чего?
— Стою над душой! — мрачно заметила я, уперев руки в боки, пока горе-поэт водил носом по строчкам. — Давай, пиши. Условия выполнены!
Поэт посмотрел на меня затравленным взглядом, прижал голову к плечам и робко взял перо, осматривая его острый кончик.
«Да брось его! Смысл с ним возиться?», — послышался голос бездны, но я была неумолима. Раз уж решила побыть музой, то побуду! Каждая женщина должна хоть раз в жизни побыть чьей-то музой!
— Ну? — требовательно прищурилась я, а поэт снова поднял робкий взгляд и выдавил: «Я так не могу-у-у. Муза. Она вдохновлять должна. Вдох-нов-лять! Нашептывать, что пи-пи-писать, а не так вот. Можно что-то э-э-эротичное.»
— Так и быть! Я затащу тебя в постель, — мрачно заметила я, понимая, что с этим гением каши не сваришь, ибо нет даже кастрюли. — Заставлю стонать.
Гений еще раз бросил робкий взгляд на меня, сделала жалобное лицо и губы его задрожали.
— Странно, я еще не дошла до тяжких побоев, которые будут предшествовать затаскиванию твоего тельца в постель! Пиши, давай! Тебе завтра сдавать! Два месяца провалялся, а теперь что? — насупилась я, глядя, как гений склонился над будущей нетленкой, выводя корявую букву, которую в последствии тут же зачеркнул.
— Муза должна нашептывать, что писать! — возразил он, набравшись наглости, и тут же совсем поник, осознавая масштабы будущего опуса.
«Ага, вот пусть и нашептывает! А у нас дела! У тебя завтра свадьба!», — тонко намекала бездна, а я смотрела на горе-поэта, который рисовал цветочек в углу листка.
— Ага, прямо-таки у меня! — вздохнула я, чувствуя, как желание сорвать чужое торжество борется со здравым смыслом «А оно мне надо?». Если моему мужику это не надо, то почему это должно быть нужно мне? Ну сбежал бы! Ну придумал бы что-нибудь!
«А он тебя зовет, между прочим, по ночам!», — вздохнул голос бездны.
— Я не уверена, что конкретно меня, — скептически заметила я, понимая, что кроме той встречи в лесу и «беги, Смертушка, беги» мне от мужика ни ласки, ни любви не отвалилось.
— Ничего не помогает, — сознался поэт, откидываясь на спинку старенького стула. — Я даже книги про истинную пару читал! Про традиции и все такое. Одна вон… Валяется…
Я открыла старинную книгу, поглядывая на поэта, который что — то скреб в углу листочка.
«Истинная пара должна видеть друг друга каждый день. Это физическая необходимость. Если истинная пара не видит, друг друга каждый день, то у они начинают искать встречи друг с другом. И находят. Волк, с того момента, когда впервые увидел свою возлюбленную, впечатлился в нее, не отходит от любимой ни на шаг. Это — физическая необходимость истинной пары быть вместе».
Это что за «В мире животных»? «Самец привлекает самочку, демонстрируя ей свой хвост»,
— пронеслось в голове, а я внимательно перечитала отрывок, пробегая глазами дальше.
«А что ты там такое читаешь так упоенно?», — послышался встревоженный голос бездны.
— Да так, ерунду всякую, — отмахнулась я, захлопывая книгу и стуча пальцами по столу. Что — то мне подсказывает, что дело тут нечисто. Видеться каждый день? Физическая необходимость? Что-то я не помню, чтобы кроме физической необходимости отдохнуть, меня неумолимо тянуло прильнуть к принцу. Да и он что-то не бегает и не зовет меня. Ну-ну. Но мы с ним — истинная пара. С кем же я вижусь так удачно каждый день? Кто не отходит от меня ни на шаг даже в мир иной? «Истинная пара может общаться друг с другом на расстоянии, а так же слышать мысли друг друга!».
Я прислушалась. У меня тут два варианта. Либо принц вообще не думает. Либо думает, но не головой. А если принц слышит мои мысли? Я представила сидящего на кровати принца, закутанного в одеяло, мимо лица которого пролетает муха. Бззз….
— Я вот тут написал, — жалобно произнес поэт, протягивая мне еще одну строчку, а я пробежала глазами, даже не читая, и похвалила гения, погружаясь в собственные мысли. Если то, что я думаю — это правда, то я притащу еще очень одинокого медведя, двух очень одиноких и никому не нужных волков, парочку собак и стаю ненужных голубей. А потом посмотрю, как кто-то будет гастролировать с нашим цирком в сторону того света.
— Пиши, пиши, — отозвалась я, делая вид, что ничего не произошло. Мои пальцы выстукивали барабанную дробь, а я мысленно прикидывала, где раздобыть свинцовую дробь, чтобы открыть сезон охоты на одну очень хитрую и наглую морду.
— Я пойду, а ты пиши, — я погладила по голове поэта, который усиленно мучал следующую строчку, пытаясь срифмовать слово «пара» со всем, что попадалось на глаза.
А что? Одному не понравилась моя новая фигура, и другому не понравилась фигура. Один решил жениться, когда первый оголодал. Ну-ну…
— Ты куда? — удивленно спросила бездна, а я вздохнула. — А принц тебя до сих пор зовет.
— Ага, так прямо и представляю огромного мужика, который орет: «Где мой пирожо-о-ок!»,
— ответила я, и тут же сменила тон. — А ведь я тут подумала. На кой он мне сдался? Он по жизни сдался. Сидит пушистая задница, трон греет, территорию метит. Проку с него — трое носок, один шарфик и варежки.
— А почему трое носок? — уточнила бездна, пока я отчетливо слышала, как у поэта резко пошел творческий процесс. Стоило прикрыть дверь, как его захлестнуло вдохновение! Увы, я та муза, которая вдохновляет своим уходом!
— Один по — любому потеряется, — пожала плечами я, готовясь к следующему этапу. — Ну вот я тут подумала. Толку от пушнины никакого! Только шерсть по всему дворцу. И грязные лапы. А потом объяснять соседям, мол, я — не вою. Я пою.
— А как же принц — хороший? Что? Мы уже разлюбили? — насторожилась бездна, а я чувствовала, как дрожит уголок моих губ, едва ли не расплываясь в улыбке. — А у него, между прочим, завтра свадьба! Так что ищи душу! Ничего, не раскисай, отобьем мы твоего мужика!
— Что-то мне подсказывает, что кто-то поймал его и отбил раньше. Не всего, конечно. Основной удар пришелся на голову, — произнесла я. Да. Я кому-то пушную задницу вместе с хвостом оторву. Посмотрим, кто кого!
Я осматривалась по сторонам, прикидывая, в какую сторону направиться. В кармане был сжат украдкой вырванный из книги листок с одним адресочком.
— То есть ты на свадьбу не пойдешь? — спросила бездна, а я изобразила горький вздох разочарования в истинной любви. — А я тебе платье подготовил. У меня есть план!
— Ах, я хочу побыть одна. Мне сложно такое пережить! Такое глубокое разочарование в любви! — горестно вздохнула я. Я тут значит медом мазалась, из кожи вон лезла, а он вот так вот. Я вспомнила, как морщился мой мужик, когда ему приворотное зелье тайком подлила. Так он даже не пил его! А кто у нас знал о моих планах? Кто у нас знал состав? Во-о-от!
— Я сейчас перенесу тебя домой, — послышался голос бездны, который заметно окреп. — Так! Не води у меня перед носом своей пушной задницей! Чистая, чистая! Ты мне ее уже третий раз показываешь!
— А откуда силушка взялась? — спросила я, чувствуя, что уже достаточно на мужика поохотилась. Я тут, значит, попу рву, а он там тихо сидит и наслаждается?
— Для тебя наскреб, — жалобно произнесла бездна, а я очутилась в своем храме. Пушистой массой на меня ломанулись котят, вопя на разные голоса и карабкаясь по мне. Вот я уже счастливая обладательница теплых, мурчащих рейтуз, а еще немного и меня облепят пушной шубейкой.
— И ты, Вонючка! — послышался горестный вздох бездны. — Ну подойди ко мне после этого, пушистый предатель! Вот только подойди! Ты, между прочим, был моим любимцем!