Фифи положила руку на лацкан его пиджака и провела ярко-розовым ноготком по его краю. Мурада ситуация забавляла. Видимо, подружка Насти решила зажать его в этом темном углу и одарить любовью. Не на того напала.
— Смотрю, у вас тут жарко, — неожиданно раздался голос Насти, внезапно появившейся на верхней палубе.
Она уставилась на Мурада, и их взгляды встретились: в ее бушевало синее пламя, а в его, он чувствовал, закипал вулкан.
— У нас тут горячо, — мурлыкнула Фифи и, не стесняясь, запустила ладонь под пиджак Мурада.
Настя перевела взгляд на подругу, Мурад увидел какое-то еще не знакомое ему выражение на лице девушки, и она, мило улыбнувшись, сказала:
— Я еду домой. А ты можешь оставаться. Ты же сегодня выходной.
Она развернулась и пошла к трапу. Мурад скинул прилипшую к нему Фифи, и она плашмя шлепнулась на диван.
— Эй, осторожнее, — возмутилась девушка.
Мурад бросил на нее осуждающий взгляд и сказал:
— Веди себя прилично, это гораздо лучше украшает любую девушку.
Он поспешил вслед за Настей и увидел, как та, неловко споткнувшись на высоких каблуках, чуть не полетела по трапу вниз. Однако все обошлось. Он спустился за ней и подхватил ее под локоть.
— Отстань. — Настя вырвала руку. — Иди к Фифи, она заждалась.
Она развернулась слишком резко и не удержалась на ногах, шлепнувшись на палубу. Кто-то рядом рассмеялся.
Мурад чертыхнулся, помог Насте подняться и, взвалив ее на плечо так, что голова ее свесилась сзади, пошел к выходу, не обращая внимания на визги Насти. Толпа вокруг них расступилась, и Мурад без лишних проблем вынес девушку с яхты.
— Поставь меня сейчас же, — ругалась Настя.
— Ты пьяна и на ногах не держишься, — отрезал Мурад и перестал реагировать и на ее крики, и на мелкую дробь кулачков, что стучали по его спине.
Платье Насти было таким коротким, что Мураду ничего не оставалось, как натянуть его пониже и, придерживая подол, положить руку на мягкое место девушки. Слава богу, до стоянки было всего несколько метров. Быстро отыскав свой внедорожник, он запихнул Настю на заднее сидение и захлопнул дверь. Прежде чем сесть за руль, Мурад открыл капот и взглянул на двигатель. Да нет, все в порядке. Никто не трогал их машину. Однако чувство, что кто-то следил за ними, не покидало Мурада до тех пор, пока он не вырулил из Гавани Беглеца и не унесся прочь. Слишком долгое затишье для того, кто хочет отобрать бизнес у Чербицкого и убить его дочь. Мурада съедало ощущение, что скоро должно что-то случиться.
Глава 17
Утро не задалось, хоть игривый солнечный луч и мазнул, как обычно, по лицу Насти, заставляя ее проснуться. Но если раньше это заставляло ее обрадоваться новому дню и поднимало настроение, то сегодня она лишь перевернулась на другой бок и натянула одеяло, пытаясь снова уснуть. Однако ей это не удалось. После чрезмерных возлияний на вчерашней вечеринке голова у Насти болела нестерпимо.
Поворочавшись и поняв, что если сейчас же она не примет таблетку, чтобы унять боль, то голова у нее просто расколется пополам, Настя села в кровати. Перед глазами все кружилось. Чуть-чуть посидев и придя в себя, Настя выползла из кровати, пошарила в тумбочке и, найдя нужный блистер, забросила в рот сразу две таблетки и запила их водой. Будто бы почувствовав мгновенное облегчение, хотя то было всего лишь самовнушение, Настя направилась в ванную. Вообще-то, она хоть и часто посещала вечеринки, но почти никогда не напивалась — один-два бокала шампанского или легкого вина, да и только. Но вчера она то ли себя наказывала, то ли делала все назло Мураду.
Освежившись под прохладным душем, Настя влезла в джинсовые шорты и белую футболку и спустилась на первый этаж. Она не стала заходить в столовую, где в этот час наверняка была ее «любимая» мачеха, Настя прошла прямиком на кухню.
— Татьяна Сергеевна, не могли бы вы мне приготовить кофе покрепче, — попросила она кухарку. — Желательно двойную дозу, и сахара побольше.
— Конечно, Настасья, сейчас быстренько сделаю. Завтракать будешь?
— Нет… — поморщилась Настя. — Потом.
— Ну, потом так потом, — понимающе кивнула женщина.
— Я буду в беседке.
Настя вышла. В доме царила тишина, только из столовой доносился приглушенный шум голосов: отец, видимо, еще не уехал в фирму. Через пару дней они с Аллой отчалят в Монако, и Насте будет проще. После ссоры из-за бутика Настя с отцом старалась не пересекаться. Он тоже не стремился помириться с дочерью, и эти два дня они даже не виделись.
Выйдя на веранду и направляясь по дорожке к беседке, Настя зябко ежилась. Еще вчера стояла жара, а сегодня циклон принес по-осеннему холодный ветер. Конечно, еще рано было прощаться с летом, несмотря на конец августа, ведь в их краях весь сентябрь и добрую половину октября стояла теплая, а порой весьма жаркая погода. Однако в воздухе чувствовались перемены. «Неужто в этом году рано захолодает?» — подумала Настя. Она обняла себя руками: от очередного порыва ветра кожа покрылась пупырышками. Надо, наверное, вернуться в дом. Боковым зрением Настя уловила движение и поняла, что Мурад по-прежнему контролирует все ее передвижения. «Небось ухмыляется, видя, как я замерзла», — насупилась Настя. Давать повода телохранителю злорадствовать еще сильнее она не хотела, а потому возвращаться не стала, добежала до беседки и устало плюхнулась в плетеное кресло. Раньше здесь всегда оставляли плед, но сегодня его, как назло, не было.
Голова по-прежнему болела, хоть уже и не так сильно. Настя, положив руки на стол, уткнулась в них лбом. На ее плечи легло что-то мягкое и теплое. Она удивленно приподнялась и увидела, что Мурад укутал ее шерстяным пледом.
— Заболеешь, — лишенным каких-либо эмоций голосом сказал он.
— Не все ли тебе равно, — вместо благодарности огрызнулась Настя. — Следишь за каждым моим шагом, как какой-то маньяк.
Мурад промолчал и, прислонившись к колонне, отвернулся, так и оставшись стоять снаружи беседки.
— И зачем ты только мне сдался, — ворчала Настя. — Придумали какую-то ерунду — телохранитель!
Поток ее капризных слов прервала Татьяна Сергеевна, которая принесла кофе и тарелку с булочками.
— Я же сказала, что не голодна! — взвилась Настя.
— А вдруг захочешь, — пожала плечами кухарка и пошла прочь.
— И что все лезут ко мне. Как же надоели. Как же я устала.
Настя отхлебнула кофе и, обжегши губу, чертыхнулась.
— Даже кофе в этом доме не могут приготовить по-человечески! — крикнула Настя.
— Никто же не виноват, что ты вчера напилась! — вдруг приструнил ее Мурад. — Обидела ни за что женщину, которая тебе в матери годится.
Это уже было слишком!
— Знаешь что! А не пойти бы тебе к черту! — Настя вскочила, так сильно треснув ладонью по столу, что чашка с кофе дзынькнула, и часть кофе пролился на белоснежную поверхность стола.
Настя выскочила из беседки и оказалась лицом к лицу с Мурадом. Треснув его кулаком в грудь, она крикнула:
— Не смей говорить, что кто-то годится мне в матери. Понял?
Она бегом бросилась через лужайку и в дом, с грохотом захлопнув за собой стеклянную дверь, ведущую из гостиной на веранду, вихрем взлетела на второй этаж и ворвалась к себе в комнату.
Ненавидела! Как же она ненавидела, когда кто-то бросал фразы, подобные той, что только что произнес Мурад. Неужели трудно понять, что она всю жизнь прожила без матери, что одно только упоминание слова «мать» в том ключе, в котором произнес это телохранитель, окунало ее в такой колодец боли и несбывшихся детских надежд, что она в нем захлебывалась. Где уж им понять! Мурад, небось, рос с мамой, которая его любила. Вон он какой уверенный и самодостаточный. Никаких тебе нервных вспышек, никаких тебе эмоций. А она? А она всю жизнь видела вечно занятого отца, бесконечную очередь нянь, которые надолго не задерживались в их доме: то Насте не понравится очередная мадам, то отец соблазнится на прелести особо молоденькой няни. А любовницы? Да у Насти в глазах все детство рябило от толпы красоток, которые сменяли одна другую. Ни одна не задержалась надолго. А теперь эта Алла! Нашел жену!
В Насте до сих пор сидел недолюбленный ребенок, которого окружали всем, кроме такого желанного и недосягаемого материнского тепла.
Она упала на кровать и разрыдалась.
К вечеру, однако, жалость к себе сменилась агрессией. Настя решила, что с нее хватит контроля со стороны Мурада и отцовского безразличия. Она позвонила Максу Кацу.
— Макс, ты мне друг? — спросила она в трубку, даже не удосужившись поздороваться.
— А то! — пробурчал он.
— Ты что, спишь еще? — опешила Настя.
— Почти проснулся. Это ты вчера у нас исчезла, как Золушка с бала, — засмеялся Макс, — а мы еще до пяти утра тусовались.
— Головка бо-бо? — злорадно спросила Настя.
— Какая? — хмыкнул Макс.
— Дурак, — отмахнулась Настя и снова спросила: — Так ты мне друг?
— Ну, конечно, майн херц.
— Тогда мне нужна твоя помощь.
— Какая?
— Забери меня, а? — попросила Настя.
— Чего? — не понял Макс, все еще плохо соображая со сна.
— Сейчас объясню…
Макс заехал за Настей к восьми часам вечера. Он стоял в холле и разговаривал с отцом Насти, когда она спустилась. На ней было ярко-синее платье в ретро-стиле с пышной юбкой до колен. Настя обвела холл взглядом и увидела, что Мурад тоже был здесь. Отлично. Все на своих местах.
— Мы с Максом едем развеяться, — заявила она.
— Мурад вас отвезет, — сказал Чербицкий.
— Нет, отец, — мотнула головой Настя. — У нас с Максом свидание, и я не вернусь до завтрашнего полудня или даже вечера. — На лице ее нарисовалась сладкая улыбка.
Настя не видела Мурада, так как он стоял поодаль, но могла себе представить, как вытянулось его лицо.
— Вы что, встречаетесь? — удивился Чербицкий.
— Сегодня встречаемся, а через пару дней… — Настя пожала плечами. — Кто его знает, что там будет через пару дней.