– Ты пропадаешь где-то вечерами, не отвечаешь на звонки, ты просишь деньги. Откуда я знаю, может, ты уже пьешь в подворотне.
– Я? Пью?
Арина с детства ненавидела пьяных. До тошноты.
– Мама, ты с ума сошла? – спросила она.
– Дыхни, – сказала мама.
– Это унизительно! – закричала Арина.
– Правда? – изумилась мама. – А сидеть дома и ждать, когда ты придешь неизвестно откуда, не унизительно? А не знать, где ты, не унизительно?
Арина разрыдалась. Самое обидное, что мама была права. Последние дни Арина сбрасывала звонки. На заднем плане всегда звучала японская музыка, и она очень боялась, что мама сложит два плюс два, музыку и кимоно, и все запретит.
– Я не бросила театр моды, – сказала Арина.
Мама молчала.
– У нас сегодня был показ. Я была в кимоно. Тебе бы это не понравилось. Поэтому я ничего не говорила. Деньги нужны были для того, чтобы сделать крылья Хаулу. Все.
Мама молчала.
– И вообще! – сорвалась Арина. – Не лезь в мою личную жизнь!
Она скрылась в своей комнате, хлопнув дверью. На сей раз Жанна не смогла ничего сказать от изумления.
Так и стояла, пока дочь не выглянула и не выкрикнула с вызовом:
– И вообще, мы сегодня так опозорились, что театр мод накрылся медным тазом! Так что радуйся!
Наутро директор вызвал Светлану к себе, и она поплелась, не ожидая ничего хорошего. «Наверняка уволит из-за показа. По статье, – думала она, – и плевать».
Когда она уселась напротив своего непосредственного начальника, тот развернул к ней ноутбук и запустил воспроизведение. На экране было видео показа. Кто-то снимал от дверей зала на мобильный телефон.
Светлана вздохнула. В записи зрелище было еще более жалким. Прерывающаяся фонограмма почти не слышна, девчонки в кадр попадали изредка, их лица были почти полностью заслонены веерами, и смотрелось это все именно тем, чем и было, – беспомощной самодеятельностью. Разве что движения Тихона привлекали внимание. Он, видимо, вошел в транс, потому что двигался в понятном только ему ритме. Взмахи больших черно-белых крыльев завораживали.
Ролик закончился неожиданно.
– Выступили, значит? – с кислой миной произнес директор.
Светлана пожала плечами. Что ей было говорить?
– Надо было бы тебя за такое депремировать… – Директор сделал значительную паузу. – Ну да ладно. Тем более что вот.
Он подсунул Светлане распечатку. Она начала читать, дошла до середины, осознала, что ничего не понимает, – и начала заново, вдумчиво. Кто-то очень вежливый выражал удовлетворение тем, что в России ценят и любят японскую культуру и даже отметили национальный праздник Японии – день культуры.
– День культуры? – Светлана удивленно подняла глаза на шефа.
– Третьего октября, – самодовольно кивнул он. – Ты думаешь, почему я тебе вообще разрешил весь этот балаган? Потому что японский национальный праздник.
«Ты же это из письма японцев узнал!» – подумала Светлана, но комментировать вслух не стала.
Далее шел многословный рассказ о том, как делегация общества японско-русской дружбы заехала с официальным визитом в их город для культурного обмена. А культурный атташе из посольства в Москве, который постоянно мониторит сеть по хештегам #япония и #культураяпонии, прислал ссылку на весьма впечатляющее видео с выступления в местном Центре детского творчества.
А в конце – внезапно – следовала просьба: «Я был бы чрезвычайно признателен за возможность знакомства с самобытным коллективом, который осуществил эту постановку, дабы выразить лично свое восхищение и предложить дальнейшее сотрудничество». И подпись: «Начальник департамента культурных связей японско-русского общества дружбы господин Ямомото Камури».
Светлана уставилась на последнюю строчку, боясь поднять глаза. Она не понимала, что ей делать с этими новостями.
– Короче, – сказал директор, отнимая бумажку, – я уже им позвонил и договорился. Этот Ямомото прилетает завтра вечером. Послезавтра повторишь свои пляски с веерами. Да, кулисы уже вешают.
Светлана до сих пор пребывала в состоянии, которое боксеры называют грогги, – все вокруг слегка плывет, движения неуверенные, и собственный голос звучит как из бочки.
– Спасибо всем, что пришли, – сказала она медленно.
Пришли действительно все. Даже те, кто не участвовал в показе. Новость о том, что японцы оценили проход в кимоно, разлетелась мгновенно. Дезертиры выглядели виновато, зато виновницы торжества – особенно Арина – сияли. Даже Тихон светился скромной улыбкой.
– Зал, как видите, – продолжила Светлана все так же неспешно, – восстановили. Можем выступать нормально, как репетировали. И переодеваться можно нормально, за кулисами.
Улыбка Тихона несколько приугасла.
– Нет, Тихон, – утешила его Светлана, – ты был хорош! Очень! Можно сказать, совершил подвиг. Но теперь уже нет такой необходимости, раз все нормально…
Она поймала себя на том, что уже в третий раз произносит «нормально», и сбилась. Ничего нормального в происходящем не было.
Паузой воспользовалась Арина:
– Тихон, ты не расслабляйся! Будешь нам помогать переодеваться! Вообще самым главным будешь!
Теперь улыбка Тихона стала кривоватой.
– Ох… – Светлана покачала головой и наконец вернулась к реальности. – Времени у нас мало, так что давайте репетировать.
Андрей Лазуркин, в недавнем прошлом успешный специалист по продажам, лежал в неубранной кровати в несвежей майке и растянутых трениках и смотрел мимо телевизора, где шел, кажется, «Дом-2».
Мысли его были далеко. «Уеду, – думал он. – Все равно мне тут ничего не светит. Да и перерос я эту провинцию. Квартиру продам… В Москву поеду. Там…»
Внезапно он понял, что мобильник на прикроватной тумбочке уже давно пиликает. Вырубил звук телевизора, схватил телефон, попытался ответить. Получилось с третьего раза – палец не попадал в кнопку.
– Андрюш! – сказал недовольный голос в трубке. – Спишь, что ли?
– Нет! Я… в душе был!
И рефлекторно почесал немытую голову.
– Короче, – продолжил голос, – шведы тут представительство открывают. Набирают людей. Они про тебя не в курсе…
– Спасибо, Олег Семеныч!
– Спасибо много, бутылки «Мартеля» достаточно. Сейчас телефон скину.
Во время второго показа зал был полон. Директор расстарался, повесили афиши, разрекламировали внутри Центра. Был даже профессиональный фотограф, потому что иметь на сайте фотографии с живым японцем – это отличный способ получить плюшку от департамента культуры.
Японец, правда, разочаровал. Он был маленький, совершенно не представительского вида и какой-то патологически скромный. От девочек с хлебом и солью шарахнулся, сесть в центре зала отказался. Переводчик и тот выглядел внушительнее.
Но показ японец смотрел очень внимательно. И хлопал искренне. Правда, когда закончилось, выглядел обескураженно. Потом нахмурился. Переспросил что-то у переводчика.
– Господин Ямомото интересуется, ваше ли это видео? – спросил переводчик у подбежавшего директора.
Директор сурово стрельнул глазами на Светлану. Та подошла, заранее готовясь к нагоняю.
– Это наше видео, – кивнула она.
– Тогда где же этот юноша? – спросил переводчик, показывая на крылатого Тихона на экране смартфона.
Светлана замялась.
– Понимаете, – сказала она, – он был, потому что…
Тут она испугалась. Если она скажет, что не было кулис, директор будет ее ругать. Она замолчала. Опустила глаза в пол.
– Где мальчик? – сурово спросил директор.
– Он есть. Он за кулисами, – сказала Светлана, – просто…
Она не знала, что говорить дальше. А директор уже кричал:
– Позовите сюда этого, с крыльями.
Тихон вышел, кусая губы. Японец расплылся в улыбке. Что-то быстро сказал.
– Господин Ямомото хочет посмотреть на твои крылья, – сказал переводчик.
Японец был предельно вежлив. Он отметил, что все молодцы. Что он восхищен. Подарил Светлане флешку с фильмом про Японию, а всем детям красивые книжки. Он улыбался так, что, казалось, сейчас треснет.
А потом переключился на Тихона. Когда он рассматривал крылья, не улыбался. Но с Тихоном они общались почти без переводчика. Тихон показывал, японец цокал языком, фотографировал и спрашивал. А девчонки стояли в сторонке и чувствовали себя ненужными.
Тихон трещал без перерыва. Про Миядзаки. Про неповторимый стиль, про то, что в детстве копировал его рисунки, про то, как засмотрел до дыр «Ходячий замок» и как ему снилось, что он Хаул и летит над городом.
– Господин Ямомото хочет пригласить тебя в Японию, – сказал переводчик, – по культурному обмену.
Девчонки ахнули. Тихон с достоинством кивнул. Как будто его каждый день в Японию приглашают!
А потом японец с Тихоном ушли, что-то горячо обсуждая. В зале повисла тяжелая тишина.
– Во повезло дураку, – сказала одна из моделей.
– В смысле? – спросила Арина.
– В смысле халявы, – объяснила модель. – Мы тут ходили, корячились, репетировали. А он крылышками помахал и полетел в Японию.
– Козлина эта ваша Ямомота! – сказала другая модель и зашвырнула веер за кулисы.
– Чтоб я еще когда-нибудь занялась этой фигней! – сказала первая.
– Да ладно тебе, – попыталась возразить Арина, но ее перебили.
– А ты вообще заткнись! Это ты этого гея сюда притащила, если бы не он, это бы мы в Японию поехали!
– Если бы не он, японца бы здесь не было, – логично рассудила Арина.
Но логика никому не была нужна. Поднялся гвалт. Девчонки орали. Арина злилась, пыталась объяснить, что Тихон не виноват, что понравился японцу. Светлана растерянно смотрела на своих подопечных и вяло пыталась привлечь их внимание чем-то вроде: «Девочки, не ссорьтесь!» Ее никто не слушал.
– А ты просто влюбилась в своего гея! – орали Арине. – Вот и устраивай с ним показы, а мы уходим!