Как-то раз сообщила она Семовиту:
- Позволь мне поехать в Гнездо и встретиться с Пестователем до того, как ты отправишься на встречу с братьями и дашь присягу Лестеку. Ибо удивительно мне, что и Авданец, и Лестек желают завоеваний, а ведь Пестователь гласит мир. Быть может, появится он неожиданно на месте вашей встречи и обнажит против вас свой Тирфинг. Я обязана увидеть Пестователя собственными глазами. Тогда, возможно, я и рассоветую встречаться с Авданцем, Палукой и Лестеком. Кто знает, а вдруг, отказав Лестеку в короне юдекса, не станешь ли ты самым любимым из его сыновей.
Семовит верил Арне, поэтому согласился на ее поездку в Гнездо. Тем более, что, как та ему обещала, там же встретится и с Мыной и снова предложит тому супружество, а потом войну с Ватаем. Семовит изо всех сил желал принять участие в этой войне, июо подтачивала его мысль, что он хуже братьев, которые затем встречаются под Познанией и для того предлагают Лестеку корону юдекса, чтобы получить от того позволение на завоевание соседствующих земель. Он соглашался с Арне в том, что сокровища скифов могли бы в будущем сделать его самым могущественным из сыновей Пестователя. Но только лишь от Лестека, как от юдекса, мог получить он согласие на войну против Ватая, который был вассалом Сватоплука. Ибо поход на Грады Червенские мог стать заревом большой войны.
…Рассказывают, что в средине месяца, называемого Кветнем, отправилась Арне, чтобы встретиться с Пестователем в Гнезде. Оделась она при этом так же, как тогда, когда находилась рядом с графом Фулько. Она желала, чтобы воспоминания смягчили сердце Пестователя, чтобы стал он более податливым к ее прелестям. На мягкий кафтан надела она позолоченный панцирь, на голову надела шлем с павлиньими перьями. На боку ее висел короткий легкий меч, ноги ее покрывали шерстяные штаны и высокие сапоги из красной вавилонской кожи. Под ней был прекрасный четырехлетний жеребец каштановой масти, драгоценное седло, инкрустированное золотом и серебром. На коне была накидка из толстой и плотной парчи, которую с трудом могла пробить стрела из лука. На жеребце был серебреный нагрудник, узда и поводья блестели от драгоценных камней. Своим богатством Арне желала убедить Пестователя, что в его стране живется великолепн, никто здесь не нищенствует, все только обогащаются, а Семовит замечательно правит Крушвицей, раз она может себе позволить столь дорогую конскую упряжь.
Так же богато выглядела и ее свита из трех десятков вернейших воинов, которых народ называл благородными господами. Каждый из них владел в окрестностях Крушвицы по нескольку весей, а то и собственный городок, земли вокруг него, десятки наполовину вольных или невольных кметей, а поскольку здешняя земля была плодородной, могли они себе позволить снаряжение, которого не постыдился бы рыцарь даже короля тевтонцев. На головах рыцари Арне носили куполообразные шлемы из посеребренного листового металла, под ними были прекрасно выделанные кольчуги, защищающие от наконечников стрел не только грудь и спину, но и шею с горлом. У всех у них имелись луки, украшенные оковками из серебра и золота, драгоценные колчаны для стрел, легкие продолговатые щиты, покрытые кожей; мечи покороче, местной работы, или подлиннее, приобретенные у купцов с берегов Рейна. Каждый из воинов носил копье с двумя острыми выступами и флажком с вышитым знаком орла, в знак того, что воины – как раньше – принадлежат к защитникам народа. Из замечательные, крупные лошади, покупаемые, в основном, у Госпожи Клодавы, которая привозила огромных жеребцов от самих ободритов, тоже имели богатые покрытия, хотя и не столь богатые, как у жеребца благородной Арне. У многих воинов имелись посеребренные или позолоченные шпоры. Белые плащи, сколотые на правом плече золотой фибулой, дополняли их внешний вид.
За отрядом катились четыре телеги с едой и питьем для людей, а почти полтора десятка слуг, вооруженных дубинами, кистенями и копьями, стерегло это добро.
Поляне, подобно тому, как и почто что все склавины, женщин не уважали. Женским делом было прясть пряжу, рожать и воспитывать детей, заниматься домом. Но если попадалась женщина, которая, как Госпожа Клодава, могла взять меч и кнут в руку, умела хозяйствовать и держать слуг в ежовых рукавицах – вот такая женщина возбуждала уважение с восхищением, а то и страх. Про благородную Арне ходило много различных рассказов. Были такие воины, которые помнили время, когда она вместе с графом Фулько вступила в их земли. Родом она была из дальних стран, сюда прибыла в панцире и с мечом в руке – как мужчина. Через несколько лет по приказу Пестователя она управляла в Крушвице от имени малолетнего Семовита, карала сурово, хотя и вознаграждала преданных ей людей. Это она разрешила некоторым из давних лестков сделаться судьями вольных и невольных кметей, заботилась о том, чтобы подати не слишком давили их. И если у кого-то из таковых случалось несчастье, она из собственных средств платила за них сборщикам налогов Пестователя. Нравилось людям, что заботилась она о военной силе Семовита, благодаря чему, военная мощ в Крушвице была сильнее, чем у Повалы из Ленчиц и даже у Лебедя из Серадзи.
Многие из богачей желали взять ее в жены, но она всегда отказывала – и это тоже всем нравилось, поскольку никого она не выделяла и никому не позволяла возвыситься над другими. В конце концов, она отдала Семовиту власть над Крушвицей, но было ведомо, что через нее можно устроить множество дел, поскольку она до сих пор оказывала громадное влияние на Семовита. В последнее время ходили слухи, будто бы Арне мечтает о войне с соседними народами, потому что посылала к ним шпионов, добывала сведения про броды через реки, про вооружение, про способности воинских предводителей. Именно в ее честь кто-то сложил странную, дикую песнь, и вот теперь, едучи по узкой дороге через пущу, какой-то воин на самом конце отряда осмелился ее запеть.
У Арне было много мужчин,
ни одного из них не выбрала она себе в мужья,
потому что Арне любит войну,
любит тех мужчин, что сражаются,
она желает крови и добычи – мудрая госпожа из Крушвицы.
Арне слышала песню и усмехалась. Кмети желали мира, но вот воины из Крушвицы жаждали войны. И точно так же было в Гнезде, в Познании, на Мазовии, в Гече и в Честраме, в Ленчице и Серадзи. Много лет мира обеспечил Пестователь, женившись на Любуше. Благодаря своему труду и трудолюбию, люди богатели. Простой народ любил мир, но воины хотели войны. На войне можно было погибнуть. Война означала боль и страдания. Но война могла неожиданно принести богатство – добычу и славу. И Арне думала, что даст этим людям войну, о которой они мечтали, по согласию Пестователя или без его согласия. Семовит не будет хуже Авданца, Лестека или Палуки, своими деяниями докажет, что является истинным великаном из крови давних спалов, о которых так часто рассказывал Даго Пестователь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ЧАРЫ
Арне не застала Пестователя в Гнезде. Он, вроде как, вновь выехал с Петронасом на поиски Зоэ – а вот куда он отправился и когда вернется, было неизвестно. В граде управляли смуглые, вооруженные белыми пиками согды; они стерегли трое ворот у трех посадов, а так же главный вход в крепость. Их же можно было видеть на надвратных башнях, на валах. Когда они увидали приближавшийся отряд Арне: три десятка тяжеловооруженных воинов, нагруженные телеги и слуг, то мгновенно закрыли ворота, ведущие на первый посад. На валах встали воины с натянутыми тетивами луков и наложенными стрелами. Эти согды не могли не видеть, что приближающиеся воины – это поляне, так как были у них копья с вышитыми на флажках белыми птицами. Но они никому не верили.
Арне приказала затрубить в коровьи рога песнь приветствия и мира. Понадобилось какое-то время, чтобы у ворот появился Великий Канцлер, Ярота, узнал госпожу из Крушвицы и позволил, чтобы она сама и трое ее воинов въехали в Гнездо. Это недоверие сердило Арне, но вместе с тем она должна была признать, что Гнездо абсолютно безопасно, хотя его повелитель и господин пребывает где-то далеко. Она решила, что столь же безопасным сделает она и град Крушвицу, и для этой цели обучит специально оплачиваемую группу воинов.
Ярота был противоположностью своего старшего брата, Микоры. Различались они не только внешностью, но и характерами. Толстый Микора не обладал способностями к ведению канцелярии и вместо того, чтобы заседать над восковыми табличками, предпочитал миску хорошей еды и кувшин сытного меда. Только лишь из памяти о Хериме сделал его Пестователь Великим Канцлером. Впрочем, в это время Пестователь лично интересовался делами государства, потому желал иметь в качестве Великого Канцлера человека никакого, серенького, не имеющего собственного мнения и воли. А когда один разок проявил ее по делу Любуши – потерял жизнь. Младший его брат, Ярота, при казни присутствовал и ни единым словом не встал на его защиту.
Высокий, худой Ярота унаследовал от отца множество его талантов. Он знал франкский и ромейский языки, замечательно вычерчивал руны на восковых табличках, обладал замечательной памятью и удивительной способностью, необходимой всякому, кто живет при дворе – умением молчать и делать вид, что не видит и не слышит того, чего видеть и слышать не следует. Довольнобыстро он сориентировался, что, используя безволие Пестователя после утраты Зоэ, Петронас стремится к полноте власти в Гнезде, а может – и во всей державе полян. Петронас командовал абсолютно послушными ему согдами; одного его слова хватило бы, чтобы Яроту убили бы из-за угла. Потому-то он поклялся никогда не противопоставлять себя Петронасу, не делать ничего без его воли и без его совета. Лицо Яроты походило на маску, он никогда не улыбался, никогда не проявлял гнева. Но каждый, кто с ним сталкивался и представлял ему свое дело, выносил впечатление, будто бы Ярота слушает его с необычайным вниманием, и что он сделает все возможное, чтобы устроить его самым надлежащим образом.