Командный зачёт забрало «Динамо» города Воронеж, оставив у себя в городе кубок победителей. Второе место взял «Труд» — команда Воронежского завода имени Коминтерна, третье место оказалось у команды «Спартак».
И в номинации «Лучший молодой борец» снова вызвали к пьедесталу Павла. Он только успел вернуться, пока относил командный кубок к группе ребят, которых я всех видел вчера на тренировке и со многими боролся. Представитель комсомола толкнул речь о том, что желает спортсмену всего самого лучшего и, пожав Павлу руку, вручил ему свёрток, перевязанный красной лентой, потребовав развернуть и показать всем.
Пальцы Павла развязали узел, а в его руках разворачивалась совершенно новая белая дзюдога.
На лице у человека сияла улыбка — подарок, которым можно было гордиться. Экипировка, которую ты выигрываешь, особенно ценная. Да, умели раньше поддерживать спорт. Мне почему-то вспомнилось, как в прошлой жизни на рассвете ММА в одном из промоушенов моего прошлого города, выступающим ребятам подарили головки сыра, так как спонсором была фабрика по его производству.
— И лучшим борцом турнира среди взрослых становится… — протянул представитель оргкомитета турнира, но на его плечо легла рука партийного работника, рядом с которым стояло двое крепких парней лет тридцати в спортивных костюмах.
Он закрыл ладонью микрофон, когда один из мужчин показал ему развёрнутое удостоверение.
И тот отреагировал, повернувшись взглядом к группе оставшихся, что-то говоря им.
— Сергей Сидоров, подойдите к судейскому столику, — озвучил он.
И из толпы вышел виновник торжества, которому тоже показали корочку и, легко прикоснувшись к предплечьям спортсмена, указали на выход.
«Ну и ну!» — удивился я и быстро вышел с балкона, сунув трансформатор в сумку, наблюдая через широкую и длинную лестницу, как по холлу ДК ведут, сопровождая, Сергея.
Кому такому отдал Сергей Сергеич конверт с запрещёнкой, что парня прямо из зала выводят и сажают на задние сиденья в чёрную «Волгу» со шторками?
Блин, можно было просто дисквалифицировать на пару лет за допинг — пускай бы посидел без турниров, подумал.
А сейчас у парня, походу, будут реальные проблемы. Меня обуяли сомнения: всё ли я правильно сделал? Может, нужно было поговорить с Сидоровым, пригрозить оглаской, если продолжит калечить борцов?..
Что было бы, поступи я иначе, — я этого, скорее всего, не узнаю. На душе скребла парочка кошек, и, если бы я верил в Бога, я бы замолвил за молодого дурака словечко. Он, конечно, хоть и дебил, избалованный западными ценностями, но всё-таки человек…
На душе было скверно. Не было чувства победы — было ощущение прикосновения к чему-то грязному, что захотелось смыть в душе с мочалкой.
Не представляю даже, как сотрудники полиции, а в этом времени милиции, каждый день встречаются с несправедливостью и могут при этом оставаться людьми. Хотя про профессиональную деформацию ментов я слышал много, как и про профессиональный цинизм врачей. Что уж там говорить — слышал я и про школьных учителей, ненавидящих школьников.
Моя сумка была закинута на плечо, и я побрёл на первый этаж, высматривая в толпе весёлой молодёжи команду «Динамо».
— Пока, пацаны! — попрощался Паша, завидев меня издалека и ускорив шаг. — Ну что, погнали, аптеку тебе покажу, только надо в «Динамо» заехать, кубок поставить, чтоб с собой не таскать.
— Поехали, — произнёс я. — Не знаешь расписание автобусов в сторону Колодезной?
— Каждый час. Там же деревень по пути — пруд пруди, — весело ответил Павел. — Чё хмурый такой?
— Да так, думаю, за что Сидорова забрали.
— За членовредительство, наверное, — усмехнулся Павел. — Правильно сделали, что забрали. Тренер говорит, что он столько людей уже переломал. Я планировал на этом кубке по мужикам бороться — Сергеич запретил, говорит, будет урод один, что пока мне с ним рано встречаться.
— Погоди, тебе же 17, а ему 21 — как вы вообще можете пересечься?
— С 17 можно выступать и в молодёжке, и по мужикам, — ответил мне Павел.
— Понял, — кивнул я.
Мы шли по городу, созерцая вечерний Воронеж. На ближайшем перекрёстке у остановки толпился народ — часть спортсменов и зрителей с турнира, часть, так сказать, гражданских. Но единогласным нашим решением мы пошли дальше пешком по широкому тротуару. Изредка мимо проносились разноцветные машины советского производства — это тебе не серость далёкого будущего, где все машины словно облили одной цветовой гаммой. Большую часть пути до «Динамо» мы всё-таки проехали на троллейбусе.
— Я щас, — сообщил Павел быстрым шагом пошёл внутрь.
Его не было минут пять, а вернувшись, он протянул мне синий свёрток.
— Держи, дарю! — гордо произнёс он.
— Погоди, это же?.. — не поверил я своим глазам.
Глава 16Что не дает покоя ногам
В моих руках оказалась синяя дзюдога, да еще и с завернутым в неё белым поясом.
— Ты чё, это капец какой дорогой подарок! Она же подотчетная, поди? — только и нашёл что сказать я.
— Это просто синяя куртка, в которой нельзя на турниры по дзюдо выходить, а тебе тренироваться не в чем. Так что бери и носи! — бодро настоял Паша.
Я стоял, созерцая куртку, и в голове промелькнула мысль, что Паша выиграл турнир и теперь у него в крови преобладают гормоны счастья и успеха, дофамин и серотонин; под их действием человек может совершать такие вот щедрые, для этого времени, подарки. Хотя советский человек всегда открыт душой, я почему-то вспомнил диалог из фильма «Курьер», тоже про эту эпоху, куда я попал:
"— Слушай, Базин, у тебя есть мечта?
— У меня мечта — пальто купить.
— Ну что это за мечта…
— Зима на носу, а мне ходить не в чем. Прошлую зиму в куртке проходил, болел всю дорогу.
— На, пальто, носи на здоровье. Носи и мечтай о чем-нибудь великом."
— Спасибо, Паш! — кивнул я, всё еще сомневаясь, медленно помещая её в сумку.
— Ну, пойдем в твою аптеку. — поторопил меня Павел.
Темнело. Мы с Павлом вышли на пустынную улицу, где редкие фонари оставляли на асфальте жёлтые пятна света.
— Вон там, за гастрономом, — Павел кивнул на светящиеся витрины на первом этаже пятиэтажки и вывеску прямо под чьим-то балконом: «Аптека №37. Дежурная».
В витрине были разложены в качестве примеров картонные коробки из-под лекарств и стояла картонная разножка рекламы зубного порошка с весёлым ребёнком неопределённого пола в красных трусах, белых носках и сандалиях. На плече юный любитель порошка держал белое полотенце и огромную, для его размеров, щётку, словно средневековый стражник держит алебарду. Рядом с ребёнком, на рисунке, на боку стояла черно-белая и круглая, как шайба, пачка зубного порошка «Гигиена» и написан слоган: «Каждый школьник знает чётко, эту фразу на зубок, утром встал — зубная щётка, а за неё — порошок!» А сверху располагалась, видимо, подпись авторов сего маркетингового хода: «Наркомпищепром СССР и главпарфюмер». Эту бы рекламу в мою прошлую жизнь — школьники бы, как они говорят, «кекали» с неё непрерывно.
Я потянул железную рукоять, и дверь со скрипом открывалась, цепляясь за выщербленный порог.
Внутри стоял резкий запах спирта, слегка подкрашиваемый сладковатым ароматом валидола. Прилавок — зелёное стекло, за которым рядами стояли пузырьки с коричневыми и жёлтыми жидкостями, а за ним витрина почти пустая, если не считать пачек «Анальгина», «Активированного угля» и банки с надписью «Рыбий жир».
Фармацевт в белом халате, женщина лет пятидесяти с тугой седой косой, не поднимая глаз, не дожидаясь, пока мы подойдём к ней, спросила нейтрально-положительным тоном:
— Что-то нужно, молодые люди?
— Здравствуйте… — произнёс я. — Почём у вас рыбий жир и витамины?
— Рыбий жир — пятьдесят шесть копеек за флакон сто миллилитров, витамины «Ундевит» — двадцать семь копеек.
Пока я размышлял, хватит ли мне на проезд до Ворона, Павел шепнул мне на ухо:
— Если попросить «тот самый порошок», могут дать кофеин с анальгином. Мы им пользуемся перед схватками иногда.
Я покачал головой — сердце посадить древним энергетиком я ещё успею.
— Дайте «Ундевит», описание почитать, — попросил я, и мне на прилавок была выложена бело-рыжая коробочка, где, помимо названия, был и изготовитель: «Минмедбиопром, Щёлковский витаминный завод» — и никакого состава, только рекомендации по приёму.
— А инструкция и описание внутри? — спросил я.
— Как будто ты разбираешься? — спросила у меня фармацевт.
— Ну так. — пожал я плечами.
— Какой тебе состав там нужен? — пошла в наступление женщина.
— Наличие каких витаминов и минералов в составе и дозировка.
— Ну, дозировку я сама не помню, там одиннадцать витаминов: A, B1, B2, B6, B12, C, E, PP, кальций, фолиевая кислота, рутин.
— А D3? — удивился я его отсутствию.
— Ищешь ты D3, — удивилась она. — Рыбий жир вон есть.
— Спасибо, «Ундевит» возьму. — Кивнул я и, отдав нужное количество копеек, получил взамен пачку витаминов.
Когда мы выходили, я заметил в углу витрины аптекарские весы с застывшей стрелкой и табличку:
«Алоэ, подорожник, ромашка — сбор по четвергам».
Ну точно, с такой фармацевтикой на шиповник скоро перейду в поисках флавоноидов и витамина C.
Проводив меня до вокзала, Павел ещё раз пожал мне руку и спросил:
— 13–16 октября в Москве «Мир» будет по дзюдо, поедешь смотреть?
— Постараюсь! — пообещал я и, ещё раз поблагодарив за куртку, отправился к автовокзалу.
Вечерний автовокзал Воронежа, двухэтажное здание, располагалось буквой «П», «ножками» ко мне. Перед ним стояли таксистские «Волги» и жёлтые автобусы. На «ножках» во всю высоту и ширину красовались плакаты: справа — «Мир! Труд! Май!», а слева — слоган: «Мы с бездорожьем мириться не можем, шире дорогу дорогам хорошим!» — и картинка, где красный каток красным асфальтом перечёркивает то самое бездорожье.