Давно Авдеев не встречал в людях подобной открытости. Он решил, что в таком душевном состоянии девушку нельзя оставлять одну, что необыкновенная, словно с другой планеты, марсельянка непременно нуждалась в его заботе. Тут к ним подошёл рослый африканец в драных джинсах, с чёрными свалявшимися косичками и надменно-ревнивым взглядом.
– Мой муж, – вполголоса представила его Полин, чуть смутившись. – Нгози, это Викто́р – переводчик из России, мы видели их вертолёты на аэродроме. – Авдееву было больно за неё, что она оправдывалась, обращаясь к благоверному заискивающе. – У нас свой ансамбль, – Полин подняла на Виктора глаза, взгляд юной мадам безнадёжно потух. – Он играет на народных инструментах, барабанах, я пою. Мы живём в Заире, много гастролируем по Африке, будем выступать на выборах. Приходи!
– Идём! Хватит трепаться! – грубым голосом оборвал её супруг.
Только тут Авдеев обратил внимание, что на стройном теле Полин был пёстрый этнический, совсем не европейский наряд. Её муж, косивший под Боба Марли, руки Виктору не подал. С жующим себе под нос «Бай» он обнял левой ручищей хрупкую жену и поволок её к центральной улице. Заир поддерживал Роберто, третьего кандидата в президенты, шансы у его сторонников были в лучшем случае пройти в парламент.
В четверг опять была нелётная погода, а на пятницу у экипажа Симакова был забит выходной по случаю дня рождения командира. Волков с Авдеевым голову себе сломали, что же можно было подарить Илье, если денег у обоих на две бутылки пива «Скул», всё-таки тридцать три года – возраст серьёзный. Первой подарок придумала Валери.
– У меня «Мастеркард» – это связь с Европой! – гордо заявила она за обедом в кафе «Напротив», сидя рука об руку с Сергеем за соседним столиком. – Илья, я дарю тебе звонок домой в Россию, завтра вечером от дежурного по ооновскому городку. А хочешь, могу сделать это сегодня.
Сергей Марков официально перевёл заявление Валери о подарке. О такой возможности никто из лётчиков даже не мечтал. Сколько стоили несколько минут разговора между Уиже и Сызранью, можно было только гадать.
– Мужики, – заговорщицки обратился командир к экипажу, пригнув голову к столу, – завтра я точно нажрусь, за всю мазуту, а звонок домой, ну, очень хочу!
– Командир, – шёпотом выразил общее мнение сорокалетний опытный борттехник Волков, – начнём принимать подарки сегодня. Со связью всегда проблемы. Завтра будешь иметь право на вторую попытку.
Сергей Марков с юмором перевёл подруге все тайные переговоры за соседним столиком. Она рассмеялась.
– ОК, Илья! За-мё-тано, – козырнула Валери выученным русским словечком, – сегодня в 8 ПиэМ буду ждать тебя у дежурного по городку.
Экипаж Симакова с обеда томился в ожидании разговора командира с домом. Каждый представлял, что бы он сказал своим по телефону, свались на него такое счастье. В шесть вечера проверяющие майоры из Прибылова вызвали командира и штурмана Ноль Шестого борта на ковёр. Илья с Сергеем отправились на аудиенцию в обнимку и со смехом.
– Не родился ещё на свет нн-ачальник, способный обломать нн-астроение нн-ашему командиру перед сеансом связи с Родиной, – гордо выдал чуть заикавшийся штурман Бикбаев.
– Да! – гордо подтвердил Симаков.
После ужина, за десять минут до назначенного времени, в своих лучших рубахах и штанах экипаж именинника из гостиницы направился в конец короткой улицы, где за углом на пустыре белели полукруглые ооновские палатки. Предвкушение чего-то необычайного пульсировало по венам наперегонки с адреналином. Возле дежурного по городку их встретили Валери и Сергей с озабоченными лицами.
– Связь кончилась, – вполголоса схохмил Бикбаев.
– У Яна малярия! – объяснил Марков, его подруга закивала головой. – Уже второй день. Сегодня температура была под сорок.
– Идёмте к нему! – скомандовал Симаков, и все направились за Валери.
В третьей палатке слева на тесной раскладушке в мокрой бежевой футболке лежал начальник безопасности миссии ООН в Уиже. Увидев гостей, он вскочил, извинялся, засунул бумаги в папку рядом с монитором на столике в углу, долго вытирал полотенцем вспотевшее лицо и голову. Было видно, Яну неловко и в то же время он искренне тронут, что любимый экипаж пришёл его навестить.
– Не колотися, брат, – авторитетно заявил Симаков, похлопав голландца по плечу, – сейчас мы привезём русских докторов, и ты снова станешь огурцом. Володя, Витя, не тяните время, дуйте в госпиталь, а может, они уже и дома.
– А я поеду и привезу мавританку Марию из «Докторов без границ», – добавила Валери, – у неё опыт лечения малярии не только в Африке. Но сначала давайте закажем разговор с Россией. Это займёт несколько минут. У Ильи завтра день рождения, – пояснила она для Яна.
Тот сделал огромные понимающие глаза, недолго думая, полез в чемодан под раскладушку, достал оттуда новенький голубой берет с ооновской кокардой и от души протянул Илье.
Ближе к полуночи в баре на центральной улице Уиже экипажи Симакова и Скворцова встретили трёх упитанных немолодых португальцев. Те угощали их виски с колой и божились, что жили в Анголе до революции, что до самого Заира удирали от повстанцев на джипе Шевроле без одного колеса, на трёх, что с тех пор они молились на эту марку автомобиля, предпочитая её всем остальным. А Волков сказал, что русская доктор Катя в аптечке у начальника безопасности нашла новейшее средство от малярии и теперь всё будет путём, хотя Мария и осталась при своём мнении, что лучше хинина ничего ещё не придумали. А Симаков достал ооновский берет, надел набекрень и сказал, что это подарок Яна, человека из личной охраны короля Нидерландов, что он видел его на фотографиях эскорта королевской семьи.
День рождения с ноля часов
Прошедший день словно заблудился из августа, когда лётчики и ооновцы восторженно встречали друг друга и целовали в обе щеки. Никому из компании Симакова не хотелось его отпускать. Но стробоскоп погас. Ди-джей хватил какой-то дури и уснул в углу танцпола. Чёрный бармен за стойкой с мольбой поглядывал на часы. В начале четвёртого утра в клубе «Диско» за двумя сдвинутыми столиками в центре зала русские лётчики тянули кота за хвост и виски из стаканов.
– Володя! А если бы-бы женщин в зале вообще не было, – чуть заикаясь, штурман Бикбаев доставал борттехника Волкова, – ты бы так же танцевал?
– Ну что ты привязался, Серёня, – благодушно смеялся тот. – Где ты видел женщин? Те две иностранки за стойкой, что сидели к нам задом? И потом, мне сорок даже не в этом году стукнет, я просто тащусь от стробоскопа с синей лампой, как они выхватывают белую одежду и ваши рожи.
– А когда африканочки пришли? – продолжал с долей зависти молодой штурман, сам он стеснялся так вольно танцевать.
– А вот когда эти красотки завалились, тогда я и оторвался! – веселился борттехник. – Ладно, мужики! Давайте – за командира! Мастеркарты у нас с Витьком нет, и, видать, не скоро будет, поэтому к двум нашим литровым «Скул» в стекле(!), заметьте, в качестве бесценного подарка прилагается, Илья, септима – королефская строфа, – Волков изобразил юного пионера – выпрямил спину на краю стула и отдал Симакову салют.
К закату високосный год,
И соткано из тысячи разлук
Души уставшей полотно,
Но в это день, Илья,
Тебя обнимут сотни рук,
И тысячи друзей признаются:
Ты тот, кого мы любим.
– Ну, Володя! Так нельзя, – Симаков встал навстречу Волкову и обнял борттехника. – Ты из меня, старого, давишь командирскую слезу.
– Да, Илья! Хотел бы я так встретить свои тридцать пять – в Африке, с друзьями. Но, увы, не успеваю – я ноябрьский. Как всё пролетело – в воскресенье время «Ч» – выборы, остался месяц. Соберём по джунглям урны, иди они прахом, и домой, – вдохнул полной грудью и выдохнул командир экипажа Скворцов, прежде чем опрокинуть свой «дабл скотч за здоровье». – Чего-то будет не хватать – то ли африканской вольницы, то ли статуса великого ооновского лётчика, – вытер он улыбку тыльной стороной ладони.
– Нашёл, Вадим, о чём жалеть! – устало улыбнулся Симаков. – Кончится одна миссия, начнётся другая. Звонил домой. Сосед в Камбоджу собирается, на эскадрилью разнарядка пришла.
– Из этой дайте вернуться, мужики! – бросил им Волков, посасывая трубочкой тёмную жидкость из стакана, и вальяжно добавил: – Появятся деньги, первым делом своим в Выборг позвоню, я с Валери уже договорился.
– Илья! Как оно работает отсюда? Кого ни встречу, все только об этом и говорят, – проявил искреннюю заинтересованность Джоник, борттехник из экипажа Скворцова.
– Очень просто, Серёга! – усмехнулся Симаков. – Мы тут все «под колпаком у Мюллера». А что поделаешь?! У дежурного по городку прямой аппарат со штаб-квартирой в Лэнгли. У Валери в 20.00 сеанс связи. Мы с ней зашли в палатку. Офицер нам козырнул и вышел. Она в трубку – секретные цифры, пароль, мой домашний номер. На том конце ответ: «Нема базару, мэм». Щелчок – и в телефоне уже голос жены Маринки. Слышимость такая, как я вот с тобой сейчас говорю, – прикалывал Симаков молодого рослого парня.
– Очень правдоподобно! – рассмеялся Скворцов. – А получается тогда, что попался ты, Илья, на замануху и сдал янки место подготовки русских асов. Знаешь, как называют Валери в экипаже у Бондарева? Мата Хари.
– Знаю, конечно! – ничуть не удивился Симаков. – Умная девчонка. Кого же ещё вербовать в шпионы? Она сразу призналась мне, что двойной агент. Работает на китайцев, подрабатывает на американцев – вертится как может. Непросто живётся людям в Швейцарии, то ли дело лётчикам фронтовой авиации в России.
– Бондарев считает, что без неё не обошлось, – шутливо гнул свою линию Скворцов, – говорит, как только Майкл раскопал, что она была в день аварии в Бэу, его сразу – вшить и под зад коленкой из Анголы.
– Это он здорово придумал, на кого свалить! – съязвил Симаков. – А про то, как на Майкла ооновцы три рапорта в один день накатали, он ничего не говорил?