На третьем нырянии голоса стали отдаляться, словно ангелы улетали от меня.
С трудом развернувшись к ступеням, стала подниматься наверх. Хитон отяжелел, как кольчуга, прилип к телу и к ногам и тянул вниз. С усилием вылезла и стянула с себя.
Полотенец в купели не полагалось – не баня и не спа, поди. Выжала хитон, попыталась им вытереть тело и волосы. Нереально. Так и осталась мокрая и растерянная. Раскрыла руки, представила, что лечу к ангелам, которые пели уже совсем вдалеке что-то красивое и доброе. По телу растекалось тепло, покалывало и пощипывало, заигрывая с телом.
Одежда капризничала, не хотела натягиваться, собиралась в нелепые складки, но я её уговорила и вышла на свет. Напротив входа ждала подруга с моими пожитками, обняла, крепко завернула в кофту.
– Ты слышала, как чудесно сейчас пели? – спросила.
– Кто это?
– Пришёл батюшка в рясе с матушкой и шестерыми детишками. Самому младшему от силы год. Пошептался с монахиней, поглядывая на пещеру, а потом выстроились они все в ряд перед входом и запели. Тебе, думаю, пели, специально.
Бросилась искать батюшку, но, видно, они уже ушли.
Наверх почти бежала. И не задохнулась, и не устала, словно мне двадцать и моё сердце, молодое, сильное, радуется вместе со мной. Солнечные лучи пронизывали небо, неожиданно разогнав угрюмые облака, и проникали причудливыми зигзагами сквозь деревья. Мне было хорошо.
У входа в храм стоял мальчик лет восьми и дёргал за рукав отца:
– Папа, скажи, вот эти лучи сегодня, это Бог так нам улыбается?
– Небо.
Я зашла в лавку и купила крестик, символизирующий лозу, перевязанную волосами святой Нино, надела на шею дочери.
Мне было счастливо. Мы взялись за руки и улыбались, щурясь на небо.
Вместо эпилога
Ольга КаверзневаМоему другу Татьяне
Весна в Фиальте
Окунулась в осень
И, сдобрив мифом мир,
Сменила цвет волос.
И заржавела.
Мне тоже кажется сейчас,
Что я как Дровосек скриплю,
А масла больше нет,
И волшебство тех полувстреч
Потеряно.
Лишь полумысли,
Полужалость к себе
Или к тебе.
Я знаю, ты объявишься опять,
К зиме.
Пастельной будет полурадость.
Покрыта инеем,
Затеряна в снегах мечты.
Ты – человек-сквозняк,
Я – человек-сквозняк,
Мы люди-сквозняки.
Закрыли форточки —
И будто не было любви.
И города Фиальты, кстати,
Тоже нет.
Татьяна МарковаМоему другу Ольге
Как странно наблюдать весны преображенье.
Смотреть через окно на ржавый листопад.
И хочется за ней. Поймать её движенье
И c форточки взлететь. И не глядеть назад.
Мы – люди-сквозняки. Нам душно в этом мире
Унылом, не цветном, безжизненно-тупом.
Мне скоро надоест сидеть в своей квартире.
Ты форточку открой – я прилечу. Потом
Мы будем говорить. И наши полувстречи
Перебродив, теплом игристого вина
Наполнят нас. Когда подступит серый вечер
ты форточку открой – я здесь. Ты не одна.
Послесловие
Всё это – не риторические фигуры восхищения силой человеческого духа, а насущные вопросы, знать конкретные ответы на которые нужно хотя бы потому, что всем нам рано или поздно приходится, по профессиональному ли долгу или по долгу человеческому, утешать и поддерживать горюющих людей.
На протяжении всей истории человечества матери теряли своих детей, переживали их тяжёлые болезни, а писатели и поэты, художники и музыканты создавали произведения, в которых эта неизмеримая боль запечатлевалась. В древности жрецы, знахари, целители, а затем священники и врачи – каждый своим способом старались помочь страждущим. И только сравнительно недавно, в прошлом веке, стали появляться научные психологические и психиатрические исследования переживаний материнских страданий. Во многом этому способствовала концепция стресса, которая успешно развивается, а само понятие прочно вошло в обиходный язык.
Полвека назад в рамках исследований стресса появилось отдельное направление: посттравматический стресс. Другими словами, есть стресс повседневности – житейские, социальные, профессиональные и экономические трудности, вызывающие у человека психическое напряжение и, как правило, негативные эмоции и есть стресс травматический, который связан, прежде всего, с экзистенциальными угрозами: угроза собственной жизни или жизни близкого человека.
В быту люди худо-бедно сами справляются со своими невзгодами, но не все и не всегда. Зачастую им необходима профессиональная помощь, которая в настоящее время всё-таки бывает доступной. Убедительно доказано, что повседневный стресс, особенно если он хронический, приводит к множеству телесных заболеваний, и идёт непрерывный поиск способов лечения этих сложных недугов.
В случае же травматического стресса приблизительно пятая часть из его жертв травмируется психологически. Образуется «чёрная дыра травма», которая проявляется разного рода психическими нарушениями, вплоть до специально диагностируемого посттравматического стрессового расстройства.
Посттравматический синдром – словосочетание, которое стало хорошо известным из литературы, кино и СМИ. Уже написано множество книг, как художественных, так и популярных, и снято большое количество фильмов, что можно только приветствовать, поскольку это по сути – психологическое просветительство, повышающее психологическую образованность, которой у большинства людей явно недостаточно.
Это скупое изложение чрезвычайно сложных проблем представляется необходимым для того, чтобы перейти к разговору о новом произведении двух женщин, героинь книги «Я была в твоей шкуре» и героинь в их собственных жизнях. Старшая – Татьяна перенесла тот самый травматический стресс, пережив ужас утраты ребёнка, младшая – Ольга перенесла кошмар угрожающей жизни болезни ребёнка. Они прошли через всё это, они выстояли, и они написали об этом. Искренность изложения подкупает. Не возникает никаких сомнений в достоверности написанного.
Особую ценность книги представляет диалогическая форма текста – разговор двух близких по духу людей, которые обмениваются электронными посланиями. Авторы, они же героини книги, живут в разных странах, но это не является препятствием к доверительному общению. В психологических исследованиях убедительно доказано, что психологическая поддержка – родственная, дружеская, социальная – является одним из действенных факторов как в момент переживания тяжёлых, экстремальных, психотравмирующих событий, так и после острого периода.
С психологической точки зрения в книге в художественной форме представлена модель одного из самых эффективных способов адаптивного поведения человека, так называемые «копинг-стратегии» или «совладание» со стрессовыми ситуациями. Эти стратегии вырабатываются у человека в течение жизни, они индивидуальны и значительно разнятся по своей структуре и выраженности. Описанное в книге может помочь кому-то из читателей осознать своё собственное поведение в подобных стрессовых ситуациях, от которых, к сожалению, никто не застрахован.
Нельзя не отметить, что авторы психологически хорошо подготовлены, потому что книга содержит вполне адекватные содержанию психологические комментарии – эпиграфы к главам Ф. Е. Василюка, известного, но, к сожалению, недавно ушедшего из жизни учёного. Авторам удалось из многообразия текстов других психологов по проблемам психической травмы выбрать именно того автора, который соответствует и тематике в целом, и конкретному содержанию.
Уверена, что книга найдёт своего читателя. Некоторым она поможет, некоторым – нет, в любом случае – задумаются.
Надежда Владимировна Тарабрина,
доктор психологических наук, профессор
Волны благодарности
Передо мной удивительно мудрая книга, созданная двумя женщинами. Книга, несущая нас по волнам памяти, любви и участия. И это в нашем-то слетевшем с катушек мире, наполненном, нет – переполненном вопиющими признаками взаимной ненависти, агрессии и расчеловечивания…
Определить ее жанр невозможно, поскольку она создана между жанров и включает: стихи, эссе, переписку разных лет, дневниковые записи.
Сумбур? Да нет – из этих кусочков постепенно складывается восхитительная мозаика, украшающая Храм Высоты Человеческого Духа. В камне его воплотил испанский архитектор Антонио Гауди. В текстах ту же задачу решают оба автора книги. Скажете – преувеличение. А вот и нет. Зодчий тоже творил не один. Он начал масштабную стройку, а продолжили и продолжают её до сих пор другие, в чём мастер был твёрдо уверен.
Войны, революции, эпидемии терзали и продолжают терзать планету, а храм Святого Семейства продолжают возводить в Барселоне. Между прочим, не в самом спокойном месте на планете.
Татьяна и Ольга – одна живёт в Москве, другая в Люксембурге. Они могли не встречаться и не обмениваться известиями годами. Траектории их полётов по миру то пересекались, то расходились. Но в итоге эта их пульсация привела к тому, что они сплелись в одно единое целое.
Изначально они были такими разными: по возрасту, по социальному происхождению, по культурному бэкграунду, матримониальному положению (девочка-подросток и замужняя женщина). Но всё это не в счёт. Грани стёрлись. Почему?
Обе мучительно преодолевали хаос безвременья, опустошения и утраты, испытывали страдания…
Они не первые и не последние. Подобный путь проделывают люди из поколения в поколение на протяжении всей человеческой истории.
Неслучайно предваряет книгу своего рода эпиграф: Цитата из книги Ф. Е. Василюка «Пережить горе»: