– Извини, парень, но больше не могу ничего показать.
Я понял, по взгляду, по сгорбленной позе, что ему действительно жаль.
– Закуришь? – Он протянул мне сигарету, но я молча отказался.
– Я могу восстановить память?
Мужчина мотнул головой.
– А что, если я чего-то не расскажу, просто забуду или посчитаю это незначительным? Может это поможет восстановить память? Может есть какая-то зацепка?
Евгений Петрович долго смотрел на меня, позабыв о так и не убранной обратно в пачку сигарете. Потом он проговорил, тщательно подбирая слова.
– Она тоже была здесь, парень. Тоже все удалила, понимаешь?
– Но она пришла на пляж, и я там был! Мы оба помнили это место!
Евгений Петрович молчал. В соседнем кабинете зазвонил телефон, но мужчина не двинулся с места.
– Пойми, не могу я отдать тебе твое дело, меня за это посадить могут. Да и в каждой флэшке есть модуль слежения. Тебя вычислят сразу, как обнаружится пропажа. Зачем тебе это, ведь ты не знаешь, что за информация там хранится? И если ты через столько прошел, чтобы удалить свою память, может быть, не стоит возвращать ее обрывки?
– Я хочу знать, почему тогда, год назад, пошел на это.
Телефон в другой комнате продолжал звонить, а мы молча смотрели друг другу в глаза. Спустя минуту мужчина встрепенулся и торопливо проговорил:
– Я должен взять трубку, извини.
Оглянувшись на стол, где лежала красная папка (моя папка), он вышел из комнаты. Я все понял. Торопливо взял флэшку и фотографии, закинул их в карман куртки и быстрым шагом покинул офис.
6
Осенью сумерки приходили раньше. Вот и сейчас почти стемнело. Остатки закатного зарева прикрылись серыми, безликими облаками, словно небо продрогло и хотело спрятаться от холода, идущего от земли. Я снова сидел на старой скамье, на пляже, и жег костер. Поленья собрал тут же – неподалеку есть лесок. Выйдя из «Чистого разума», я позвонил Алине. Ничего рассказывать ей не стал, просто пригласил на пляж. Пока она не пришла, я размышлял, что делать дальше. Вдалеке виднелись огни города, а совсем рядом было слышно, как тихо шелестит вода в реке, перекатываясь слабыми волнами. Костер разгорался сильнее, прогоняя мрак. Еще немного, и ничего вокруг, кроме пляшущих языков пламени, не будет видно.
Позади послышались неуверенные шаги и знакомый голос.
– Егор, это ты?
Я обернулся и улыбнулся Алине. Она поторопилась к теплу и свету, быстро усевшись на скамейку рядом со мной.
Погода, тем временем, портилась. Костер бросал искры от ветра, сгибал пламя к земле. Я рассказал все, что узнал утром от менеджера «Чистого разума». Говорил медленно, не глядя на Алину, а она слушала внимательно, не проронив ни слова. Когда я закончил, она лишь тихо расплакалась, произнеся:
– Я догадывалась. Ты мне снился, – и после долгой паузы, добавила. – Неужели мы действительно могли сделать такое?!
Я и сам не верил, а потому просто молча кивнул. Попытался обнять Алину, но она мягко отстранилась. Ветер разгулялся не на шутку, поднимая большие воны, шипя в темной воде. Брызги долетали до костра, вскипали в ярком пламени, словно слезы. Пламя изо всех сил боролось с порывами, готовое погаснуть под натиском стихии.
– Здесь все, что я хотел забыть, – я протянул флэшку. – На сеансе в «Чистом разуме» меня заставили вспоминать нас… с тобой. Если хочешь, мы посмотрим запись вместе.
Алина долго молчала, глядя на затухающий костер. Потом спросила ясным и твердым голосом:
– Ты уже смотрел, что там записано?
– Нет.
– Тогда…
Алина взяла с моей ладони флэшку и запустила ее в самую гущу костра. Она облегченно улыбнулась.
– …у нас есть второй шанс, мы еще можем все наладить. Все-равно ничего не изменишь, верно? Сколько бы раз мы ни смотрели эту запись, все, что можно было сделать, мы уже совершили.
Ветер постепенно стихал, давая пламени разгореться, наполняя его новыми силами. Крохотный кусочек пластика начал таять, словно давнее, неприятное воспоминание в пучине счастливых дней. Среди туч на небе мелькнуло что-то яркое, а затем открылась удивительная картина: огромная луна в окружении редких и бледных точек звезд. Прошла пара мгновений, и ветер снова погнал тучи на запад, прикрывая обнажившееся на миг небо. Я обнял Алину, осознав в тот самый момент, что никогда больше не отпущу ее.