— Я попробую объясни…
Я не сразу поняла, что оборвалась связь. Думала, шеф заикается на нервной почве. Но внезапно в каюте погас свет.
Раздался грохот падения тела. Неподалеку смачно выругался Вайлис, и меня повалили на пол. Вместо того, чтобы пытаться проморгаться, я перешла на астральное зрение и мигом оценила диспозицию. Вайлис дрался с одним биоботом, а на меня замахивался другой. Примеривался, чтобы приложить уж наверняка, в полной уверенности, что все еще невидимка. Как ни парадоксально, но у гуманоидов-полумашин невесть откуда появлялась своя, неповторимая аура. Она походила на молочную пену вокруг фигуры.
Я откатилась вбок, и кулак биобота пришелся на металл корабля. Из ауры врага выстрелил фейерверк желтых и бордовых искр. Это вам не Вайлис! Все как у людей. Биобот больно ударился, и бесился по этому поводу. Не рассчитал, полумашинка, что я — индиго.
У твоего подлеца-начальника не хватило уровня доступа. Не разнюхал он о моем происхождении. Что ж! Пеняйте на себя, господин новый враг!
Биобот нервно замахнулся еще раз, метя в голову. Прыгнул, рассчитывая усесться на меня, придавить мощным телом. Его размеры и контуры фигуры выдавали мужчину недюжинного веса и силы. Уж придавит, так придавит.
Я изо всех сил толкнулась ногами и уехала далеко вперед, не смотря на нескользкое, бархатистое покрытие пола. Биобот промахнулся, присел вхолостую. Я тут же воспользовалась ситуацией — локтем добавила ему скорости. Полумашина сильно ударился коленями. Завалился вперед, фонтанируя болью и яростью. Плевать! Так тебе и надо, мразь!
Я выбросила вперед ноги и нанесла серию быстрых ударов в лицо наглой биобота. Он уклонился от половины — явно включил инфракрасное зрение. Ну и ладушки. Я вскочила на ноги, и нанесла мерзавцу удар локтем в живот. В то самое место, где у биобота сходились нервные пучки. Громила задергался, все вокруг него пожелтело. Бордовые ручьи заструились из ауры как лучи из мультяшного солнца. Злись, себе, злись. Думаешь, подло напал в темноте и уже победитель? Как бы не так!
Я хорошенько замахнулась и рубанула ребром ладони по нервным центрам — у переносицы и в районе щитовидки.
Биобот рухнул навзничь, как подкошенный. Взвыл и закусил губу, пытаясь справиться с болью. Так тебе! Знай наших! Этот вид борьбы практиковали только мельранцы и индиго. Слишком точное требовалось попадание. Мы видели крупные нервные сплетения по ауре, как определяли ее мельранцы — не имею понятия. Но другие гуманоиды не завалили бы биобота так, как я. Промахнись я на миллиметры — нервное сплетение не отреагировало бы такой невыносимой болью. Не выстрелило бы ею во все части тела.
Биобот не выдержал. Застонал в голос, почти как человек и обмяк — болевой шок ненадолго отключил мозг.
В этот момент зажегся свет и к нам подскочил взволнованный Вайлис.
Взгляд его расширенных глаз неверяще скользил от меня к биоботу и назад.
Спутник небрежным ударом ноги перевернул полумашину. Ну так и есть! Квадратногнездовой брутал. Квадратная челюсть, квадратный лоб, низкие надбровные дуги, горы мышц — все, как положено такой конструкции.
Своего противника Вайлис оставил в углу, тоже в шоковой отключке. Он походил на моего также, как качок на качка. Только лица отличались — инженеры постарались придать биоботам побольше индивидуальности.
Вайлис «отмерз» быстро — расплылся в улыбке, восхищенно подмигнул и выпалил:
— Слава богу! С тобой все хорошо.
Я даже немного опешила. Думала, он потрясен моими боевыми навыками, не ожидал такой силы, прыти. А он… он… на самом деле беспокоился?
Аура Вайлиса полыхнула плазмой так, как полыхают ауры индиго, если они очень сильно взволнованы. Чудеса да и только!
Вопросы роились в голове как пчелы в растревоженном улье. Одни наполняли медовой сладостью, рождали давно позабытое ощущение радости бытия. Другие чувствительно жалили, напоминая о странности происходящего.
Сердце тревожно сжималось, в животе холодело, скулы свело.
Почему на нас напали, понятней понятного. Тот, кто атаковал корабль, попытался сделать свое дело иначе, тоньше. При его уровне доступа, подсунуть нам «подсадных» биоботов обслуги, раз плюнуть.
Было бы даже нелепо, если бы наш неведомый, могущественный враг не подстраховался таким способом.
Послать биоботам сигнал к нападению, тоже не составляло труда — некоторые силовые поля легко проникают даже в кротовые норы.
Но почему аура Вайлиса все больше напоминает ауру индиго с огнем в крови?
Я изучала его биополе там, на трассе, сразу после аварии. Детально изучала. Ничто не предвещало беды. Обычная аура полукровки, плюс минус.
Я изучала ауру Вайлиса в больнице, когда пришла оживлять его. И она ничуть не поменялась. Добавилось энергетическое истощение, истончение биополя там, где тело повредилось сильнее всего. Обычное дело для тяжело больных. Ничего нового.
А теперь…
Не успела слово сказать, Вайлис ошарашил так, что я села на кровать — благо она оказалась неподалеку, иначе могла просто упасть на пол.
— Представляешь! — довольно завил спутник. — Раньше я видел в темноте едва различимые контуры существ. У мельранцев что-то вроде недоразвитого инфракрасного зрения. А сегодня! Сегодня я отчетливо разглядел биоботов! Только почему-то не светло-светло красными… А ярко-белыми! Леля? Ты в порядке?
Я замерла на кровати, переваривая услышанное. Черт! Да что же происходит-то?
Срочно надо связаться с самыми старыми и могущественными индиго. Они помнят еще Октябрьскую революцию. Я старалась поменьше общаться с этими динозаврами среди сородичей. Лекции о том, как загубили настоящий коммунизм «западной буржуазной заразой» раздражали как ничто другое. Но… потерплю. Дело серьезное.
И вопрос даже не в том, какие еще способности получил Вайлис от неожиданного исцеления. Неет! Вопрос куда сложнее и опасней. Чем грозит ему мутация биополя?
Ауру индиго нельзя прикрепить, например, к человеку. Тело не выдержит. Бешеные всплески эмоций, сумасшедшие перепады настроения, в конце концов, энергетическое истощение, самое малое, что ожидает такое существо. Ни один человек не проживет с аурой индиго больше года. Да какое там! Больше нескольких месяцев не протянет.
Правда, Вайлис не человек. Точнее не так. Он не совсем человек. Аура у него почти мельранская. Для полукровок такая, чистая энергетика — большая редкость. Но тело-то у Вайлиса частично человеческое. Насколько частично? Этого я не знала. Для столь детального изучения органов и крови при помощи ауры нужно долго учиться. Я никогда этим не интересовалась. Просто не было ни желания, ни повода. Не представлялось случая.
Что ж. Пора заполнять пробелы.
Почему-то вспомнился один индиго — мы были знакомы только по мысленным диалогам. Японец. Он связался со мной однажды сам, без малейшей необходимости. Иду себе по улице, раздумываю — что купить к ужину и — бац — в голове чужой голос. Нет, чужие мысли, окрашенные в тембр голоса, в темперамент. Мы прозвали этого индиго Ледик — парень управляется с холодом. Может даже заморозить, при желании, затушить порывы чувств. Некоторые индиго смеются, что ему и морозилка-то без надобности.
Ледик говорил очень быстро, но невероятно точно и кратко. Каждое слово было на своем месте, ничего лишнего. Речь его выглядела не столько эмоциональной, сколько энергичной и бодрящей.
Я проболтала с Ледиком до самого дома. Купила по его советам рыбу и по ним же сварила самую вкусную уху, какую пробовала. Мы болтали совершенно ни о чем. Просто так. Но не могли прервать контакт — настолько оказались друг другу интересны. Ледик рассказывал о своем даре, о его проявлениях, я — о своем. Не припомню, чтобы с кем-то еще делилась тем, как тренировала способности, как они пробуждались. То меня раздражало — как медленно, неспешно проявлялся дар, то пугали внезапные вспышки новых возможностей.
А потом, вдруг Ледик спросил — знаю ли я, представляю ли, как работает слияние аур, обмен энергией в момент оживления. Понимаю ли — что происходит с воскрешенным, когда плазма проникает в его биополе, перерождает клетки одну за другой.
Я отмахнулась. Мол, не знаю и знать не хочу. Эффект пропадает за часы. Зачем мне его понимать? И Ледик вдруг тихо проронил: «Однажды, наверняка, случится иначе. И тебе придется выяснять».
Он был чертовски, по-восточному прав. Со своей философией, что ничто в мире не проходит бесследно и у всего есть своя цена.
Я смотрела на Вайлиса, и сердце сжималось в груди. Он не заплатит за мою ошибку. Нет, я не позволю.
Сделаю все, чтобы исправить оплошность и постараюсь разорвать незримую связь между нами. Вайлис должен забыть меня. Забыть, как страшный сон.
От этой мысли вдруг снова захотелось заплакать.
Но меня встряхнул сам Вайлис:
— Леля? Да что с тобой? — встревоженно спросил он.
— Мне нужно связаться со своими, — выкрикнула я и метнулась к дверям.
— А я-то чем мешаю? — полетел вслед вопрос Вайлиса. — Почему не отсюда связаться? Ладно… — добавил он без надежды на ответ. — Отключу этих деятелей совсем. И проверю остальную обслугу. Надо убедиться, что мы вырубили всех лживых биоботов. По логике всех. Иначе остальные пришли бы на помощь проигравшим. Но лучше убедиться.
Я слушала Вайлиса в полуха. Неслась к себе в каюту, на бегу вызывая Илью — того самого, древнего индиго — поклонника коммунизма на всей планете. Теперь, наверное, во всей Галактике. И будь я проклята, если не выслушаю все его бредовые идеи на этот счет, лишь бы узнать — что творится с Вайлисом.
…
Илья откликнулся сразу. Как всегда.
Одинокий, как и все мы, он любил пообщаться — лично, мысленно, по телефону — значения не имело. Илья хватался за любой шанс.
Мы не любили с ним связываться. Всему виной эти бесконечные рассказы о себе, о том, как провел день, как провел лето. О том, как хорошо было при Ленине, а как при Сталине и при Брежневе. Возможно, прожив столько же, сколько Илья, и я стану такой же. Болтушкой, брюзгой, для которой все нынешнее — плохо, а старое — недостижимый предел совершенства.