освобождении от их уплаты, выпуске госзаймов и т. п., если они требуют бюджетных расходов, могут вноситься только при наличии заключения правительства. Это существенно ограничило возможности Госдумы принимать неисполнимые бюджеты.
Изменение политического баланса позволило правительству ужесточить бюджетную политику. Расходную часть бюджета старались привести в соответствие с доходами и лимитами кредитования правительства Центральным банком. Были отменены индексация цен на зерно и дотации на хлеб, одновременно введены пособия на хлеб малообеспеченным. Отказались от субсидирования импорта, льготных кредитов Центрального банка, урезали государственные капиталовложения. Сократив невыполнимые обязательства, уменьшили дефицит федерального бюджета до 7,8 % ВВП, что позволило не допустить финансовой катастрофы, заложить основы для постепенного снижения инфляции.
Спустя два десятилетия приходится признать, что многие положения Конституции 1993 года остались декларацией о намерениях. Права собственности в России плохо защищены, собственность у нас по сути условная, ее обладание зависит от благосклонности президента и губернаторов. Право на проведение собраний, демонстраций и забастовок искусственно ограничено. Доверие к полиции и правоохранительным органам в целом крайне низкое. Суды зависят от исполнительной власти и не пользуются у народа уважением.
Оценить, насколько сегодня жизнь в России соответствует Конституции, можно по таким критериям: гарантированы ли гражданские права не только пассивному большинству, но и отдельным гражданам, меньшинству, включая оппозицию? Соблюдается ли принцип равенства граждан перед законом, действительно ли обеспечены равные возможности, созданы ли условия, позволяющие использовать эти возможности независимо от социального положения, образования, здоровья граждан, или все зависит от их связей? Могут ли граждане непосредственно участвовать в принятии касающихся их решений? Реально ли обеспечивается свобода слова, информации, мнений, объединений?
Социологические опросы показывают, что почти 85 % россиян не верят, что их позиция может влиять на положение дел в стране и они сами что-то могут изменить. Иными словами, народ, который по Конституции является источником власти в стране, таковым себя не осознает.
Для того чтобы превратить страну в современное правовое демократическое государство, необходимо создать политическую партию сторонников европейского пути развития, провести глубокую реформу правоохранительных органов (как сделала Эстония и позже Грузия), довести до конца судебную реформу, обновить судейский корпус (как сделала бывшая ГДР), развернуть реальную и непримиримую борьбу с коррупцией в среде чиновников и предпринимателей (как сделал Ли Куан Ю в Сингапуре).
Но в начале 1990-х годов в России не было креативного среднего класса, людей, заинтересованных в правовом демократическом государстве. Зато был огромный слой рабочих вчерашних советских предприятий и колхозников из убыточных колхозов. Им не было дела, почему их предприятия и колхозы неконкурентоспособны, они требовали денег и социальной защиты. О верховенстве права, правах человека, разделении властей, независимости суда и контроле над бюрократией — обо всем том, что составляет суть демократии — эти люди не помышляли. Жаждали доброго царя или президента, который «сделает им хорошо».
Другую влиятельную группу интересов составляла партийная номенклатура — директора, руководители министерств и ведомств. Они хотели обрести собственность, но при таком государственном устройстве, которое позволило бы им использовать связи и положение, получать от государства субсидии, льготные кредиты и госзаказы, «пилить» бюджет. Цели и установки этих социальных групп были извращенными. Но Ельцин не смог ими пренебречь.
В конце 1991 — начале 1992 года после свержения коммунистического режима люди ждали «манны небесной». Демократия и наполнение прилавков увязывались как-то между собой, поскольку то и другое имелось на Западе — образце для подражания. Но либерализация цен стала холодным душем для населения. Люди не ожидали, что рынок так отличается от вожделенной скатерти-самобранки. Уровень инфляции составлял 1 % ежедневно и со временем достиг катастрофических 1500 %. Около 90 % населения оказалось за чертой бедности. Тяготы продолжались все 1990-е годы.
По мере того как выяснялось, что демократия еще не означает рост благосостояния, интерес к ней в широких массах снижался. К концу 1990-х годов общество искало властителя, который повысит благосостояние. Пришел Владимир Путин, которому несказанно повезло: рост нефтяных цен с начала 2000-х годов привел к росту доходов населения. И россияне успокоились, получив то, что хотели, — возросший уровень потребления. Демократия же не утвердилась, потому что к ней народ и не стремился.
Аналитический центр
Самое главное — уметь отличать самое главное от всего остального.
В преддверии октябрьских событий Ельцин предложил депутатам, последовательно поддерживавшим курс на рыночные реформы и проявившим организаторские способности, перейти на работу в Администрацию президента. Это было резонно, так как чиновников прорыночной ориентации для работы в правительстве недоставало, костяк министерств и ведомств составляла советская номенклатура. А, для того чтобы продвигать реформы, необходимо было анализировать ситуацию на местах, готовить проекты указов и постановлений правительства, направленных на модернизацию страны. Испытанные политические бойцы в Администрации президента были кстати.
К тому же уход из Верховного Совета депутатов-сторонников рыночных реформ затруднял принятие антиправительственных резолюций, так как не хватало кворума. Немаловажно и то, что депутаты-реформаторы выводились из-под удара, ведь в условиях, когда в Белом доме уже хозяйничали боевики Баркашова, работать там становилось просто опасно. Кабинеты заняли под казармы вооруженные люди, которые передали: «Пусть только сунутся!». Да и смысла нам работать в Белом доме уже не было, это был не парламент, а военный штаб оппозиции.
Я возглавил Аналитический центр по социально-экономической политике Администрации президента. Мы привлекали известных экспертов, заключали с ними договоры на выполнение работ по конкретным заданиям, приглашали их на «мозговые штурмы», включали во временные рабочие группы. Такой «подряд» был намного эффективнее штатных работников.
Только неисправимые романтики верят, что в исполнительной власти концентрируются самые умные и толковые. Ничего подобного. К власти чаще всего прорываются наиболее энергичные, как говорят в народе, шустрые, пронырливые. И совсем необязательно, что у них достает знаний и высокий IQ. Но люди во власти — управленцы и политики — понимают, что без специалистов им не обойтись. Когда становится ясно, какие проблемы блокируют развитие, пытаются найти тех, кто способен объяснить причины и предложить решения. Желательно, чтобы исследуемая проблема была предметом их научной или практической деятельности. Именно такие люди, а не руководители ведомств, ищут ответ на вопрос «что делать?» Важно, однако, чтобы эти специалисты были честны и независимы, не пытались угадать, что начальство хочет от них услышать. Найти таких людей не просто. Зато полно тех, кто готов угождать в надежде на хороший гонорар.
Задания нашему Центру далеко не всегда спускались «сверху». Многие работы мы выполняли в инициативном порядке, готовили для президента аналитические записки о социально-экономической ситуации в стране и регионах России. Центр проводил своего рода аудит работы местной власти, стремясь предоставить президенту более объективную информацию о положении дел в регионах, чем спецслужбы, сотрудники которых далеко не всегда разделяли идеологию реформ.
Вот темы некоторых записок: состояние и перспективы рынка труда и занятости в России; проблема бедности; неотложные меры по разрешению кризиса неплатежей; проблемы сохранения действующих нефтяных скважин; деятельность общественно-государственных фондов социальных гарантий военнослужащих; концепция контрпропаганды правого национал-радикализма; о Всероссийском экономическом совещании; последствия изъятия банкнот старого образца и конфискации сбережений населения. Аналитические записки адресовались лично президенту. Если он и его помощники находили их актуальными, то эта аналитика способствовала подготовке соответствующих указов или проектов законов.
Сотрудники Аналитического центр издавали еженедельный бюллетень, рассылали его министерствам и ведомствам, а также в СМИ. В каждом выпуске освещалась какая-то злободневная тема. Например, в № 4 за 1993-й год рассматривались проблемы криминализации экономики, динамика роста преступлений в экономической сфере, анализировался опыт борьбы с коррупцией в Венгрии и Польше. В № 8 (1994 год) рассматривались проблемы реформирования армии и конверсии оборонного производства, влияние итогов выборов 1993 года на настроения командного состава Вооруженных сил, причины высокого травматизма и гибели военнослужащих.
Мы понимали, что одними записками, гуляющими по коридорам власти, реформы не продвинешь. Нужна поддержка народа. Поэтому сотрудники Центра регулярно выступали на радио и телеканалах, агитировали за демократические и рыночные преобразования в стране, старались донести до обычных людей смысл таких сложных тем, как налоговая реформа, социальное партнерство в условиях рынка, причины и неизбежность экономического спада, пути его преодоления.
В 1992 году Россия оказалась в уникальной ситуации, какой в истории еще не было. На территории бывшего СССР образовалось 15 независимых государств, которых использовали в качестве валюты советский рубль[7]. Формально каждое постсоветское государство имело право эмитировать безналичные рубли и печатать их. Впрочем, до печати дело не доходило, так как все фабрики Гознака оказались на территории России. Но печатать деньги не столь важно, как многие думают. Ведь наличный денежный оборот составляет примерно 10 %, остальное — оборот безналичных средств между предприятиями, банками, казной.