Арне чувствовала гордость из-за того, что Семовит принял план Мыны, что она сама вместе с Мыной отправится в крупный военный поход против Чемы и Ватая. Это ничего, что уже почти что год не разделяла она с Мыной ложе, поскольку тот был намного моложе нее, и она не пробуждала в нем любовного желания. Самым важным для нее оставался факт, что стала его женой, а после завоевания Градов Червенских она должна будет усесться на троне в Червени как полноправная княгиня. Она позволяла Мыне иметь наложниц и сама укладывала в его постель дворовых девок, сама же – за оплату – пользовалась постельными наслаждениями с молодыми мужчинами. Живя столько времени рядом с Пестователем, поняла она, наконец, его давние науки, что наиболее важной и самой сладкой на свете является власть над другими людьми. И, становясь все старше, все сильнее и сильнее жаждала Арне большой власти. Не только, впрочем, для себя, но и для Семовита, которого любила словно мать. Победа над Чемой и Ватаем, равно как и овладение сокровищами скифов могли перед ней и Семовитом открыть дорогу к настолько могущественной власти, что когда она о ней думала, у женщины даже кружилась голова. Уже на следующий день после отъезда Петронаса Арне была уверена, что если они победят Ватая, и в ее руках очутятся сокровища скифов, она не отдаст их Пестователю. Она сам сделает то, что желал сделать Даго: она поделится сокровищами с королем Арпадом, который победит Сватоплука; Семовит же, сделавшись богаче на часть этого сокровища и захваченные земли, сделается более могущественным, чем не только Лестек, Авданец и Палука, но и сам Пестователь. И кто тогда запретит ему объявить себя юдексом? У кого будет столько сил, чтобы преградить Семовиту дорогу к трону в Гнезде? А тогда Семовит примет титул комеса, палатина или князя и будет править державой полян. Семовит убьет Мыну, а ее, Арне, сделает владычицей Червени, где она до конца дней своих станет править как госпожа княгиня и приемная мать повелителя полян.
Вот какие мечты строила благородная госпожа Арне, когда князь Лях вместе с остатками своей армии и своего народа летом обустроился в окрестностях Крушвицы. Семовит, как будто бы уже был удельным властителем, принял князя Ляха в парадном зале и, по образцу Пестователя, позволил Ляху положить свою голову под собственный плащ, обещая, что высвободит для него Край лендзян. А потом он пригласил князя Ляха на пир.
Рассказывают, что на пир прибыл не только Лях со своими приближенными людьми, но, что была там одна шестнадцатилетняя девушка. Не была она образцом красоты, но каждого, кто очутился рядом с нею, кто только на нее глянул, охватывало какое-то странное очарование: в нем пробуждалась радость жизни, а печали куда-то неожиданно улетали. Девушка была высокой с длинными ногами, буйные груди распирали лиф ее платья, украшенный бусами из гинтараса. На ее белом лице гостила деликатная усмешка, приоткрывающая алые губы. Должно быть, всех восхищали ямочки у рта и пышные, очень светлые волосы, сплетенные в длинную, толстую косу. Синие глаза глядели с пониманием, и на кого бы она ними не глянула, тот чувствовал в себе спокойствие, даже если только что был он чем-то возмущен.
Арне, которая разбиралась в девицах, сразу же отметила, поскольку много лет привлекала их для работы в веселых домах, непохожесть этой девушки ляхов, то необычное и неуловимое, что отличало ее от невольниц с юга и женщин из Крушвицы или из Гнезда. Обратил на нее внимание и Семовит, и, видя, что ее кафтан скрепляют огромные золотые фибулы, и что носит она золотые сережки-заушницы, понял, что это ни жена или дочь какого-то обычного воина, но принадлежит кому-то весьма значительному среди ляхов. Потому он спросил у Арне про девушку.
- Она тебе нравится? – ответила та. – Тогда и спрашивай у ляхов.
Семовит разбирался в придворных обычаях и соблюдал их при своем дворе. Так что не сразу обратился он к князю Ляху с вопросом, но поначалу приказал разлить по кубкам вино и сытный мед. В кубок из чистого золота приказал он налить самого вкусного вина и вместе с миской, наполненной цыплячьими бедрышками под тонким соусом, послал той самой удивительной девушке. И только лишь после того, как кубки были опустошены, он поднялся с места и, кланяясь князю Ляху, задал тому вопрос:
- Только не обижайся, князь. Хотелось бы мне узнать, что это за девицу-красавицу привел ты ко мне на пир? Когда гляжу я на нее, то чувствую в сердце радость.
- Это моя единственная дочь по имени Валяшка, - открыл князь Лях.
Семовит вновь изящно поклонился и сообщил:
- Не удивляюсь уже, князь, что напали на вас воины Чемы, раз столь удивительной красоты женщины и девушки зивут в твоем краю. Знай же, что вскоре вытащим мы мечи, чтобы освободить твою землю и сделать ваших женщин счастливыми. Ведь большего несчастья для женщины, когда ее изгоняют из собственного дома.
Воины ляхов в знак того, что по сердцу пришлись им слова Семовита, ударили мечами о свои щиты, точно так же поступили и приглашенные на пир лучшие люди из Крушвицы.
Вновь все налили вина, вновь приглашенные поедали бараньи ноги и каплунов. Арне шептала Семовиту:
- Нужно тебе, Семовит, наконец-то жениться. Как я слышала, жена Лестка, Жива, вопреки всяческим предсказаниям, родила дочку. Три жены у Палуки, имеется у него несколько дочек и сын. Только одна его жена умерла при родах, но у нее родилась дочка, так что Палука не станет требовать для своих детей прав на власть перед Пестователем. То же самое и с Авданцем. Аске родила ему Скарбимира, но она не умерла при родах, так что Скарбимир ни великан, ни законный потомок Пестователя. Твои две наложницы тоже родили тебе двух дочек. Так что женись на достойной тебя женщине, такой, как дочка князя Ляха, и родить с ней сына. Если при этом она умрет, а уж я об этом позабочусь, твой сын станет законным наследником власти. Ты же знаешь, что Пестователь долговечен и будет жить сотню лет. Так что, если даже и не ты, но твой сын когда-нибудь потребует для себя трона в Гнезде. Так что женись на Валяшке. Девки народа ляхов рождают почти что одних сыновей.
- А ты позаботишься о том, чтобы у меня родился великан?
- Да. Даже если придется для этого задушить Валяшку голыми руками.
- Не знаю, Арне, почему я чувствую себя робким, когда гляжу на Валяшку. Нет у меня храбрости попросить у князя Ляха ее руки, - признался Семовит.
Как-то не было обычая у склавинов, чтобы женщины брали голос во время пиров и дружеских попоек. Так что Арне пошепталась с князем Мыной, а тот неожиданно поднялся и сказал:
- Слушайте меня внимательно, так как говорю я от имени могущественного Семовита, великана из гнезда Пестователя. Спрашивает он у тебя, князь Лях, не желаешь ли ты, чтобы Семовит у которого нет пока что супруги, взял в жены твою дочь, Валяшку? Ибо понравилась она ему, как только он на нее глянул.
Румянец покрыл бледные щеки Валяшки, из-за чего сделалась она еще краше. Князь Лях же, который привел ее с собой на пир только лишь затем, чтобы понравилась она Семовиту и стала его женой, поднялся со своего места и ответил:
- Твоя воля, Семовит, это наша воля. Твое желание – это одновременно и наше желание. С тобой связываем мы свои надежды на возвращение родного края. Я знаю, что у вас, склавинов, нет обычая спрашивать у дочки, желает ли та мужа, которого назначит ей отец. Но у нас, ляхов, дочки рождаются редко. Потому мы спрашиваем у них, за кого желают они выйти замуж. Потому, обращаюсь к тебе, дочь моя, Валяшка, нравится ли тебе Семовит и желаешь ли ты стать его женой, еще сегодня, прямо сейчас, поскольку вскоре мы отправляемся на поле боя.
В пиршественном зале повисла тишина. Взоры всех присутствующих обратились к Валяшке. И хоть поляне тоже не спрашивали у дочерей согласия на женитьбу с мужчиной, определенным отцом, они понимали, что, раз у ляхов так редко рождаются дочери, тогда их должны были весьма ценить и уважать их волю. Так же со временем – как рассказывают – когда кровь ляхов соединилась с кровью полян и создала одно целое, в течение многих столетий сохранился обычай необычайного уважения к женщинам, целования их в руку в знак приветствия и прощания. Опять же, с тех пор, в особенности, среди народов к востоку, полян начали называть ляхами, лехами или лехитами, а их женщин – ляшками. Еще рассказывают, что в течение многих лет, в особенности, повелители северных народов, к примеру, пруссов, литвинов и латгаллов, устраивали против ляхов коварные выступления не для того, чтобы добыть какие-то сокровища, но похитить как можно больше ляшек и сделать их своими женами или невестками. Ибо были ляшки не только красивыми, необычайно умными и трудолюбивыми, а мужчина, который слушал их советы, вскоре становился богатым и могущественным. Шептались между собой люди, будто бы с детства узнавали они науку чар, которыми пользовались ради добра собственных мужей. И все это – было ли оно правдой или же следует признать его сказками – имело свое начало у Валяшки, дочери князя Ляха.
- Да, - услышали все тихий голос Валяшки. – Я хочу быть женой этого мужчины.
После этих ее слов приказал Семовит, чтобы заиграли свирели и пищалки, барабанчики и гусли. Сам же выскочил на пространство меду столами и покрасовался в танце с мечом. После того на пир пригласили множество девиц и женщин из Крушвицы, те украсили Валяшку цветами, после того, на ее голову надели чепец, и так провели обручение с Семовитом.
И, хотя говорить об этом, вроде как, и неприлично, но едва обряд завершился, Семовит, не закончив пировать, схватил Валяшку, затащил в свои комнаты и не покидал их целых три дня и три ночи, а празднество в зале для пиршеств все это время продолжалось. Много девиц и енщин имел в своей жизни Семовит, но то, что пережил он с Валяшкой, показалось ему совсем другим, как совсем другой была и сама Валяшка. Не нашел он у нее рафинированного любовного умения, известного гулящим девкам в Византионе или у тех, которых на ночь подсовывала ему Арне. Не была она и немой и бездеятельной колодой в ложе мужчины. Поначалу очень робко и даже как будто испуганно потихоньку усваивала она искусство любви, с которым Семовита познакомили невольницы с юга. И что Семовиту казалось совершенно великолепным – с каждым мгновением пробуждалось в ней все большее телесное желание мужа, который сам неожиданно открыл в себе наслаждение, которое дает мужчине обучение женщины любви. С величайшей радостью принимала Валяшка науки Семовита, что льстило его тщеславию, а говорят, что ничто так сильно не привязывает мужчину к женщине, как именно тщеславие. Именно это чувство тщеславия некоторые люди и называют любовью.