В Сингапуре вообще отсутствует творческий подход – это странно и даже немного радует. Довольно быстро я стал с мрачным удовлетворением отмечать, что местами этому эффективному предприятию недостает оригинальности.
Убедившись, что поезда ходят точно по расписанию, я быстро нашел у системы несколько слабых мест. Современная городская скульптура вообще благодарная мишень для шуток, а уж в Сингапуре особенно. Здесь явно тяготеют к циклопическим формам абстрактного искусства, всяким исполинским слиткам бронзы с исполинскими же отверстиями, по которым как-то прошелся карикатурами журнал «Мэд». А может быть, эти скульптуры (как и ряд других элементов городского пейзажа) только кажутся бессмысленными, а на самом деле выполняют какую-то крайне сложную функцию, понятную истинным геомантам. Возможно, они по чистой случайности так напоминают творения вдохновившихся Генри Муром дизайнеров мебели для «Холидей Инн», а на самом деле канализируют энергию фэн-шуй.
Куда более вопиющий недостаток воображения виден в одной из двух главных страстей жителей Сингапура – шопинге. Как и везде, бесчисленные магазины работают в разных ценовых категориях, но продают одни и те же товары, даже не пытаясь хоть как-то разнообразить свой внешний вид. Вообще-то таковы все торговые центры – именно поэтому их обожают во всем мире, – однако развитая культура потребления предполагает, что покупателю регулярно подсовывают что-то новенькое или что-то старое – но в необычном контексте.
Вторая страсть Сингапура – это еда, и она тут выше всяких похвал. Можно придраться к тому, что все ее вариации очень уж стандартные, но это, наверное, слишком. Уж без пиццы Вольфганга Пака в Сингапуре точно можно обойтись. О бесчисленных вариациях разных закусок в местах, где собирается много торговцев, можно слагать легенды. Если повезет напасть на три удачные стойки подряд, то думаешь, будто открыл новое чудо света. При этом есть можно смело – скажем спасибо тщательному, по-сингапурски педантичному санитарному контролю. Здесь педантичность можно только приветствовать.
И все же, несмотря ни на что, здесь скучно. Та же самая скука подстерегает нас в развлекательных парках – особенно в самых новомодных. Там все только-только покрашено, прямо сверкает, а если вдруг мимо проедет полицейская машина, то кажется, что это какой-то игровой автомат. А потом начинаешь понимать, почему в таких местах никогда не встретишь полицейского. У всех людей здесь, как писал Уильям Берроуз, «полицейский внутри».
Что же получится, когда эти ребята, как планируется, устроят у себя «Умный остров» с компьютерной начинкой того же уровня, что их бытовая инфраструктура (она-то работает, как швейцарские часы)? Точно известно, что именно такой национальный проект сейчас запущен в Сингапуре, однако многих одолевают сомнения: как они с этим справятся? Как общество, построенное на принципах родительского (точнее отцовского) контроля, пропустит через себя всю грязь киберпространства? А может, они сумеют обойтись без грязи? Говорят, что информация хочет быть свободной, но что, если среднестатистический гражданин Сингапура, со своей стороны, хочет просто не раскачивать лодку? Что, если он будет просто жить себе и всё?
Неужели безликие функционеры, вырывающие из алчных рук «Шонен найф» и оскорбительный для женщин «Космо», допустят в страну Интернет, который снесет все границы? А главное, додумается ли хоть один дурной полицейский его запретить?
Трудно сказать. Наверное, поэтому Сингапур так важен. В стране реализуется национальная программа «ИТ2000», задача которой – добиваться от 2,8 миллиона человек роста производительности труда в три-четыре процента каждый год, и так до бесконечности.
«ИТ» – это, само собой, «информационные технологии». Впечатляет, как серьезно в Сингапуре верят в эти технологии. Если говорить о прикладных аспектах, то эти ребята здорово умеют находить всему практическое применение. Национальный компьютерный совет внедрил в иммиграционной службе систему, которая проверяет зарубежный паспорт за тридцать секунд, а внутренний – за пятнадцать. На улицах города стоят датчики, которые регистрируют текущую скорость потока, а светофоры управляются компьютером: система автоматически регулирует дорожную обстановку и старается организовать «зеленую волну». Если где-то сработал пожарный датчик, тоже включается «зеленая волна», и аварийные службы без остановок мчатся к месту происшествия. Другая система непрерывно управляет невообразимо сложной работой сингапурского порта. Смарт-карты отвечают за въезд в зону ограниченного движения – так называют центральную часть Сингапура, попасть в которую на машине можно только за деньги. Хотя если бы такую штуку устроили где-нибудь в Портленде, то увешали бы всё знаками «Экологически чистая зона» или что-то вроде того.
В таких вещах здесь толк знают. Теперь же они хотят большего – стать информационным городом, заранее распланировав его архитектуру с нуля. Эти люди рассчитывают, что через Сингапур хлынут мощные информационные потоки и что эти потоки их отчего-то не заденут. Нас это удивляет, а их, наверное, удивляет, что мы удивляемся.
Лично я считаю, что если они окажутся правы, то это очень печально – причем не для Сингапура, а для всего человечества. Они докажут, что можно подавлять любое самовыражение и жить припеваючи. Они докажут, что информация вовсе не хочет быть свободной.
Впрочем, возможно, я сгущаю краски. Есть у меня такое свойство. Хотя что в конце двадцатого века может быть страшнее, чем фантаст-оптимист? Быть может, Сингапуру суждено стать новой Швейцарией, чопорным островком порядка и благоденствия в море… в море чего-то невообразимо странного.
Боже правый! Ну и судьба.
Одной этой мысли вполне достаточно, чтобы подскочить в кресле и броситься к выходу из отеля «Меридиен», а там поймать такси и бежать безукоризненными коридорами Чанги.
Но я еще не закончил. Осталась последняя ночь, чтобы поразмышлять о голландце.
Я еще не рассказал вам про голландца, а ведь его, вероятнее всего, повесят.
СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР ЗА КИЛОГРАММ МАРИХУАНЫ
Гражданин Малайзии вчера был приговорен Верховным судом к смертной казни за то, что два с лишним года назад ввез в Сингапур килограмм марихуаны.
Тридцатидевятилетний Мат Репин Мамат признан виновным в преступлении, совершенном 9 октября 1991 года на пропускном пункте Вудландс. Процесс длился пять дней.
В зале суда работали два переводчика. Один переводил с английского на малайский, а второй – с малайского на родной для подсудимого келантанский диалект.
Обвинение утверждало, что на пропускном пункте Мата Репина спросили, везет ли он с собой сигареты, и тот ответил отрицательно. Отметив, что его собеседник нервничает, сотрудник таможни решил осмотреть скутер.
На вопрос, есть ли у него «баранг» (это самое), Мат Репин ответил, что под бензобаком лежит килограмм «ганджи» (марихуаны).
В свою защиту подсудимый заявил, что не знал о спрятанной под бензобаком марихуане.
В день, когда Мату Репину вынесли приговор, предстал перед судом и голландец. Инженер Йоханнес Ван Дамм направлялся из Бангкока в Афины с чемоданом, внутри которого обнаружился тайник, полный «того самого».
По утверждению обвинителя, Ван Дамм был наркокурьером, которому заплатили за доставку чемодана в Афины двадцать тысяч долларов. Ищейки в Чанги подняли тревогу, чемодан сняли с транспортера, а Ван Дамма арестовали прямо в зале для транзитных пассажиров, где по телевизору папа наверняка рассказывал Биверу про Фестиваль голодных духов.
Защита представила свою версию событий – столь же правдоподобную, что и у Мата Репина. Ван Дамм отправился в Бангкок за обручальным кольцом для дочери, а там один нигериец попросил его захватить в Афины чемодан. «Таким образом, – заявил адвокат, – мой подзащитный либо крайне наивен, либо его легко обмануть». Да уж. Либо и то и другое сразу. Выглядело это как просьба о помиловании.
Судя по газетной статье, этот Ван Дамм туп как пробка.
Не знаю, виновен ли он – к счастью, не мне решать. Скажу одно: я не считаю, что властям Сингапура следует предавать Ван Дамма смертной казни через повешение, даже если он и правда замешан в доставке торчкам в переулках Плаки пары килограммов героина из какого-то бангкокского подвала. Сингапура эта история вообще не слишком касается. Помните про «нулевую терпимость»? Здесь тот самый случай.
Уже на следующий день Йоханнеса Ван Дамма приговорили к смертной казни. У него осталось право на апелляцию, а газеты пестрят заголовками: «первый белый» скоро задрыгает ногами на сингапурской веревке.
«Чтобы не дрыгать ногами, – сказал я своему отражению в зеркале, – их надо отсюда уносить». Потом я надел белую рубашку, отглаженную столь безупречно, что манжетами можно порезать запястья. Почистил зубы, проверил вещи и забыл захватить для жены из мини-бара банку Сингапурского слинга. Я спустился в холл и мигом сдал ключи. Такси было заказано на четыре утра – и ничего, что два часа придется ждать в Чанги. Водитель спал, но тут же взбодрился и дальше болтал не переставая. Впервые мне встретился житель Сингапура, который не говорит по-английски…
Он везде ехал на красный, приговаривая: «А полиция-то спит…».
В аэропорту полиция не спала. У них были эти дорогущие австрийские игрушки, похожие на водяные пистолеты цвета хаки[15]. Тут бы мне и пришел конец… Я увидел на безупречно чистом полу бумажку и стал ее фотографировать. Полицейским это не понравилось. Окинув меня суровым взглядом, они подняли бумажку и унесли.
А я, стараясь не смотреть им в глаза, поправил галстук и устроился поудобнее в ожидании рейса «Катай пасифик» в Гонконг.
В Гонконге по залу таможенного досмотра порхают огромные черные бабочки, до которых никому нет дела. Мой взгляд скользнул по обнесенным стеной трущобам Коулуна. Быть может, я успею попасть туда прежде, чем будущее их уничтожит. За стеной, что проходит у самого края посадочной полосы, режут свиней, продают героин и выпускают зубные протезы в подпольных мастерских. Трущобы чем-то не нравятся Китаю, и их снос – одно из условий грядущей передачи Гонконга новым властям.